Там, где не гаснут звезды (СИ) - Милош Тина. Страница 15

Именно этот человек превратил продавщицу из продуктовой лавки в звезду эстрады.

Но в силу обстоятельств я отказалась от этого всего, подарив Артуру все права на мои песни. Многие известные артисты жертвовали своей личной жизнью, здоровьем и семьей ради славы и фанатов, но, как бы я не любила музыку и сцену, сейчас у меня выбора не осталось.

— Настя, я найду тебе лучшего врача… обещаю, мы сможем тебя вылечить.

Кто «мы» — уточнять не стала.

— Я сочувствую случившемуся с твоим отцом, но с тобой это не произойдет.

Во время похорон мне все сочувствовали и соболезновали, но тогда у меня было такое состояние, когда я не понимала, что мне говорят, слова не задерживались в моем сознании, равно как и те, кто их говорил. Сейчас же ко мне пришло осознание слова «сочувствую», и мне захотелось прижаться к маме и именно сочувствовать нашему общему горю. Мы с ней безуспешно пытались смириться с потерей близкого человека. Часто по привычке я накрывала на стол четыре прибора, а мама на ночь всегда ставила на прикроватный столик стакан с водой — у папы по ночам болело сердце, и боль он успокаивал таблетками. Однажды Лешка ради интереса побрызгался отцовскими духами, и этот аромат никак не мог выветриться — казалось, будто бы папа всего лишь вышел по делам.

Несколько раз ко мне приезжали журналисты, но ни одному из них я не дала интервью. В одних журналах писали о том, что причиной моего ухода со сцены стал конфликт с продюсером, в другой — что я потеряла голос, лишь немногие издания были близки к правде, но меня это мало интересовало. Если в начале моей музыкальной карьеры для меня была важна каждая статья, написанная обо мне, то сейчас я этим переболела.

Гораздо важнее для меня было осознание того, что я так и не смогла раскрыть правду перед Андреем.

Не знаю, можно ли было считать этот случай подарком судьбы или этот немаловажный эпизод в моей жизни стал счастливой случайностью, тем не менее я очень рада, что мне выпал такой своего рода шанс вспомнить, что значит радоваться жизни. Пытаясь найти работу, связанную с музыкой, я наткнулась на контору по проведению праздничных торжеств. Место певицы было уже занято, и, хотя мне предложили его освободить, все же я согласилась на должность администратора. В мои обязанности входило поиск места для торжества, оформление, составление меню и всевозможная помощь заказчикам торжества. Парадокс — умирающая женщина проводит свадьбы. Надо было в ритуальную службу устраиваться, ей-Богу, но боль пока еще не приходила, а потому я изо всех сил цеплялась за возможность жить.

Начальница Виктория Романовна, женщина пожилых лет, сразу мне понравилась. Она умела найти общий язык с любым, даже самым капризным клиентом. Люди сразу проникались симпатией к этой добродушной улыбчивой женщине, делающей свою работу с непревзойденным мастерством. Поначалу она предложила мне петь на торжествах, отдавая честь моим заслугам на сцене, но я отказалась. Мотивировала свой отказ тем, что не хочу больше связывать себя с музыкой. Виктория Романовна все поняла и тактично больше не подходила к этой теме. Она ввела меня в курс дела, посвятила в тайны флористики, оформления помещений и других немаловажных деталей моей новой работы. Ведущий празднеств — тамада, мне тоже понравился. Ваня — молодой харизматичный парень лет двадцати, его широкая беззаботная улыбка покоряла всех, а его по-детски звонкий, заразительный смех заставлял смеяться даже самых угрюмых гостей. Иван умел организовать любую компанию, направить ее в нужное русло и провести банкет по высшему классу. А вот певица, она же пианистка и скрипачка Юля мне почему-то не понравилась. Красивая студентка института культуры и искусств, но было в ней что-то циничное, если не сказать пошлое. Однажды, готовясь к проведению свадьбы, она размыто дала понять, что завидует невесте и — самое ужасное — делала неприличные намеки жениху. Почему Виктория Романовна до сих пор ее не выгнала, видя такие непристойности, мне до сих пор неясно, но напрямую говорить о проблеме я не стала.

И вот, выбирая цветы для оформления очередного торжества, вдыхая буйно пахнущую самыми разными ароматами атмосферу этого магазина, я нос к носу столкнулась с Андреем. Он меня не сразу заметил и сходу попросил букет красных роз. А когда я обернулась, мужчина даже немного растерялся.

— Привет, — натянуто улыбнулся он. — Рад тебя видеть.

— Мне тоже было приятно встретиться. Но извини, мне пора идти.

Я быстро расплатилась, попрощалась и вышла из магазина. Кому мог предназначаться букет красных роз, заказанный Андреем? Конечно, любимой девушке. Ревность больно кольнула меня, и, глядя на нарисованный баннер с кактусом на витрине, я вдруг вспомнила о другом его собрате, который вскоре после моего отъезда в Москву зачах.

Мы стояли, обнявшись, на перроне перед поездом, вот-вот отправлявшимся в Москву. Андрей был участником конкурса — представлял ресторан, в котором работал. Конкурс был рассчитан на две недели, и все это время Андрей должен быть в столице. Я поехать с ним никак не могла, на носу была сессия. Было грустно. Несмотря на то, что был уже конец января, моросил легкий дождь — такой вот причудливой может быть погода. На душе было так же печально, как и на улице. Вдруг Андрей оставил меня и убежал в здание вокзала.

— Ты куда? — крикнула я ему вслед. — У тебя же поезд отправляется через три минуты.

— Я мигом, — услышала я короткий ответ.

Ровно через две минуты Андрей вернулся, держа в руках маленький сверток.

— Это для тебя, малыш. Чтобы ты не забыла обо мне за две недели, — Андрей засмеялся и, крепко поцеловав меня, запрыгнул в поезд.

В свертке оказался полосатый желто-зеленый кактус в форме сердечка.

— Настя! — Андрей окликнул меня сзади. — Ты спешишь?

— Не очень. А вот ты, наверное, да, — решила я за него и пошла дальше, удивившись отсутствию роз в его руках.

— Ошибаешься, — развеял мои сомнения Андрей. — В любом случае, дела подождут.

— Не хотела бы стать причиной твоего опоздания.

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — пошутил Андрей. — Прогуляемся?

Я все же согласилась, стараясь не думать о той, кому он хотел купить цветы. Плевать. Я уже решила, что мой сын останется с моей мамой и станет смыслом ее жизни. Не хочу, чтобы она сошла с ума после моего ухода.

Неожиданно для теплого солнечного дня начался дождь, причем такой сильный, что за первые минуты мы вымокли до нитки. Мы быстро заскочили в небольшое кафе и сели за свободный столик. Несмотря на то, что дождик был теплым, в соприкосновении с кожей казался ледяным. Пока Андрей заказывал два горячих шоколада с пирожными, я терла ладонями плечи, пытаясь согреться.

— Сейчас согреешься, — пообещал Андрей, когда официантка принесла нам заказ.

Так и произошло. После нескольких глотков обжигающего напитка я почувствовала растекающееся по венам тепло. Андрей смотрел на меня с нежностью. Но я отогнала от себя этот мираж. Наверное, его сейчас все ждет и не дождется любимая девушка Ира, которой он так и не купил розы.

Я улыбнулась. Улыбка была глупой, без причины. Просто вспомнилось, как мы точно так же сидели с Андреем восемь лет назад, друг напротив друга, смотря в глаза и держась за руки. Вспоминает ли Андрей об этом хоть иногда? Ведь невозможно забыть время, когда ты был счастлив и делал счастливым другого человека…

Дождь закончился так же быстро, как и начался. Когда мы вышли из кафе, солнце блестело на редких лужах и мокром асфальте.

— Ну… — замялась я. — Мне пора идти.

— Мне тоже, — эхом отозвался Андрей.

Но расставаться не хотелось. Впервые за семь лет я вот так просто стою рядом с этим человеком, ничего не боясь и просто наслаждаясь моментом. И снова меня встревожил вопрос: чувствует ли Андрей тоже самое?

Время неуловимо движется вперед, отчитывая дни до последнего вдоха. Лешка пошел в первый класс. Я была рада, что успела проводить его в школу…