Она под запретом (СИ) - Салах Алайна. Страница 12

Гости разъехались ближе к трём, после чего Луиза с Данилом поднялись к ней в спальню. К сожалению, она находится рядом с моей, и на протяжении получаса мне пришлось выслушивать приглушённое оханье и характерный стук кровати. В любой другой момент я бы извела себя картинами того, как они это делают, но шок от инцидента с Арсением оказался сильнее. Когда я вернулась к себе в комнату, то первым делом пошла к зеркалу — убедиться, что на груди не осталось красных отметин. Быть их, конечно, не могло, но мне хотелось понять причину, по которой так горит кожа.

На часах уже восемь утра. Желудок требовательно урчит, памятуя о выпитом мохито. Но как набраться смелости выйти из комнаты, зная, что где-то внизу, возможно, ходит Арсений?

Сев на кровати, я прикладываю ладони к щекам. Горят. И соски до сих пор напряжены, хотя спала я в своей обычной мягкой пижаме.

Осторожно отодвинув штору, я выглядываю в окно. Внутри нервно ёкает — машина Арсения стоит во дворе. Спортивный седан Данила тоже.

Ещё никогда утренний душ и расчёсывание волос не занимали у меня столько времени. Кожа головы пылает, а я всё продолжаю водить по волосам массажкой. Оттягиваю момент, когда придётся выходить.

В коридоре слышен шум и хлопанье дверей, означающие, что Луиза проснулась. Если я не спущусь сейчас, то минут через десять она постучится ко мне в комнату, чтобы справиться, всё ли хорошо. Пора.

Ведомая импульсом, я снова подхожу к окну и заглядываю в зазор штор. От неожиданности сердце начинает громыхать. Во двор выходит Арсений, одетый уже по-деловому, в рубашку и брюки. Его походка таит в себе угрозу, как и он сам. Небрежным движением он открывает багажник и забрасывает туда сумку. Внутренний голос облегчённо шепчет: «Уезжает».

Мне нужно отойти от окна, но я почему-то продолжаю стоять и смотреть. Арсений подходит к водительской двери, берётся за ручку, и в этот момент его взгляд вдруг поднимается на уровень моего окна. Я отшатываюсь назад и, зажмурившись, в отчаянии кусаю губу. Он меня заметил. Арсений видел, что я смотрю. Ну почему я сразу не ушла? Для чего потребовалось за ним наблюдать?

Я не выхожу из спальни до тех пор, пока не слышу шум разъезжающихся ворот. И даже стоя на лестнице, прислушиваюсь: не вернулся ли? С кухни доносится лишь весёлая болтовня Луизы. Сейчас меня совсем не пугает увидеть её обнимающейся с Даней. Главное, чтобы рядом не было Арсения.

— Доброе утро, — я коротко улыбаюсь сестре, которая суетится рядом с кофемашиной, и делаю неловкий взмах рукой, приветствуя сидящего за столом Данила.

— Доброе! — щебечет Луиза, обернувшись. — Как спала?

На ней надета лишь футболка, судя по размеру, явно мужская. Принадлежит она, конечно, Данилу. Эта догадка, на удивление, не вызывает во мне сильных эмоций. Я ведь слышала, как ночью они занимались сексом, — пора привыкать.

— Нормально, — уклончиво отвечаю я и тоже иду к кофемашине за порцией так необходимой мне бодрости.

— Я тебе сделаю, — отмахивается сестра. Забирает из моих рук пустую чашку и придвигает ко мне полную. — Дане передай.

Придерживая её за нагретую фарфоровую ручку, я иду к Данилу. Он смотрит в телефон, но, заслышав мои шаги, поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Лёгкое волнение распространяется по телу. Влажные угольно-чёрные пряди падают ему на лоб, а оливковое поло подчёркивает цвет глаз.

Я опускаю перед ним чашку и отворачиваюсь, ловя спиной негромкое «спасибо». Может быть, и хорошо, что я слышала их с Луизой ночью. Так действительность ощущается правдивее. Мне нужно перестать о нём думать и не позволять себе даже мысленно им любоваться.

— Тиман вчера так набухался, что Юлька его еле в машину усадила, — сетует Луиза, плюхаясь за стол с чашкой кофе. — У тебя какие планы сегодня, Аин? Арс уехал, Даня тоже собирается, так что можем хоть голыми по дому бегать.

От упоминания о наготе я ощущаю лёгкое покалывание на щеках. Мучительная картина произошедшего в душевой вновь вспыхивает перед глазами: плечи, покрытые каплями, жжение на груди, тёмно-фиолетовый взгляд.

— Я пока не думала, — бормочу я, пряча лицо за чашкой.

В этот момент на столе оживает телефон Луизы.

— Да, пап, — бодро отвечает она, затем смотрит на меня и приподнимает брови: — Аина? Да, здесь. Сейчас передам.

Я прикладываю трубку к уху и параллельно оглядываю стол в поисках своего мобильного. Его нигде нет.

— Доброе утро, Пётр Алексеевич. Я телефон оставила в спальне. Что-то случилось?

— Здравствуй, Аина. У меня тут вся неделя в разъездах прошла, поэтому не позвонил, как обещал. Такси вызови сейчас и приезжай ко мне в офис. По поводу твоего трудоустройства поговорим.

От растерянности я не сразу нахожусь с ответом. В понедельник у меня уже назначено собеседование, а во вторник — ещё одно. Я решила, что Пётр забыл о своём обещании, и разослала резюме. Но разве скажешь ему об этом сейчас? Тем более когда он говорит в таком приказном тоне.

— Эм-м… Хорошо. Прямо сейчас подъехать?

— Да, прямо сейчас. Адрес помнишь? Если нет — уточни в интернете. На проходной пропуск возьми и поднимайся прямиком ко мне.

На этом в трубке раздаются гудки.

— Ну что, папа не оставил идею пристроить тебя на тёплое место? — довольно улыбается сестра. — А я тебе говорила.

— Да, — спешно опрокинув в себя остатки кофе, я поднимаюсь из-за стола. — Он меня ждёт. Побегу собираться и вызывать такси.

— Ой, какое такси! — фыркает Луиза и смотрит на Данила. — Даня через пятнадцать минут будет выезжать. Он тебя отвезёт.

Спорить у меня времени нет, поэтому я киваю и, перепрыгивая через ступеньки, несусь наверх — перерывать гардероб в поисках чего-то представительного. Появляться у отчима на работе в джинсах я бы никогда не осмелилась.

Строгое платье-футляр до колен, чёрные мамины лодочки. Волосы, которые я так удачно мучила полчаса назад, покорно лежат на плечах. Два пшика туалетной воды, четыре взмаха кисточкой от румян, розовая помада.

— Ты быстро, — замечает Данил, встречающий меня внизу у лестницы. Его взгляд легко касается моих плеч, перемещается к талии, а потом — к ногам. Я розовею.

— В университете я научилась собираться как солдат. Опаздывать на занятия было стыдно, — я оглядываюсь по сторонам: — А где Луиза?

— Ушла плавать. Сказала, что ждёт тебя в обед и с хорошими новостями. Идём?

Дорогой я чувствую неловкость и не могу выдавить из себя ни звука. Это безумно меня огорчает. Не хочу, чтобы Данил думал, что по какой-то причине мне скучно или неприятно с ним общаться. Но слова куда-то улетучились вместе с темами для бесед. Отчасти потому, что мои мысли так или иначе возвращаются к минувшей ночи. Мечутся от случая с Арсением к подслушанным стонам. Мне сложно смотреть Данилу в глаза.

— Луиза за тебя беспокоится, — подаёт он голос. — Она не хочет, чтобы ты съезжала.

— Это очень мило с её стороны. Но мы все знаем, что оставаться в этом доме будет неправильным. Арсений прав: я взрослая и я чужая.

— Но мы в любом случае будем общаться, так ведь? Если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. На любую.

От поднимающегося волнения я начинаю крутить ремешок на часах. Данил умеет сказать так проникновенно, что остаться равнодушной не получается.

— Спасибо, — не отрывая взгляда от циферблата любимых Tissot, я пытаюсь пошутить: — Даже если ты сам не проявишь инициативу, за тебя это сделает Луиза.

— Да, она это умеет. Из неё вышел бы прекрасный организатор праздников или логист.

— Она очень хорошая. И вы с ней замечательная пара.

Данил поворачивает голову и происходит то, чего я всю дорогу старалась избежать: наши взгляды встречаются. Тёмные островки, разбросанные на его изумрудно-зелёной радужке, завораживают меня, и я невольно затаиваю дыхание.

— Да, хорошая, — его глаза касаются моей верхней губы и возвращаются обратно. Его голос меняет тональность, становясь хриплым. — Мне с ней очень повезло.