Она под запретом (СИ) - Салах Алайна. Страница 6

Заслышав стук шагов, Луиза отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня. Её взгляд бесцеремонно ощупывает мою фигуру, в глазах появляется восхищённый блеск.

— Вот это просто вау… По-моему, в первый раз вижу тебя накрашенной и на каблуках. Пять баллов. Ну надо же, а… — не прекращая меня рассматривать, она поджимает губы и покачивает головой, словно не верит увиденному. — Всё-таки тощие и высокие с возрастом часто в настоящих секс-бомб превращаются.

Мне очень приятна похвала сестры — она преданный адепт моды, — но одновременно хочется спрятать глаза и поскорее исчезнуть. Вот почему я такая? Мама всегда с достоинством принимала комплименты, которыми её щедро осыпали окружающие.

— В Швейцарии я носила каблуки и красилась, — неловко бормочу я, желая оправдаться. — Просто я удалила инстаграм.

Поймав на себе взгляд Данила, смущенно улыбаюсь ему, на что он тоже коротко улыбается и отворачивается. Я не расстраиваюсь. Так и должно быть.

— Тебе же к семи с Радой встречаться? — уточняет сестра и пробегается пальцами по его затылку. — Дань, подбросишь Аинку? Ты же всё равно скоро уезжать собирался.

Я презираю себя за то, что первой во мне вспыхивает радость и лишь потом — протест… Из колонок «Ягуара» льётся музыка, Данил постукивает пальцами по рулю и смеётся какой-то моей шутке. До города ехать минут сорок. Если встать пробку, то целый час… Нет, нет. Мне лучше отказаться.

— Без проблем, — отвечает Данил. По выражению его лица сложно понять, как он относится к идее совместной поездки. Оно абсолютно бесцветное.

В этот момент из глубины дома доносятся быстрые шаги и резкие плевки фраз. Манера говорить по телефону у Арса такая же, как у его отца: скупые рубленые предложения и тон сухой, будто пренебрежительный.

Его энергия заполняет собой гостиную ещё до того, как он успевает в ней появиться. Стремительно становится тесно, и я с вожделением начинаю посматривать на дверь.

— Я поехал, — его взгляд мимоходом касается меня и задерживается на Луизе с Данилом.

— Так, а вы меня все одну, что ли, оставляете? — обиженно ворчит сестра. — Ну капец вообще. В субботний вечер торчать дома одной. Дань, может тогда останешься со мной, а? — и уже строже: — Арс, ты сможешь Аину до города довезти и не покусать?

Я чувствую себя теннисным мячиком, переходящим от одного игрока у другому. Луиза хочет как лучше, но… Серьёзно? Она просит Арсения отвезти меня в город?

— Пусть Данил остаётся, — как можно твёрже и спокойнее говорю я в попытке выйти из образа безвольного предмета. — И Арсения дёргать не нужно. Я вызову такси.

Кожу покалывает и печёт, на плечи словно опустили десятикилограммовые гири. Сводный брат соизволил взглянуть на меня.

— Куда тебе?

«Не твоё дело!» — хочется рявкнуть мне, но я не сильна ни в дерзости, ни в скорости реакции, и Луиза по обыкновению меня опережает:

— В «Малину». Это Вована Радкевича бар. Помнишь, как-то на его днюху туда ездили?

В глазах Арсения мелькает нечто похожее на замешательство, он молча кивает и, отвернувшись, снова прикладывает зажужжавший телефон к уху. Луиза, обняв Данила за шею, что-то проникновенно в неё шепчет, а я остаюсь стоять на месте, не зная, как мне быть. И что всё это значит? «Куда тебе?» Для чего он вообще это спросил? Хотя, впрочем, какая мне разница. Всё равно я с ним не поеду.

— Ты идёшь? — звучит почти раздражённо. — Дважды предлагать не буду.

Мне требуется не менее трёх секунд для понимания, что Арсений обратился ко мне. Всё правильно: он готов довезти меня до города.

— Да не бойся ничего, — ободряюще хмыкает сестра, — Арс ведь не монстр. Пусть побудет твоим таксистом в качестве извинений за то, что был таким стрёмным хамлом.

По инерции взгляд падает на Данила. Он смотрит поверх моего плеча, в его глазах застыло то же самое выражение, что и в бассейне. Словно ему требуется прилагать усилия, чтобы быть частью происходящего.

— Я и не боюсь, — храбро улыбаюсь сестре. — Но, если до полуночи я не вернусь домой, знайте, что Арс выкинул меня где-то посреди трассы.

Арсений всё ещё разговаривает по телефону, стоя возле длинного чёрного седана. Шаги невольно замедляются, расправленные плечи неумолимо съёживаются — так моё тело пытается отсрочить момент, когда мы окажемся наедине.

Синие глаза берут меня в фокус и не выпускают до тех пор, пока я не равняюсь с капотом. Когда смотрит Даня, становится волнительно и тепло, а когда смотрит Арсений — всё внутри буквально звенит от напряжения, хочется прикрыться тем, что есть под рукой.

Не дожидаясь, пока услышу какой-нибудь едкий комментарий, я забираюсь на задний пассажирский диван. Это впервые, когда я сижу в машине Арсения. Здесь пахнет автомобильной кожей и пряным эфирным маслом. Иланг-иланг или что-то вроде него. Запах мне нравится, и я даже начинаю осматривать консоль в поисках пузырька ароматизатора. Но когда, закончив говорить, Арсений садится в салон, я понимаю, что понравившийся мне запах на самом деле его туалетная вода.

— Пристегнись, — бросает он из-за плеча, и машина трогается с места.

Глава 7

— Ты собрался выкинуть меня посреди трассы? — спрашиваю я на десятой минуте нашей поездки. Странно ехать в гробовой тишине, ведь Арсений даже музыку не включил.

— Пытаешься подкинуть мне идею?

— Нет, просто пытаюсь понять, с чего такая любезность.

— Во-первых, я еду в город, а во-вторых, я против твоего уединения с Данилом. Пусть занимается моей сестрой.

Я набираю в лёгкие воздуха, выдыхаю и набираю снова. Говорить на эту тему безумно сложно, но я не могу и дальше позволять Арсу думать, что я угрожаю счастью его сестры.

— Данил меня не интересует. Мы и раньше с ним общались, и было бы странно начать от него шарахаться.

— И ты не думала, что спустя четыре года у него будет возможность оценить твоё преображение?

Я встречаю его пристальный взгляд в зеркале заднего вида и лишаюсь дара речи. Я не думала… Ну, может быть, иногда, но точно не по возвращении домой и точно не после того, как узнала, что Данил встречается с Луизой. Стоп. Преображение? Получается, Арсений тоже заметил, что я изменилась? Потому что мне казалось, что он не способен видеть во мне даже человека, не то что женщину.

— Нет, я не думала. Ты почему-то считаешь, что знаешь меня, но на деле ведь никогда не пытался… Слушай… — внезапный порыв говорить искренне и начистоту вызывает предательскую дрожь в голосе: — Я не собираюсь лезть в вашу семью и не собираюсь разрушать отношения Луизы и Данила. Мне просто нужно время, чтобы собраться с мыслями. Я найду работу и съеду из вашего дома. Давай попытаемся сохранить хотя бы видимость нормальных отношений. Мы ведь можем просто не общаться.

— Для того чтобы достичь цели, нельзя отпускать поводья, — твёрдо, но на удивление спокойно произносит Арсений. — Моё отношение — это напоминание о том, что тебе не место в нашем доме. Чем чаще ты будешь испытывать стресс, тем скорее тебе захочется съехать. Гостеприимство сестры, успокоительный трёп с Данилом и протекция отца — всё это может убедить тебя в том, что ты часть семьи. Но ты ей не являешься.

Я опускаю глаза на ладони и осмысливаю эти слова. Неприятно, но по крайней мере честно. Это в стиле Авериных: не давать ни поблажек, ни спуска.

— Теперь понятнее. Я тебе мешаю, потому что чужая. Просто я годами ломаю голову, что же такого могла тебе сделать…

— Ты дерьмовое воспоминание, — резко отрубает он.

Я не понимаю смысла этого выражения, но оно меня почти не обижает. Сейчас меня интересуют две вещи: спокойно добраться до города и не сделать наши отношения ещё хуже.

— Мне нужна неделя, чтобы найти квартиру. Прости, но ради твоего удовольствия спать на улице я не буду. И что бы ты там обо мне ни думал, у меня есть гордость. Я отдаю себе отчёт, что три года, прожитых вместе, — это слишком мало, чтобы называться семьёй. Мамы нет, и для вас я никто. Луизе просто нравится считать меня сестрой.