От моря до моря (СИ) - Птица Алексей. Страница 27

– Твою мать! – только и смог я произнести, когда увидел, что творится внутри двора замка. А там была настоящая мясорубка. Защитники ворот были уже почти все перебиты. Кратковременная победа лишь показала нашу будущую беспомощность. Ветер переменил своё направление и отнёс назад пороховой дым, обнажив картину нашего разгрома.

В бойницу стало хорошо видно, как убивают последних всадников, и новая толпа турков и пиратов устремляется к замку. Аркебуза была испорчена, орудия разбиты, а половина гарнизона валялись в замке убитыми и ранеными. Магия по-прежнему не применялась, и я решил сам испробовать её на врагах.

Магическое ядро раскрутилось, разнося напряжение по магическим каналам. Ладони разогрелись от заполнившей их энергии. Я напрягся, пытаясь сформировать водяные петли и… И ничего не произошло. Словно стоял барьер между мною и точкой приложения магической силы. Это можно было сравнить с диэлектриком и, вероятно, так и было.

Но мне-то что от этого?

Рядом валялся арбалет с разбитым ложем, но ещё вполне работоспособный. Взяв в руки, я вложил в него болт и выстрелил в бойницу, попав в какого-то полуобнажённого пирата. В ответ они стали стрелять из пистолей. Пули зажужжали, впиваясь в стены и иногда рикошетя от них.

Пираты и турки прорвались снова через ворота, окончательно скинув с надвратной галереи защитников и стали стремительно наступать на другие галереи. Лестницы к стенам замка приставлялись уже и снаружи, и изнутри.

Но нужно было выбить ещё двери в башни, и внутрь замка. Для этой цели пираты в качестве тарана притащили неисправные чугунные пушки и стали орудовать ими. Треск и скрип дверей, разбиваемых в щепы, разнесся по округе. Воины ордена сражались насмерть, понимая, что никакой пощады не будет, но пистолей было мало, а остальное оружие оказалось неэффективным.

Турки же прикатили ближе свои многочисленные орудия и уже по прямой наводке стали расстреливать замок. Я надеялся отсидеться в башне и сейчас горько жалел о том, что у меня не было с собой ни одного пистоля.

Впрочем, дротики тоже были неплохи. Обороняя входы в башню, я их все уже израсходовал. Но что делать дальше? А бой между тем становился ожесточеннее. Крики ярости янычар, рвущихся в замок, редкий треск мушкетов и постоянный звон от ударов сабель разрывали уши.

Артиллерия стреляла в башню, отчего та гудела, как труба, медленно разрушаясь. Поскальзываясь на крови убитых товарищей, оставшиеся в живых стали отступать на самый верх башни, который тоже был повреждён ядрами. Всё пространство внутренней лестницы заполонила пыль и пороховой дым. Замок горел, подожжённый в нескольких местах.

Горел, но ещё держался. Центральный вход оборонялся, не сдаваясь, когда в боковой, выбив дверь, стали толпой врываться нападающие. Казалось, что битва проиграна, но замок ещё держался. До заката солнца оставалось часа два, может, даже меньше, но мне было не до того.

Я ещё удерживал вход с галереи, когда внизу башни всё было уже кончено. Дико ревя, оттуда стали прорываться пираты. Шпага оказалась бесполезна в тесноте, копьё было перебито пополам, оставив мне обрубок с лезвием, но оставался ещё лабрис. Конечно, этого было мало.

Решение пришло неожиданно, и собственные мысли поразили меня своей очевидностью. Как я мог забыть об этом? Раскупорив раковину с ядом против людей, я обмазал им обоюдоострое лезвие и принял оборонительную стойку. Теперь нужно было только наносить правильные удары, добираясь до тела. А дальше, как повезёт!

Магию нельзя применять, но почему нельзя её применить для раскручивания своих собственных физических способностей! Всего лишь увеличить реакцию, силу и точность ударов. И первые турки это ощутили сразу, как только я смог минимально её задействовать. Они вломились на лестницу и стали заваливать своими трупами её же.

Удар-отход, удар-отход. Лабрис так и порхал в моих руках. Дыхание не сбивалось, сила не угасала. Сначала против меня бились, не понимая, почему все так быстро умирали. Но после пятого трупа турки стали подозревать что-то неладное. Теснота помещения не давала им возможности атаковать меня группой. Потеряв ещё пятерых, они стушевались.

Но я уже осатанел. Размахивая секирой, я сам пошёл в атаку, вид крови и человеческих мозгов разъярил меня. Я убивал, убивал как бешеный пёс и никто не мог ничего с этим поделать. Турки в ужасе бросились назад.

Демон! Демон! Он демон!

Я же с кровавой пеной у рта мчался за ними. Настигая, ударял топором в спины, отчего люди валились замертво с одного удара. В это время отборный отряд отца Адана атаковал воинов неприятеля, ворвавшихся внутрь замка. Там кипел рукопашный бой. Воины бились саблями, мечами, копьями и кинжалами. Кровь выплескивалась на стены, отрубались руки, головы, шеи, бёдра и головы.

Отец Адан был вынужден пожертвовать зельем берсерка для своих людей. Схлестнувшись с турками, его отряд их полностью уничтожил и прорвался во двор, сея смерть и ужас, здесь же наткнулся и на меня. Но не всё было так плохо для турок.

Все оставшиеся пираты, полностью деморализованные, выбежали из замка, спасаясь бегством, не осознавая уже ничего, кроме яростного желания выжить. Но схватка не была окончена, последний резерв Абу Насира спешно строился возле входа в замок. Это была отборная янычарская орта мушкетёров турецкого султана.

Заложив в запальное отверстие зелье, они установили треноги и стали в нас целиться. Грянул залп, выкосивший половину орденских воинов, но их, одурманенных зельем, это не остановило, они всё равно бросились в атаку, не давая возможности янычарам перезарядить оружие.

Янычары не растерялись, отбросив мушкеты, они схватили ятаганы и бросились в рукопашный бой. Пропустив мимо себя воинов ордена, я побежал вслед за ними.

Бой закипел и угас, закончившись за пять минут, последнего врага я добил уже в спину из мушкета и без сил опустился на землю. Славный лабрис, он меня выручил. Иззубренное лезвие со скользкой рукоятью, залитое свежей кровью, лежало рядом. Прислонившись к стене входа, я смотрел, как умирал воин ордена, пытаясь забросить обратно в распоротый живот скользкие сизые кишки, вывалившиеся из него.

Хорошо! Хорошо, что жив! До захода солнца оставалось около двух часов.

Абу Насир с досадой смотрел на остатки отряда своих воинов. Лучшие из них погибли в замке, осталось лишь отребье. Придётся тоже использовать зелье. А ведь не хотелось этого делать…, но он недооценил решимость отца Адана. Тот ради победы был готов на всё.

В это время отец Адан с грустью и сожалением смотрел на своих погибших лучших воинов, да и весь гарнизон тоже был почти уничтожен. Остались всего несколько человек, которые были не ранены, многие были убиты. А ему ещё предстояло прорываться сквозь катакомбы, а что там встретит, он не знал. Но козырь выложен, и отступать уже поздно.

Осталось два часа до заката, даже меньше. Какой ход сделает Абу Насир? Впрочем, это и так очевидно. Напоит похожим зельем остатки своих войск и бросит их в бой, но, как и с кем ему-то защищаться? Ответа на это не было, и отец Адан ещё раз с тревогой посмотрел на медленно заходящее солнце.

Глава 12. До конца

Младшие маги ордена Фарисов быстро стали собирать разбегавшихся выживших воинов, формируя из них небольшой ударный отряд. Абу Насир равнодушно смотрел на черновую работу своих подмастерьев. Ничего сложного. Пусть учатся.

Потянувшись к сумке, свисающей с седла арабского скакуна, достал оттуда флакончик из тёмного стекла. В этом сосуде содержалось зелье «ярости шакала», таким было название этого эликсира с незапамятных времён. Сила льва, храбрость медоеда, настойчивость гиены и быстрота кобры – всё это содержалось в паре капель этого раствора.

Младший маг с поклоном принял флакон из рук почтенного мага и, быстро спрятав его в широком рукаве, удалился в сторону группы выживших пиратов и наёмников. Разлив воду в глиняные плошки, он капнул в каждую ровно по две капли микстуры бешенства и заставил людей её выпить.