Решетка - Керр Филипп. Страница 39

– Кто здесь у вас главный?

Стоящие за полицейским ограждением студенты вели себя внешне спокойно, но Куртис обратил внимание, как, заметив на нем офицерский значок, они дружно обернулись в сторону молодого человека с охотничьим рожком. Сержант пробежал глазами выставленные протестантами плакаты: «Не забудем площадь Тянан-мынь», "Корпорация "Ю" поддерживает официальных убийц". "Корпорация "Ю" – компания рабовладельцев" и «Господину Ю наплевать на права человека».

– Ну, давайте же, – повторил он. – Кто-то ведь вас сюда привел?

– Ладно, – произнес парень с охотничьим рожком, – думаю, как раз я тот, с кем вы хотели поговорить.

– Я следователь, сержант Куртис из отдела по расследованию убийств ПУЛА. Можно с тобой побеседовать пару минут? Только давай пройдем в тень. – И он показал рукой на другую сторону площади, на угол Хоуп-стрит.

– Жаркий денек сегодня, – заметил он и продолжил: – Я насчет происшествия, что случилось сегодня ночью внутри этого здания.

– Еще один инцидент? – спросил Чен Пенфей, напряженно улыбаясь.

– Да, произошло убийство.

– Вот те раз, какое несчастье. Надеюсь, не кто-нибудь из младшего персонала?

– А что, есть разница?

– Если жертвой убийства стал господин Ю, то это прекрасная новость. Этот человек – настоящий гангстер.

– Мне хотелось бы знать, во сколько вчера вечером ты и твои люди покинули площадь перед зданием. Может, вы заметили что-нибудь?

– Мы ушли где-то в пять. Все выглядело как всегда.

– Прошу прощения, тебя зовут...

– Чен Пенфей.

– Откуда ты родом, сынок?

– Из Гонконга. Я студент-эмигрант Калифорнийского университета.

– А твои приятели? Тоже в основном студенты?

– Да, почти все.

– А ты когда-нибудь встречался с охранником в здании корпорации? Такой здоровый мужик. Чернокожий.

– Это тот человек, которого сегодня убили?

– Точно.

Чен Пенфей отрицательно покачал головой:

– Мы видели его здесь время от времени, вот и все. Тут ведь есть и другой охранник, не так ли? По-моему, из белых. Мы как раз чаще замечали его.

– Кому-нибудь из вас случалось входить в само здание?

– Мы подумывали об этом, но потом решили, что это только даст полиции повод нас арестовать. Поэтому мы договорились с ребятами расположиться здесь, у фонтана, и раздавать листовки.

– В дни моей молодости все было по-другому, – заметил Куртис, когда они вышли на Пятую авеню.

Недалеко от них на секунду притормозил бродяга с тележкой из магазина, быстро подобрал с тротуара окурок и двинулся дальше, в сторону Уилшайер-стрит. Пересекавший улицу рослый чернокожий парень в засаленной куртке с портретом Майкла Джордана, грязных джинсах и бейсболке чуть было не наткнулся на его тележку, грубо обругал бродягу и продолжил свой путь.

– Когда я был помоложе, мы действовали куда решительнее, чем вы.

– А против чего вы выступали?

– Люди протестовали против одного – против отправки войск во Вьетнам.

– Да уж, лучше протестовать в Штатах, чем самому отправиться туда.

– Я-то как раз там побывал. А в выступлениях участвовал уже после возвращения домой. А в чем суть ваших претензий к «Ю-корпорейшн»?

Чен протянул ему листовку:

– Вот здесь все ясно изложено.

Остановившись на минуту, Куртис пробежал прокламацию глазами, сунул ее в карман и кивнул головой в сторону рекламного щита у автобусного вокзала. На плакате две отрезанные руки пожимали друг другу ладони, на одной из рук была надпись «ПУЛА – полицейское управление Лос-Анджелеса». А заголовок гласил:

ВАШЕ СОТРУДНИЧЕСТВО С ПУЛА СТАНЕТ СМЕРТЕЛЬНЫМ ОРУЖИЕМ ПРОТИВ ПРЕСТУПНОСТИ В НАШЕМ ГОРОДЕ

Чен Пенфей был достаточно сообразителен, чтобы понять, куда клонит сержант. Пожав плечами, он энергично покачал головой:

– Клянусь, сержант, если бы я знал что-нибудь, то рассказал бы. Но, к сожалению, ничем не могу помочь.

Он был на голову ниже Куртиса ростом и со своими пятьюдесятью килограммами чуть не вдвое легче весом. Приблизившись к парню вплотную, словно собираясь поцеловать того, Куртис взглянул на него одновременно с подозрением и презрением.

– Что вы делаете? – воскликнул Чен. Безуспешно пытаясь вырваться из крепких объятий полицейского, он оказался прижатым к стене дома на самом углу Пятой авеню и Хоуп-стрит.

– Я всего лишь пытаюсь заглянуть в твою маленькую головку, нашпигованную чьими-то инструкциями, – сказал Куртис, крепко держа его за плечи, – чтобы понять, почему ты так упорно врешь мне.

– О чем это вы, черт вас побери?

– Ты продолжаешь утверждать, что никогда не встречался с Сэмом Глейгом?

– Конечно, уверен, что нет. Я даже никогда не слышал этого имени. – И Чен принялся осыпать Куртиса ругательствами на китайском.

– А ты когда-нибудь, студент, слыхал про Пятую поправку к Биллю о правах? Она гласит, что арестованного перед допросом необходимо предупредить, что он имеет право хранить молчание...

– Вы что, собираетесь меня арестовать? За что?

Быстро развернув Чена, Куртис ловко защелкнул у него на одном запястье наручники.

– ...все, что тот скажет, может быть использовано против него в суде. А также, что он имеет права вызвать адвоката.

– Вы что, спятили?

– Таковы твои права, щенок. А теперь мы вот что сделаем. Пока я прикреплю твои наручники к фонарному столбу, а сам пригоню свою машину и отвезу тебя в участок. Надеюсь, если кто-то из приятелей попытается тебя освободить, у тебя хватит мозгов, чтобы отговорить их. Зачем лишние неприятности? Я уж не говорю о возможном позоре. А здесь тебя увидит лишь пара случайных прохожих.

Куртис обвил руки Чена вокруг фонарного столба и защелкнул браслет наручников на другом запястье.

– Вонючий полицай.

– До моего прихода у тебя есть время поразмыслить, в какую ты влип историю. Времени на обдумывание... – Куртис взглянул на часы, – у тебя осталось минут пять, от силы – десять. – Потом махнул рукой в сторону возвышавшейся над ними громадой Решетки, рядом с которой соседние здания казались пигмеями. – А если кто-нибудь поинтересуется, почему ты здесь торчишь, объясни, что любуешься выдающимся архитектурным сооружением.

– Дерьмо.

– Если ты имеешь в виду эту уродину, тут я с тобой полностью солидарен, Чен-сынок.

– Камера включена, Фрэнк.

Чен Пенфей оглядел комнату для просмотров, расположенную в Ньюпаркер-центре.

– Что еще за камера? – зло буркнул китаец.

– Нашу беседу мы запишем на видео, – объяснил ему Куртис. – Для потомков. И чтобы ты потом не смог нас обвинить в нарушении закона. Не возражаешь?

Коулман, сидевший рядом с Куртисом, внимательно следил за выражением лица Чена Пенфея, перед которым на столе лежал всего один предмет: тот самый гаечный ключ в полиэтиленовом мешке.

– Да и твой адвокат тоже не сможет вякать, будто мы силой выбивали из тебя признание с помощью этого ключа.

– Какое еще признание? Я ничего не сделал.

– Пожалуйста, имя и возраст.

– Чен Пенфей. Двадцать два года.

– Хочешь пригласить адвоката?

– Нет. Как я уже вам сказал, я ни в чем не виноват.

– Это твой гаечный ключ?

– А вы бы свой узнали? – Чен пожал плечами.

– Из твоего багажника исчез гаечный ключ, – пояснил Коулман. – Я уже проверил. А этот швырнули в ветровое стекло машины Митчелла Брайана, архитектора, занятого на строительстве штаб-квартиры корпорации "Ю". У него красный «лексус». И на этом ключе найдены твои отпечатки пальцев.

– Ну что ж, возможно, это и мой ключ, почему бы нет? У меня был прокол, и я менял колесо. Я мог просто забыть ключ на дороге.

– Происшествие с участием этого ключика случилось на парковке около ресторана Мон Ки, что в северном конце Спринг-стрит, – продолжал Коулман. – Всего в нескольких кварталах от Решетки.

– Охотно верю.

– Во время обыска твоей квартиры мы нашли чек, выписанный за обед, оплаченный по «Мастер-кард» именно в этом ресторане и тем же вечером, когда вышибли стекло в автомобиле мистера Брайана.