Цена моей одержимости (СИ) - Шевченко Юлия. Страница 13

— Теперь ты кукла, — напоминаю ей общеизвестный факт. — Моя персональная кукла. Ты будешь делать, что я прикажу.

Всего трясет от желания насадить ее каменный член. Посадить к себе лицом, чтобы наблюдать, как ее классные сиськи подпрыгивают от каждого бешеного толчка. А зубки в губы впиваются, оставляя там маленькие ранки.

— Как смотришь на то, чтобы перепихнуться в моем кабинете?

Вполне себе обычное предложение. Ей нужно лишь ноги раздвинуть и позволить мне оттрахать ее как следует. Как первоклассную продажную девку.

Но чертов, сука, телефон не дает мне возможности распечатать эту лживую упаковку. Даже «бантик» не порвал.

— Мне нужно к отцу в больницу, — упирается ладошками в грудь, оставляя там сраные ожоги.

Кожу печет. Того и гляди сейчас расплавиться от ее прикосновений. Сучка блондинистая.

— Поедешь только с моим водителем, Задорожная, — сжимаю воздух в кулаке, чтобы она рот свой не открывала. — Я приказываю, ты выполняешь, детка, — все-таки хватаю ее за шею сзади и приближаю испуганное лицо к себе.

Оттягиваю нижнюю губы зубами, от чего она стонет и бьет меня кулачками по плечам. К херам ее сопротивление. Срать мне на ее чувства и ощущения. Я хочу метку на ней оставить. Клеймо. Чтобы знала, кому она принадлежит на 31 день. Моя живая кукла, которую стоит чуточку раскрепостить.

Забыла, что ли уже как стонала в номере отеля и руками к члену моему тянулась? Ну так я ей живо обо всем напомню. Сегодня же ночью. Раза три. А может и больше.

— Тимур! — орет, расширив ее больше глаза из-за моей хватки на ее тонкой шеи.

Отпускаю. Алиса громко кашляет, гладя себя по горлу. Еле на ноги поднимается и стремглав выбегает из кабинета. Словно за ней маньяк какой-то бежит, готовый изнасиловать.

Только вот я не принуждаю девок к сексу. Они сами прыгают в мою постель, позволяя трахать их в самых разнообразных позах и на любой поверхности. Алису бы я разложил на этом деревянном столе, вонзаясь членом на предельно бешеной скорости. Пусть бы на весь дом орала. Насрать. Прислуга и не такое слышала, а может и видела. И раз уж до самого глубокого вечера секса мне с Задорожной не светит, нужно немного поработать. Разгрести то, что нахреначил Владимир своими руками из жопы. Сукин сын еще огребет от меня последствий, когда никто его на работу не возьмет. Даже обычным грузчиком.

Не замечаю, как пролетает пара часов. Все документы в полном порядке. Маргарита Алексеевна к моему приходу все распечатает.

— Тимур, дорогой… — приторно-сладкий голос Кати раздается над самым ухом.

Поворачиваюсь. Передо мной стоит брюнетка в мини-платье розового цвета. Улыбка до ушей. Штукатурки уйма. Сиськи то и гляди вывалятся из декольте.

Опускаю взгляд ниже. Задницу еле ткань прикрывает. В руках замечаю телефон… с включенной камерой. Она приперлась снова свой сраный блог делать. Показывать таким же помешенным на Инстаграме зомби очередной пост со своим кукольным лицом.

— Какого хрена тебе тут надо? — нагло садится ко мне на колени и ерзает подкаченным задом по восставшему члену.

От такой бабы рядом даже у гея встанет. Катя одним лишь видом дико заводит.

— Я соскучилась, милый, — надувает от напускной грусти губы и делает хуево селфи. — Надо обновить мой блог, — залипает в телефоне, печатая как сумасшедшая.

Терпеть не могу ее гребанный Инстаграм. Все эти бессмысленные фотки по каждому случаю. Бесит до скрежета зубов. Но, позволяю ей показывать подписчикам наши отношения во всей красе.

Пусть журналюги довольствуются этим, а то еще начнут строить предположения о моей личной жизни. А мне это пиздец как не нужно.

Бросаю взгляд на время внизу экрана ноутбука. Прошло уже два с половиной часа. Какого черта Алису где-то носит? Сбежать, блядь, решила? Ну так я ее верну на место.

Злюсь как черт, сжимая крепко кулаки и мечтая врезать ими обо что-то твердое. Выплеснуть чертовые эмоции. Нервы бешеные успокоить. Секс всегда помогал как следует расслабиться.

Да и Катя, похоже, это понимает. Шепчет, что хочет быть оттраханной на полу моей комнаты. Раком. Не снимая одежду. Ее для начала и быстрый перепихон устроит. Катя же только для этого и годится. Секс, секс и еще раз секс. Никаких отношений. Никаких обязательств. Чистая физиология.

— Будь грубым со мной, Тимур, — облизывает губы, кладя ладонь на твердый бугор. — Хочу как утром, в офисе.

Заманчивое же предложение, Тимур. Смелее.

Тащу ее из кабинета по коридору. До лестницы. На шестой ступеньке не выдерживаю. К стене прижимаю, наваливаясь всем телом. Руками шарю по стройному телу. Сминаю грубо грудь. Проникаю под платье. Рву к херам трусики и врезаюсь в ее горячую плоть двумя пальцами. Сучка уже течет. Громко стонет, насаживаясь на мои пальцы. Прелюдий не нужно. Катя всегда готова трахаться от заката до рассвета.

— Расстегни брюки и опускайся на колени, — цежу сквозь сжатые зубы, трахая ее тугую плоть. — Хочу кончить в твой прелестный ротик.

— Тимур, — стонет Катя, за секунду расправляясь со штанами. — Это еще кто? — так противно визжит, что уши закладывает.

Находясь в каком-то наркотическом состоянии, поворачиваю голову вправо. Алиса явилась — не запылилась.

Главы 14

Алиса

Залетаю в больницу, словно на сверхзвуковой скорости, расталкивая всех идущих мне навстречу. Слышу сзади ругательства и недовольства. Пропускаю их мимо ушей. Некогда извиняться.

Главное сейчас к отцу в палату попасть. Увидеть его живым и здоровым. Маму обнять. Почувствовать ее любовь и заботу. Полностью переключиться на свою семью, а не испытывать дрожь от прикосновений Тимура.

Не думать о нем.

Не вспоминать произошедшее.

Перепрыгиваю через две ступеньки, решив не ждать лифта. Легкие горят от быстрого бега, дыхание затрудненно. Но я все же поднимаюсь на третий этаж. К заветной палате.

Открываю дверь, замирая в проеме. Около койки сидит мама в кресле и нежно гладит отца по руке. Что-то ему рассказывает. При этом улыбка не сползает с ее лица. Она счастлива, спокойна. Для нее тяжелые времена остались позади, а вот мне еще предстоит их испытать на себе. Тьма еще не всю силу передо мной показала. Сюрпризы у нее явно имеются.

— Мамуль, — подхожу к ней со спины, положив ладошку на плечо, которую она ободряюще похлопывает. — Как папа?

— Операция прошла успешно, но он до сих пор без сознания, — надломленным голосом, но с нотками надежды. — Доктор говорит, что ничего страшного с ним уже не случится. Нужно лишь подождать какое-то время.

Поднимаю глаза на отца. Бледный, с заросшей щетиной и кругами под глазами. Дышит равномерно, без всяких аппаратов. Только в руке торчит игла от небольшой капельницы. Приборы все в норме, пикают исправно.

— Что будет потом… — сглатываю ком в горле, — когда он выйдет из больницы? Какие рекомендации?

Как будто ты сама, Алиса, не понимаешь? Естественно требующие огромных затрат. А у вас таких денег нет. Где будешь искать? Опять у него?

— Самое главное покой, — мама поправляет на папе одеяло и целует в лоб.

Любовь до сих пор греет их сердца.

— Лекарства?

— Да, — поднимается на ноги и многозначительно смотрит на меня, что пытаясь уловить в эмоциях. — Дорогостоящие лекарства. Также Антон Моисеевич посоветовал отправить Михаила в санаторий, где он сможет подправить здоровье. Но, — разводит руками в сторону, — на наших счетах денег кот наплакал. Пятьдесят тысяч еле наберется, — взгляд отвожу, так как мама глазами в душу может проникнуть и вытащить из меня очень много информации.

— Мама, — дрожу, обхватив себя руками. Все же выбегать из дома в одних шортах и майке было плохой идеей. Немного прохладно, — у отца кое-какие проблемы в фирме. Но он быстро со всем разберется, как встанет на ноги.

Пытаюсь убедить ее, что незачем ей волноваться. У нас типа все хорошо, просто небольшой казус произошел, но это не смертельно. Так, легкие трудности. Не посвящать же ее в более глубокие подробности. Тогда и маму приступ с ног повалит. Особенно от имени Тимура Воронцова.