День дурака (СИ) - Матуш Татьяна. Страница 42

Подумаешь, стерва. Зато полезная.

Вязов, как большой кот невнятной породы, но с острыми когтями, всцарапался на каменную полуарку. Что это была за штука, знал, наверное, только Лапин, но Степа как-то не удосужился его спросить. Да и сейчас меньше всего думал про историю родного края. Тут было идеальное место - самый короткий путь к реке дворами. Если он не ошибся…

Он не ошибся.

Арбалетчик появился внезапно, почти неслышно и, если бы Степан не ждал его так напряженно, наверняка бы пропустил. Парень в сером плаще времен рыцарей, из под которого торчали лишь сапоги, показался под аркой, инстинктивно замедлил шаг, обрыв был крут, и покрутил головой: влево, вправо… Интересно, почему люди никогда не ждут опасности с верху? Неужели ни одного корманьонца никогда не уносил горный орел? Или те, кого уносили, уже не размножались и страх «угрозы с неба» потомкам передать не могли? Тогда все логично…

С этими мыслями Вязов аккуратно оттолкнулся и, прыгнув гостю точно на загривок, повалив его в рыхлый, подтаявший снег. Через мгновение за его спиной защелкнулись наручники.

- Дивно, - порадовался Вязов, вставая и отряхиваясь, - вставай, птиц заморский, покажи глазки… Не, вроде по ориентировкам не проходишь. Значит – залетный. Оружие… Да, знатная штука. Такой, небось, слона завалить можно, если умеючи. Полагаю, спрашивать у тебя разрешение на арбалет бесполезно, те, кто у вас раздает такие штуки, небось, и писать не умеет. Значит, статья 222-я у тебя уже имеется. Хотя… Вот как эту хрень классифицировать: как холодное или огнестрельное?

Ответа Вязов не ждал, трепался чтобы сбросить адреналин. Однако, он последовал:

- Человече, алчность – большой грех, а кто алкает божественного, грешен стократ.

- Хм… Согласен, - кивнул Степан, - у нас тоже церкви грабить не очень принято. Говорят, бог накажет, - задержанный вперил в Степана крайне заинтересованный взгляд, и вопрос в нем читался так ясно, словно был прописан семьдесят шестым кеглем, да еще и с подсветкой, - На счет бога не знаю, не слышал. А по суду это 158 – хищение, плюс 148 – святотатство… в общем, мало не покажется и добавки не потребуется.

Задержанный лежал на холодном и мокром снегу, не пытаясь встать, и даже на руки, скованные стальными наручниками, не смотрел, а смотрел, не отрываясь, в глаза Вязову, пытливо и настойчиво, словно пытался что-то понять.

- Если знаешь, что плохо деяние, зачем деешь? – вопросил… не спросил, а именно вопросил этот… задержанный при попытке убийства полицейского при исполнении.

Степа потер нос.

- Ты вставай, а то подхватишь тут бронхит, цистит, а заодно и ревматизм. Дай-ка байду твою, от греха подальше, с боевого взвода сниму, а то в браслетах скорее сам себя пристрелишь, - что он и проделал с легкостью, оружие из сопредельного пространства оказалось до изумления простым. – И, для начала, назови-ка ты мне свои фамилию, имя, отчество…

- У Верных нет имен, - рыцарь плаща и арбалета поднялся тяжело, видно, при падении подвернул ногу.

- Сектант, значит, - кивнул Вязов, - так и запишем. Какие голоса сверху велели тебе в меня стрелять? Или это месть за то, что я двоих ваших скрутил?

В глазах под длинными, белесыми ресницами, мелькнул интерес и что-то похожее на уважение.

- Мы не мстим, ибо не ведаем помысла Владык и не можем решать что зло, а что – благо.

- Зашибись, как удобно! А как ты понял, что если меня грохнешь, это будет благо?

- Ты шел сюда, одержимый мыслью о зеленых слезах Горы, - торжественно провозгласил задержанный, - а слез тех нельзя касаться никому, кроме Владык и Верных. Всех, в ком появилась жажда слез, надлежит уничтожать на месте, как больных собак.

В бреде сектанта Вязов мгновенно ухватил главное:

- Хочешь сказать что вы, санитары леса, мысли читаете?

- Не все. Только о слезах Горы, предательстве Владык у братьев и искреннем желании служить у всех прочих…

- Постой, - Вязов прищелкнул пальцами, ловя ускользающую мысль, - а что ты прочитал в моей голове? Конкретно, можешь? Дословно!

Сектант переступил с ноги на ногу.

- Дословно не могу, - с достоинством признался он, - ибо не так силен мой дар. Видел лишь картинку: брат мой по ордену лежит навзничь, и свет веры в глазах его угас. Повозка. Большая. Без лошади. Слезы горы. Ты их видел! – он обличающее ткнул Степана наручниками.

- Брат по вере… Не такой: лет двадцать пять – двадцать семь, полный, широколицый, глаза темные, чуть навыкате. Подбородок совком, а передние зубы слегка кривоваты?

- Ты убил моего брата?

- Да сдались вы мне, придурки блаженные, - фыркнул Степа, - брат твой под автобус попал. Повозку. Без лошади. Не фиг, потому что, ворон ловить на проезжей части! Слезы горы – это камни? Изумруды?

- Сам знаешь, чего спрашиваешь?

- Для протокола, - огрызнулся Вязов, - выходит, гора… Ах ты, черт! Понятно теперь…

- Чего тебе понятно, истребитель Верных?

- Что мы все кретины, - без удовольствия признался Степан, - но если вам, блаженным, простительно и даже где-то положено, то мне-то вроде и не по чину. Да…

Вязов вытащил мобильник и набрал дежурную часть, вызывая патрульную машину.

Тем, что так ловко расколол полоумного сектанта, Степа не гордился. Наивное дитя сопределья, похоже, врать не умело в принципе. То ли вера запрещала, то ли мозгов не хватало. Люди с мозгами в сектанты не идут… Они создают секты.

Вот если бы удалось Самуила раскрутить, это было бы дело. Но прихватить за филей старого еврея пока еще не удавалось никому, так что вроде и не обидно. Рабочий момент.

Машина, подключенная к системе ГЛОНАС, появилась на окраине быстро и, сунув в коробочку задержанного, вместе с незарегистрированным оружием, Степан запрыгнул в кабину к водителю. Появилась мысль, которая сгоряча показалась дельной.

Глава 16 Нашлась пани Зося

- Вот как-то так, - привычно закончил Вязов и замолчал, ожидая вердикта начальства.

Сторожев не торопился. Прошел по кабинету взад-вперед. Бросил взгляд на сейф, где хранились «слезы». Говорили, что у старых, битых жизнью полицейских, тех, кто служил долго и от опасности не прятался, со временем вырабатывалось что-то вроде шестого чувства на крупные неприятности. Неизвестно, как там у других, а у Енерала с шестым чувством был полный порядок. И сейчас оно просто вопило о том, что клятые изумруды нужно убирать из кабинета как можно скорее и как можно дальше. Куда угодно, а лучше всего - в Волге утопить.

Но если он поступит так с вещдоками по делу, взятому на контроль главком, объяснив свои действия интуицией… Предсказать его дальнейшую судьбу и карьеру в органах можно будет совершенно точно, безо всяких гаданий на кофейной гуще.

- На счет Марковича не переживай, - сказал он, решив решать проблемы по мере их возникновения, - не ты первый об него зубы обломал, не ты последний. Он очень умный. Знаешь, кем он был, пока Союз не развалился?

- Директором овощной базы? – предположил Степан, искренне не понимая, с чего Енералу вздумалось его успокаивать.

- Поднимай выше.

- Директором магазина? – наиграл Вязов.

- Еще выше.

- Неужто, где-то в министерстве торговли подвизался?

- На Байконуре он работал. И не в снабжении. Их группа принципиально новый двигатель разрабатывала, а гипотезу высказал как бы не сам Ландау. Ну, понятно, когда Союз приказал долго жить и космическую программу свернули, Самуил вернулся в Калинов. Как видишь – не пропал. С такой головой и у черта на рогах спокойно займешься резьбой по кости и будешь в шоколаде.

- Занятно, - Степан покивал головой, не собираясь уделять ушлому еврею ни мысли сверх программы, - а с делом как быть? Есть ли вообще дело? Понятно уже, что изумруды из сопределья… да это и раньше понятно было, только доказательств не было. Так что ни у кого они их не воровали.

- Самуил со своей родней в деле, так что тут, как минимум, торговля без лицензии.