Беспредельщик (СИ) - Устинова Мария. Страница 3

Утром я дергаюсь от каждого шороха, постоянно проверяю телефон, но Толя забыл обо мне. Я благодарю высшие силы, услышавшие мои мольбы. Наверное, надрался, проспался, и забыл об инциденте. Ну, ничего. Забыли. Лишь бы не приехал качать права и не забрал дочь.

К полудню я окончательно успокаиваюсь, дожидаюсь няню и спускаюсь в кондитерскую за булочками к чаю и свежим багетом. Не успела выйти со двора, как сзади просигналили. Я шла дальше, устало глядя под ноги. Я к этому привыкла. Толя говорил: у меня лицо, как у куколки. Черные густые волосы, длинные ноги и хорошая фигура. На меня часто обращают внимание мужчины. Главное, не поднимать глаз, не поощрять их и сами отстанут.

Просто смотри вниз и иди.

— Ника! — долетает развязный окрик, и я останавливаюсь, как вкопанная. Меня догоняет массивная красная тачка со спортивными формами. Низкая, с широким длинным капотом. — Садись в машину, поговорим.

За рулем сидит Беспредельщик. Он что, сумасшедший? Зачем он меня преследует? Щека еще зудит после вчерашнего удара.

— Не бойся, приставать не буду. А сама не сядешь, украду и закрою, красавица.

Глава 2

— Извините, нет, — я иду дальше.

Слежу за осанкой и походкой, чтобы скрыть страх. Случается то, чего боялась: позади хлопает дверь, меня догоняет Беспредельщик.

— Ты почему в машину не села, боишься? — он преграждает мне путь. Я смотрю на него, солнце бьет прямо в глаза, и я щурюсь, отчего взгляд кажется скептическим. — Ты хорошо танцуешь, знаешь?

Я хочу сказать: из-за твоего бахвальства меня ударили по лицу, но отворачиваюсь и смотрю через дорогу. Он не отвяжется. Такой же, как Толя, только моложе лет на пятнадцать.

— Свободна вечером? — продолжает он.

— Извините, — тихо, но твердо повторяю я. — У меня дочь. Я не могу, не встречаюсь.

В моих глазах горечь — неужели он не видит? Я опускаю взгляд и пытаюсь его обойти, но Беспредельщик хватает меня за локоть.

— Не понял, — лицо меняется в мгновение, он выглядит так, словно перед ним должник, а не девушка, которую он позвал на свидание. — Ты мне отказала? Ты?

— Отпустите.

От холодной злости в глазах по спине пробегает холодок, но он убирает руку. Я бегу в кондитерскую и через высокую витрину, смотрю, не пойдет ли следом. Постояв, Беспредельщик уходит к машине. Слава богу.

Я покупаю булочки с корицей и курагой — для дочки, два багета. Покупки складывают в хрустящий бумажный пакет. Дрожа, как осиновый лист, возвращаюсь обратно. К счастью, красной машины во дворе нет и я, выдохнув, поднимаюсь домой. До вечера удается делать вид, что все в порядке. Няня уводит Полинку в сад и на занятия, а я работаю несколько часов, затем готовлю обед для дочки. Тороплюсь, смотрю на часы. Дел еще много, а вечер скоро.

Толя работать не разрешал. Ему не нравилось, что я могу выходить в люди, возможно, буду среди мужчин… Он из тех, кто считает, что женщина должна быть босой и беременной на кухне, до тех пор, конечно, пока она в форме и не приносит проблем. Я выучилась на бухгалтерских курсах и это здорово помогло, когда он меня выставил. Пособия иссякли, а денег, что давал Толя не хватало. На алименты, как советовала подруга, я подавать не стала. Она же советовала мне с ним замутить роман и принять щедрое предложение спонсорства… Из-за этого козла вся жизнь наперекосяк. Пока он не сдохнет или не сядет, я не найду ни мужа, ни хорошей работы. Я набрала несколько частников и вела бухгалтерию на удаленке. До сих пор боюсь, что Толя об этом узнает.

Вечером я обычно забираю дочку сама, но сегодня скопилось много работы. Полинку заберет няня к шести. Я выключаю суп, быстро мою посуду, раскладываю по местам нехитрые кухонные мелочи — обожаю наводить порядок. Подоконник у меня заставлен статуэтками, декоративными чашками, фигурками животных, которые очень любит дочка. Складываю стопкой салфетки, прихватки и бросаю случайный взгляд в окно. Боже. У подъезда красная тачка Беспредельщика — ее ни с чем не спутаешь, настолько незнакомые и чужие у нее обводы.

Первое желание — бежать вниз, чтобы встретить Полину. Но он не за ней. Меня Толя ненавидит, я для него вроде бывшей ненужной шлюшки, которую он спонсировал, пока она не «испортилась»… Но Полина его дочь. Никто ее не тронет. Разве что он сам. Гад на красной тачке караулит меня.

Звонит телефон, я смотрю на незнакомый номер и решаю не отвечать.

Он звонит, звонит и звонит. С интервалом в пять-десять минут, очень настойчиво, упорно. Кажется, Беспредельщик из тех мужчин, что лбом прошибают стену, когда им нужно.

Я представляю, как он бесится с каждым звонком и решаю ответить — Полинка вот-вот придет. А если я отключу телефон, кто сказал, что он не начнет ломиться в дверь. Лучше сейчас послать.

— Алло, — ровно говорю я.

— Я хочу с тобой встретиться, — по телефону его голос звучит сексуально, со странным придыханием, словно ему очень приятно со мной говорить или он мечтает обо мне прямо сейчас. — Не ломайся. Нарядись и спускайся ко мне, куколка. Я тебя жду.

Я закусываю губу и чуть не плачу от этой непрошибаемости:

— Простите, но я…

— Цену набиваешь? — перебивает он. — Я хорошо заплачу. Сколько ты хочешь? Я дам вдвое. Только спускайся сейчас, красавица. Прокатимся, минет и классический секс в машине. И все. Никаких извращений. Только здоровый качественный трах, Ника.

Мне словно отвесили пощечину. Перед глазами появилось отвратительное лицо Толи, он небрежно бросает «содержанка». Вот почему он так нагло настойчив…

— Толя вас обманул, — дрожащим голосом говорю я. — Я не шлюха. Я была его гражданской женой.

Кладу трубку и плачу навзрыд, задыхаюсь от боли. Так обидно, что незнакомый мужчина принял меня за проститутку. По-деловому расписал, чего хочет и сколько за это даст. Плачу, а машина Беспредельщика во дворе расплывается от дымки слез и превращается в красное пятно.

Кажется, он вышел из машины и смотрит вверх.

Снова звонок, затем смска.

«Прости, я понял. Возьми трубку».

Сомневаюсь, но беру на следующем звонке. Он влажно дышит: еще не остыл от своих фантазий.

— Был неправ. Спустись, покатаемся часок, и все.

Он думает, я куда-то поеду после того, что он сказал? Я мучительно подбираю слова отказа, чтобы он перестал надоедать.

— Я знаю, где ты живешь, Ника. Я приеду завтра, послезавтра… Каждый день, пока буду в городе. Я затащу тебя в сраную тачку… — голос становится резче, я пугаюсь.

— Послушайте… Не знаю, как вас зовут, но оставьте меня в покое! — чеканю я. — Я не хожу на свидания, Толя мне запретил. Это условие, при котором мне оставили дочь.

Я надеюсь, в нем есть человеческое. Но мужчины на сочувствие не способны.

— Дочь? — цепляется он, нащупав слабое место. — Ника, поехали. Или я скажу, что ты на меня сама вешалась и на минет за бабки согласилась. Дочь тебе точно не оставят.

— Что? — я задыхаюсь от страха.

— Давай. Принарядись и вниз.

Я кусаю губы, понимая, что загнала себя в ловушку. Толя ему поверит. Он считает женщин продажными — я сама ему продалась когда-то, согласившись на условия. А сейчас у меня нет денег. И Беспредельщик это знает. Ублюдок. Такой ядовитой ненависти я давно не испытывала.

— Пообещайте, что не будете приставать. Ведь не будете?

Он смеется, отшучивается и просит поторопиться. Я кладу трубку, плачу несколько минут, затем умываюсь, глядя на себя в зеркало в ванной. Не хочу я идти. Плохое предчувствие. Плохо все это закончится.

Взвешиваю шансы. Может, Толе позвонить… Вспоминаю вчерашнюю пощечину и съеживаюсь — плохая идея. Виноватой буду я. Беспредельщик отговорится, скажет, сама напросилась после вчерашнего танца, а Толя… У него свой взгляд на жизнь. Решит, что бывшая содержанка полезла в штаны конкуренту от обиды и безденежья. Так же я чувствовала себя, когда мне — бывшей воспитаннице детдома — Толя сделал предложение. Пат. Отсутствие выхода.