Решетка - Керр Филипп. Страница 28

Глейг частенько задумывался о смерти. Он догадывался, что это из-за специфики его работы, связанной с почти постоянным одиночеством. Иногда, обходя по ночам свои владения, он представлял себя как бы в огромном мавзолее. Имея достаточно времени для размышлений о смерти и ее природе, он невольно стал ипохондриком. Но больше, чем страх самому перенести эпилептический припадок, его беспокоило, что он абсолютно ничего не знал об этой странной болезни и ее первых признаках. И как только появилась первая возможность, Сэм заглянул в электронную энциклопедию.

С помощью «мышки» он наконец-то выбрал нужную категорию, и после некоторой паузы из динамика компьютера раздалась торжественная фанфарная мелодия Аарона Копленда: сердце у него в груди даже забилось от волнения.

– Добро пожаловать в энциклопедию, – провозгласил механический голос.

– Черт тебя дери, – нервно пробормотал Сэм, – прямо-таки напугал меня, дурацкий автомат.

– Информация по всем сферам человеческих знаний, история всех времен и народов. Абсолютно все, что когда-либо было зафиксировано на Земле. Наберите интересующую вас тему, пользуясь английским алфавитом, от А до Z.

– Да что ты говоришь? – проворчал Сэм.

– Не допускается использование диакритических знаков, а также иностранных букв, не имеющих параллельных в английском языке.

Глейг слегка пожал плечами, озадаченный этим замечанием.

– Все заголовки, начинающиеся с цифр, например « 1984», название повести Оруэлла, занесены в каталог, как если бы они были написаны буквами, в данном случае – «одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертый». Вы можете также получить перекрестные ссылки по выбранному вопросу или просмотреть названия родственных по тематике статей. А теперь прошу вас набрать ключевое слово.

Задумавшись на секунду, Глейг неуверенно напечатал на экране:

ИППИЛЕПСИЯ

– Сведения по предмету, вас интересующему, отсутствуют. Возможно, вы ошиблись в написании. Повторите попытку.

ИППЕЛЕПСИЯ

– Нет. Опять не то. Тогда у меня к вам такое предложение: если вас интересуют сведения по болезни нервной системы, характеризуемой припадками, при которых пациент падает без сознания на пол, испытывая непроизвольные спазмы мышц и выпуская изо рта пенистую слюну наподобие бешеной собаки, и которая в простонародье называется падучей, то могу предложить правильное написание. И если это то, что вы ищете, наберите слово «ДА».

ЭПИЛЕПСИЯ? ДА

Почти тотчас перед Глейгом на экране возникло изображение человека, бившегося в припадке на земле и выпускавшего изо рта белую пену.

– Боже праведный, – вздохнул он. – Ну и страсти. Только посмотри на этого доходягу.

– Установлено, что примерно у 6 – 7 процентов населения земного шара когда-либо в жизни случались по крайней мере краткосрочные эпилептические конвульсии, а 4 процента людей предрасположены к периодическим припадкам.

– Это точно?

На мониторе появилась другая картинка – мраморно-белая и безволосая голова бородатого мужчины.

– Основные признаки и условия возникновения эпилепсии принято описывать на примере болезни Гиппократа.

– Это тот парень, что покончил жизнь самоубийством?

Но компьютер не обратил внимания на эту реплику.

– Эпилепсия – не отдельная болезнь, а целый комплекс симптомов, возникающих в результате определенных условий, которые приводят к перевозбуждению нервных клеток головного мозга.

– К таким условиям можно отнести, например, мисс Хасси? – спросил Сэм Глейг, скабрезно хохотнув. – Парень, в ее присутствии мои старые мозги и в самом деле раскаляются, словно в пекле.

За головой Гиппократа последовали другие изображения: устройство головного мозга, электроэнцефалограмма, портреты немецкого психиатра Ганса Бергера и отца британской неврологии Хоглингса Джексона. Но одновременно компьютер разъяснил основные типы припадков, а также причины их возникновения, что и вызывало особое любопытство Сэма.

– Нервные конвульсии могут быть спровоцированы, в частности, стробоскопическим световым эффектом, и по этой причине людям, предрасположенным к так называемой фотоэпилепсии, настоятельно рекомендуется избегать посещения ночных клубов, а также пользоваться компьютерами.

– Проклятие, – пробормотал Глейг, вдруг вспомнив, как он обжег руку, случайно коснувшись безопасной на первый взгляд лампы на столе Хидеки Йохо.

– Ну, конечно же. Причина вовсе не в экране компьютера, черт возьми. Все дело в этом светильнике, который раскалился докрасна.

Он инстинктивно взглянул на тыльную сторону ладони. Ожог, размером с четвертак, был виден еще вполне явственно. Припомнив, как в молодости сам посещал ночные клубы, где его частенько подташнивало от ярких вспышек разноцветных огней, Глейг явственно представил себе наиболее вероятную причину того, что случилось с Хидеки Йохо.

– Похоже, именно так оно и было.

И он протянул руку к телефонной трубке, решив, что стоит сообщить кому-нибудь о своих подозрениях. Но вот куда лучше? В полицию? Душа бывшего заключенного яростно сопротивлялась каким-либо контактам с лос-анджелесскими копами. Может, поговорить с Элен Хасси? Но что она подумает, если вдруг позвонить ей Домой? Или обратиться к Уоррену Эйкману? Возможно, тот еще работал где-нибудь наверху. Но общаться с этим бюрократом Сэму хотелось еще меньше, чем с полицейскими. При разговоре с Эйкманом у Сэма всегда возникало противное ощущение собственной ничтожности. Может, действительно лучше подождать до утра и рассказать обо всем лично Элен Хасси. Кроме прочего, это дополнительный повод с ней пообщаться. И он решил пока не дергаться, машинально следя за проплывавшими по экрану названиями: ЭПИЛЯЦИЯ. ЭПИСТЕМОЛОГИЯ, ЭРАЗМ. ЭРНСТ. ЭРОС...

Аллен Грейбл обнаружил, что находится на четвертом этаже Решетки, рядом с компьютерным залом. Хотя разработанный им план и не отличался особой изобретательностью, он не сомневался в его действенности. Чтобы досадить Ричардсону, необходимо было что-нибудь сделать с самим зданием. А лучше всего – разладить компьютер. Засунуть в него какую-нибудь железяку потяжелее и вывести из строя сорок миллионов баксов. Более быстрого способа отомстить Ричардсону, на взгляд Аллена, невозможно и придумать. Он собирался заняться этим еще раньше, но что-то удерживало его. Теперь же окончательно решился на этот шаг. Прихватил с собой прочную стальную полоску, одну из деталей кровли, которую кто-то из строителей оставил в подвале. Это единственное, что ему удалось найти в здании. Полоска выглядела вполне солидно, чтобы вдрызг расколотить несколько экранов, а может, добраться и до внутренностей компьютера. Он уже приблизился к стеклянной эстакаде, ведущей в компьютерную, когда вдруг услышал звуки электронного пианино «Дисклэйвер», установленного в холле первого этажа. Это был отрывок из произведения его любимого композитора Оливера Мессиана, что означало: кто-то передвигается по холлу. Всякий раз перед началом дежурного обхода Решетки, около часа ночи, Сэм Глейг брал в руки фонарик и запускал программу мультимедиа для электронного проигрывателя.

Конечно же, Элен Хасси была права – никакой необходимости в этих обходах не было. Он с таким же успехом мог все контролировать из своего удобного кабинета, и даже лучше. С помощью всех этих видеокамер и чувствительных датчиков он мог прекрасно обозревать и оценивать обстановку. Причем практически мгновенно, словно всевидящим Божьим оком. Но Богу ни к чему были физические упражнения, ему было незачем беспокоиться о работе сердца или о растущем животе. И Бог наверняка бы пользовался лифтом, а не бродил по лестницам пешком, как Сэм Глейг.

Да и электрический фонарик ему в общем-то был ни к чему. Везде, где Сэм Глейг проходил по коридорам, чувствительные датчики четко реагировали на излучаемое им тепло и вибрацию шагов, автоматически включая дежурное освещение. Но на всякий случай он прихватывал с собой и фонарик. Какой же это ночной сторож без фонаря, неотъемлемого символа его должности? Так же как и без револьвера, всегда висевшего на боку.