Бастард (СИ) - Осадчук Алексей. Страница 43

Как бы мне ни хотелось сделать дело, не оставляя следов, прикасаться к стрелке я не собирался. Тот, кто оставил, этот сюрприз, был мастером своего дела. Ловушка продержалась столько лет и сработала безупречно.

Вернувшись к тайнику, я еще раз просканировал его и, более ничего не обнаружив, достал из узкой ниши продолговатый сверток. Когда я развернул его, то не смог сдержать восхищенного вздоха.

Это был кинжал с сорокасантиметровым обоюдоострым прямым клинком с довольно широким долом, короткой рукоятью с оголовьем в виде раскрывшей свою пасть змеи. Помимо того, что кинжал уже сам по себе был произведением искусства, он был выкован из необычного металла. И мне он был знаком. Из него был сделан тот самый пластинчатый доспех страйкера, который я видел в магазине Урсулы Хуг. В истинном зрении кинжал представлял собой продолговатое веретенообразное переплетение тонких энергоканалов светло-лилового цвета.

Когда его рукоять легла мне в ладонь, я ощутил легкое энергетическое воздействие. Кинжал словно ожил и тут же попросил немного энергии. Я вздрогнул от неожиданности, и кинжал выпал из моей руки.

— Охренеть… — прошептал я и сглотнул пересохшим горлом.

Быстро завернув стремное оружие в тряпицу, я забросил его в торбу и облегченно выдохнул.

Вытерев пот со лба и восстановив дыхание, я снова прошептал:

— Это что сейчас такое было?

Додумать я не успел, за дверью на лестнице послышались шаги и приближающиеся мужские голоса.

Торопливо вернув на место плинтус и про себя проклиная этих полуночников, я в несколько прыжков оказался возле камина и за мгновение до того, как створка дверей открылась, нырнул в его зев.

Скрипнула дверь — и на стенах отразились дрожащие блики света. Я хотел было начать подъем, но звук знакомого голоса, заставил меня замереть и прислушаться.

— Босс будет в бешенстве, — прохрипел незнакомый грубый голос.

— Даже не думай повесить всю ответственность за произошедшее на меня, Клык, — ответил ему неожиданно ровный голос Жука.

— Кроме этой тряпки Лепети, из старших здесь был только ты, — возразил ему тот, кого Жук назвал Клыком.

— Вот именно, — зло усмехнулся Жук.

— На что намекаешь? — в хриплом голосе послышалась угроза.

— Намекаю? — усмехнулся Жук. — Я тебе прямым текстом говорю, что ты, как глава безопасности, несешь всю ответственность за произошедшее. Это твои бойцы не смогли остановить двадцатилетнего изнеженного подростка, который прошел через всю охрану дома словно раскаленный нож сквозь масло.

— Но как такое возможно, Жук?! — в голосе Клыка послышались нотки растерянности и недоумения. — Мне сказали, что на каждого бойца он тратил один-два удара. Это точно был тот самый Макс Ренар? Тот самый графский ублюдок, которого босс обложил кредитами словно гончая зайца? Мне сказали, что Треболь уже посылал тебя к нему недавно. С тобой кажется был Краб и Колода.

— Да, мы были у него… Но не застали его дома.

Голос Жука даже не дрогнул, а я улыбнулся. Хитро. Видимо, подговорил своих менее догадливых компаньонов умолчать о нашем с ними столкновении. Обман уже не вскроется. Краба прикончил я, а Колода… С Колодой все и так понятно.

— Я не знаю, что тебе ответить, — спокойно продолжил Жук. — Ты должен был сегодня находиться здесь, но тебя, как всегда, не было…

— Я выполнял поручение босса! — прорычал Клык.

— Вот так ему и скажешь, — скучающим голосом произнес Жук. Он явно не поверил оправданиям Клыка. — Охрана конторы — твоя обязанность. Не моя. Ты отвечал за набор этих людей. Я, кстати, предупреждал Поля, чтобы тот не трогал слугу Ренара. Он меня не послушал. А твой дружок Хлыст, наоборот, продолжил подстрекать Лепети. Вот только он отделался всего лишь ушибом, а тебе Треболь, скорее всего, оторвет голову.

— Что мне делать, Жук? — после некоторого молчания жалобно прохрипел Клык.

Тот, похоже, только этого вопроса и ждал.

— У тебя только один выход. Валить из Абвиля и больше никогда здесь не появляться. Ты ведь знаешь, каким может быть Треболь в гневе. Ему нужен козел отпущения. Увы, но этим козлом он сделает тебя, Клык.

Собеседник Жука размышлял недолго. Уже спустя минуту я услышал быстрые тяжелые шаги, звук которых постепенно растворился на лестнице.

— Идиот, — услышал я тихий злорадный смешок Жука. — Еще один минус. Такими темпами, босс, мы останемся с тобой один на один, и тогда ты ответишь мне за все.

Я лишь покачал головой. Похоже, у моего знакомого старые счеты с его боссом. Теперь, отчасти, мне понятно, почему он так покладисто вел себя со мной. Об этом у меня еще будет время подумать.

Дождавшись, когда Жук тоже покинет кабинет, я начал подъем. Пора домой. Отсыпаться. Чую, в ближайшие дни особо отдохнуть у меня не получится. Меня ждет встреча с моим главным кредитором. Надо хорошо подготовиться.

Интерлюдия 3

Замок «Шато де Тури». Графство де Марбо.

— Он снова это сделал, госпожа, — слегка подрагивающим голосом произнесла Жеральдин, личная горничная виконтессы Аурелии де Марбо.

Виконтесса, сидевшая в своем любимом кресле у камина, с тяжелым вздохом отложила книгу и прикрыла глаза. Ее высокий лоб пересекла тонкая морщинка, а щеки побледнели. Прикусив нижнюю губу, Аурелия про себя вознесла молитву Пресветлой, чтобы та позаботилась о душе невинноубиенной. За последние двадцать лет от частого повторения текст молитвы навсегда впечатался в ее память.

Горничная, зная характер хозяйки, замерла безмолвной статуей у входной двери.

Наконец, Аурелия подняла веки и посмотрела на Жеральдин. В ее широких, цвета небесной лазури глазах застыла тоска и боль. По бледным щекам покатились слезы.

— Где это произошло? — мягко, почти шепотом спросила она.

— Тела девушек нашли в Зимней лощине, госпожа.

Несмотря на то, что Жеральдин была подавлена и напугана не меньше, чем ее хозяйка, она все же старалась держаться уверенно. Это был ее священный долг. Когда-то очень давно, когда малышка Аурелия потеряла свою мать, Жеральдин поклялась самой себе: защищать и заботиться об этой бедной девочке, которая со временем из тихой серой мышки превратилась в ослепительную красавицу.

— Девушек? — вздрогнув, переспросила Аурелия. — Значит, их было несколько?

— Да, госпожа, — ответила горничная и отвела взгляд.

— Милая Жеральдин, — взмолилась виконтесса и, отбросив за спину длинную толстую косу, резко вскочила со своего кресла. Ее светлые волосы с жемчужным отливом засветились в лучах полуденного солнца, что пробивались сквозь узкие окна-бойницы. — Мы же договорились, что ты не будешь от меня скрывать правду, какой бы ужасной и мерзкой она ни была! Взгляни на меня, Жеральдин…

Горничная подняла голову и тяжело вздохнула.

— Говори… — скорее, попросила, нежели потребовала Аурелия. — Я должна знать.

— Егеря вашего батюшки, когда прибыли на то место, сперва подумали, что это была волчья стая. Но после более тщательного осмотра пришли к выводу, что… Что это сделал он…

— О, Пресветлая! — выдохнула Аурелия и закрыла узкими ладошками лицо. — С каждым годом он становится кровожаднее.

Жеральдин быстро пересекла комнату и прижала к груди вздрагивающую от рыданий девушку. Проведя ладонью по ее мягким, пахнущим травами волосам, она начала шептать ей на ухо слова успокоения.

Торопливый звук позвякивающих шпор за дверью заставил женщин испуганно замереть. Шаги приближались.

— Это он… — прошептала Аурелия и начала торопливо вытирать слезы. Ее старший брат, виконт Эмиль де Марбо, шаги которого она безошибочно распознала, прозванный в народе Эмилем-Жабой или Эмилем-Ящерицей, ненавидел, когда его младшая сестра при нем плакала.

Причем в данный момент Аурелия переживала не столько за себя, сколько за слуг. Как-то Жеральдин рассказала ей, что каждый раз, когда Эмиль видел слезы сестры, он потом срывал свою злость на слугах и сервах. Поэтому в тот момент, когда открылась дверь и в нее стремительно ворвался виконт, на лице Аурелии играла счастливая улыбка. Актерской игре виконтессы де Марбо позавидовали бы все столичные актрисы, настолько радушно и радостно был принят виконт.