Два брата-психопата (СИ) - Элби Айс. Страница 11

— Соник, я же сказал, не разочаровывай милых старушек, — строго высказал он и затем нежно улыбнулся.

Я заворожено смотрела на него, ощутив себя плохим человеком. Мне стало стыдно перед ним. Конечно, Боён был добр не только к сиротам и бездомным животным. Люди преклонного возраста также являлись объектом его помощи, и я просто не могла осознать, как он только успевает быть таким хорошим.

— Боён, — позвала его эта самая старушка, наконец, застыв в одном положении, — эти рисунки на твоём теле, они что-то означают? — спросила она, и парень терпеливо улыбнулся.

Этот вопрос, кажется, заинтриговал не её одну, так как другие женщины, сидящие вокруг нас, с интересом подались вперёд. Некоторые даже стали его гладить, что я почувствовала ревнивую неприязнь от того, что им он разрешает трогать свои татуировки. И я со вниманием навострила уши, ведь мне также были интересны их значения, но с первых же слов парня я разочарованно откинулась на спинку сидения. Мне хотелось ударить себя ладонью по лбу, и лишь зачарованные взгляды старушек не давали мне хоть как-то показывать то, что Боён несёт откровенную чушь про несуществующие приключения. Ну как несуществующие. Он рассказывал сюжет приключенческого фильма, выдавая его за свою жизнь. И якобы каждое тату, набитое на его руках, было как-то связано с событиями, происходящими в его жизни. Но на половине его рассказа мой фейспалм стал проходить и сменяться приятными эмоциями. Видя то, каким взглядами на него смотрят старушки, как удивляются, радуются, а некоторые даже вытирают слёзы, я чувствовала странную гордость за то, что знакома с таким человеком. Вполне вероятно, что мы больше никогда не встретим этих женщин, но те эмоции, которые он им сейчас дарит, они надолго запомнят.

— А есть ли рисунок в честь твоей жены? — спросила женщина, сидевшая перед нами, и я неосознанно сжала бутылку в руке, звук которой привлёк ко мне внимание.

Не знаю, что меня больше смутило: то, что она назвала меня «женой» Боёна, или то, что никакого тату, связанного со мной, у него не было. Самое странное, парень продолжал довольно улыбаться, что немного пугало меня.

— Конечно, есть, — проговорил он, и я нахмурила брови, сглотнув слюну в ожидании того, как он будет сейчас выкручиваться. — Когда я впервые увидел мою Соник, я был ослеплён её красотой и… — он чуть приподнял свою футболку, без капли смущения оголяя пупок.

Громкий смех женщин окутал весь автобус, и я не могла понять, почему они смеются, а не возмущаются невоспитанности молодого парня. Чуть нагнувшись вперёд и присмотревшись, я увидела два крестика над пупком парня, что напоминало смайлик с приоткрытым ртом.

— Ослеплён и поражён, — ухмылялся он, удовлетворённо смотря на старушек, которые от смеха вытирали слёзы.

Я пыталась выдавить из себя улыбку, так как это тату якобы было набито в мою честь. Фантазия моего соседа не имела границ, и я бы даже поверила ему, если б не видела эти крестики ещё в тот день, когда Боён предстал передо мной обнажённым.

— Тебе очень повезло с мужем, — говорили мне женщины, пока мне приходилось терпеливо им кивать. Мне совсем не нравилась эта ложь, потому что мне начинало нравиться мысль о том, что у нас с Боёном отношения.

На половине дороги старушки заметно подустали, что очень радовало меня, ведь они, наконец, убрали своё внимание от наших сидений.

— Да ты профессионал в общении со стариками, Диего, — усмехнулась я, откинув голову назад, и заметила в руках парня пачку крекеров, вспомнив, наконец, про них.

— Диего? — переспросил он, и я увидела в его взгляде фальшивое удивление.

— Боён, я тоже смотрела этот португальский фильм, — я довольно улыбалась и протянула руку к крекерам.

— Ты что? — возмутился Боён, словно я его трогаю.

— Печенек хочу, — непонимающе пробормотала я, продолжая попытки взяться за пачку.

— Раз хочешь — скажи, — ответил он, а до меня не доходило, что он имеет в виду. Поэтому я следила за тем, как парень открывает пачку и кладёт первый крекер в рот, дегустируя его. — Та ещё гадость, — вынес он свой вердикт, но меня это не остановило, и я опять потянулась. — Убрала руки, — он легонько ударил меня по пальцам и, достав вторую печеньку, поднёс их к моим губам.

— Что… что ты делаешь? — спросила я, надеясь, что он не собирается делать этого.

— Кормлю тебя крекерами, — спокойно ответил он, подтвердив мои опасения.

Я быстро закачала головой, прижавшись затылком к окну, и приняла на себе недовольный взгляд соседа.

— Я и сама могу.

— Открой рот, — сказал он, игнорируя мои попытки.

Он что, совсем не понимает, что эта игра на публику для старушек, чтобы их не разочаровывать, может нехорошо для меня закончиться?

Но я не стала интересоваться этим у него самого, поэтому покорно открыла рот. Игра, так игра. Наши «зрительницы» уже любовались тем, как Боён кладёт мне в рот печеньки, и я довольно их жую, хотя на деле даже не чувствовала их вкуса из-за этой смущающей сценки.

— Пить хочу, — прошептала я после нескольких крекеров, которые я ела против своей воли. Я хотела было взяться за бутылку, но не тут-то было. — Ты же не собираешься ещё и поить меня? — спросила я на всякий пожарный, и парень отрицательно закачал головой, открывая бутылку и протягивая её мне.

Я облегчённо вздохнула и стала жадно глотать воду, не убирая взгляда с Боёна на случай, если он не выкинет ещё чего-нибудь. И когда я закрыла крышку бутылки, он протянул мне очередной крекер, от вида которого меня уже мутило.

— Я всё.

— Говорю же — гадость, — он пожал плечами, засовывая пачку к себе в карман джинсов. Это говорило о том, что если я проголодаюсь до конца дороги, то мне придётся есть с его руки. Блеск.

До Сокчо нам оставался почти час, и я надеялась, что хотя бы он пройдёт в спокойствии. И я была слишком наивной, чтобы надеяться на это. Нет, старушки к нам не приставали, и Боён был вполне тихим. Точнее, он заснул. И это было бы прекрасно для меня, если бы он не заснул на моём плече. А я жалела лишь об одном — о том, что сняла жакет, так как в автобусе было жарко. И вот сейчас мне приходится сидеть в тонкой маечке и чувствовать горячее дыхание парня, щекочущее мою шею. На каком-то моменте своего сна Боён даже ухватился за мою руку, и теперь она в полной власти парня, который прижал её к своей груди. Кажется, он видел что-то волнующе интересное, о чём говорили его нахмуренные брови, лёгкая улыбка и непонятные бормотания, мурашками отдающие по всему моему телу. Как он умудрился так легко заснуть и почему я вообще не могу взять да разбудить его? Вместо этого я свободной рукой кое-как накрыла его плечи своим жакетом, в который раз принимая на себе довольный взгляд одной из женщин. И если в его случае, когда я заснула у него на плече, он даже не реагировал на меня, найдя идеальное отвлечение, я абстрагироваться не могла. Каждый раз поправляя своё, какого вообще чёрта, глубокое декольте, мне всё больше казалось, что нелёгкая голова Боёна постепенно падает именно к моей груди. Я уже ощущала его щёку на своих ключицах, думая при этом, как вернуть его голову в исходное положение. У меня не получалось контролировать своё дыхание, из-за чего грудь поднималась и опускалась, словно привлекая лицо парня к себе. Мне становилось невыносимо жарко, и даже отвлечение в виде появляющихся на горизонте магазинчиков и кафешек совсем не помогало урегулировать реакцию моего тела на такую близость с ним. Когда постепенно начинал виднеться пляж, я радостно вскочила на месте, поняв, что мы почти приехали.

— Где мы? — сонно поинтересовался Боён, который, конечно же, проснулся от моей реакции.

Я больше радовалась не тому, что увижу город и познакомлюсь с очередной героиней, а именно тому, что три часа, проведённые в такой близости с парнем, уже закончены.

— Уже доехали, — я слишком широко улыбалась, что даже не могла никак объяснить свою улыбку.

Несмотря на то, что мне всё ещё было жарко, я быстро надела жакет и закрыла его на молнию, чувствуя себя в безопасности.