От моря до моря (СИ) - Птица Алексей. Страница 37

Я вздрогнул, не ожидая прилива сил от убитого врага, переданных топором. А в это время мальтийский рыцарь Роджер Аламаго добил последнего помощника, оставшегося у Абу Насира, потеряв только одного своего бойца.

В бою остались три из пяти команд. Но стоило ли добивать Абу Насира, когда рядом находился ещё один конкурент и у него было больше всего бойцов? Поэтому Роберт Аламаго, нисколько не сомневаясь, оставил в покое Абу Насира и стал добивать магией своего бывшего союзника.

И начался ад, в котором я решительно отказывался участвовать. Струи огня со всех сторон, гром небес, дрожь земли, шёпот дьявола, дыхание смерти, иглы дождя, хрень неизвестная, хрень всякая, хрень изысканная. В общем, вокруг творилось что-то невообразимое.

Удары сменялись ударами, щиты воздушные – щитами земляными, а конца и края этому не предвиделось. Ладно, пусть сами тут разбираются, я маг воды, а воды тут нет, разве что только кровь, но её кто-то умело похищал, судя по тому, как быстро мумифицировались тела погибших. Вот же, упыри!

Ещё вампиров тут нам не хватало. Неее, мне эти не нужны, вурдалаки… я их боюсь. И я побежал к телу убитого, чтобы забрать лабрис. Двери в зале все были закрыты, Абу Насир находился в другой стороне, и отец Адан не стал отвлекаться на меня, видимо, он понял, что я понёсся за своей вещью.

Подскочив к убитому Фрику, я вырвал из его груди топор и быстро обыскал тело. Мало ли что найду интересного. Это же трофеи. Ничего особенного у убитого не было, кроме метательного топорика и сабли. Да пара амулетов, самого разного сочетания. Впрочем, весьма интересного сочетания.

Пока Адан с мальтийцем обменивались ударами, постепенно теряя своих людей, я присмотрелся к Абу Насиру, который время от времени обрушивался то на одного, то на другого, постепенно выбивая у них людей. Или, помогая выбивать тому, кто ослабевал.

– Что-то ты мне не нравишься, приятель! – подумал я про турка. Не люблю я турков, злые они и лживые. Нехорошие, в общем, всё норовят в спину ударить. Но и мне ведь это тоже не запрещено, тем более, есть чем.

Найденный метательный топорик был подхвачен, поднят и запущен в голову Абу Насира со сверхзвуковой скоростью, которую он, естественно, не успел набрать, но к ней весьма стремился.

А что ещё нужно для счастья, если не смерть врага? Но убить его я не смог. Топорик, разрушив два слоя защиты, остановился и грохнулся оземь. Вот же, незадача, а я верил, что смогу, как та кляча на ипподроме. Но не шмог…

Абу Насир изрядно удивился новому противнику и тут же переключил всё своё внимание на меня. И… раз, и в меня полетела каменная сосулька, и два, и воздушная петля попыталась обхватить мою шею. Ну-ну.

Сосулька, разрушив амулет, канула в лету, а петля была разорвана моей магией. Тоже мне специалист! Я направил на него воздушную пику. Насир закрылся воздушным щитом и ударил кулаком воздуха, на что я, потеряв ещё один защитный амулет, ответил кинжалом ветра.

Несколько минут мы почти на равных обменивались ударами, пока я не понял, что проигрываю. В это самое время мальтиец с моим патроном уже смогли уничтожить ещё по одному воину, и мне можно было приступать к собственной магии.

Всё же, кровь – это почти вода, только по свойствам намного сильнее, и местному дьяволу её не стоит предоставлять, ни к чему это.

Моё магическое ядро раскрутилось, словно в центрифуге, а в голове всплыла формула и схема древнего заклинания, помноженная на силу водяной магии. Гаста крови была хоть и простым заклинанием, но очень мощным и действенным. Пробив все слои защиты, оно вонзилось в шею Абу Насира и стало пить кровь, увеличивая свою силу, пока окончательно не смогло преодолеть его сопротивление, проткнув горло.

Не став безропотно ждать своей участи, я решил атаковать всех, кто здесь находился, включая и отца Адана. Я уже не сомневался в его намерениях меня подставить. И в тот миг, когда Абу Насир умер, десяток гаста-копий разошлись веером во все стороны. Магия крови вообще очень мощная штука, а кровь одного из сильнейших магов придала ей дополнительное усиление. Почему бы и не воспользоваться правилом подлого удара.

Эффект, произведенный магическим ударом, превзошел мои ожидания, и все воины, оставшиеся в живых, пронзённые, упали на пол. Серая святая броня воинов ордена розенкрейцера покрылась ржавыми пятнами от ударов гаста-копий, но выдержала.

Аламаго сумел отразить копьё ударом костяного меча финфолков, а отец Адан перенаправил кровавую энергию в перламутровый шар тех же финфолков.

– Ты что творишь? – вскричал он.

– То же, что и вы. Убиваю, чтобы выжить! Разве это непонятно, – удивился я довольно искренне. – Но в вас я попасть не хотел, ошибся. Плохо знаю это заклинание.

– Он предал, – вскричал отец Адан. – Надо убить его! – он и Аламаго ударили по мне заклинаниями.

– Я не предатель, я ренегат! – в ответ заорал я. – Это всё они, паписты! – я обвиняюще ткнул в святых воинов пальцем, средним…

– Он врёт! – не выдержав, вскричали все.

– Ну, вру и что?! – пробормотал я про себя и снова стал собирать кровь убитых, чтобы вновь направить на своих противников магические копья. Тоже мне, святые!

По странному стечению обстоятельств в живых остались мы втроём, да ещё паписты. Но они не вмешивались. Я был, конечно, слабее и Адана, и святого Роджера, но зато владел несколькими заклинаниями крови. Их я узнал от призрака в подвале магической академии.

Вот почему иногда бывает полезно шариться по подвалам, можно не только в говно наступить, но и знания получить. Ну и блох, при случае, от бездомных кошек. Сейчас же мне пришлось уходить в глухую оборону. Все мои артефакты приказали долго жить, пожелав мне успехов на прощание. Но дело своё они сделали, и я залёг за трупом Абу Насира.

Он ведь был большим человеком, а я худым и маленьким. К тому же, это несколько выбивало из колеи моих противников. Всё же, инерционность мышления присутствует у всех людей. А почему её не могло быть у магов?

Мой второй удар кровавыми копьями выбил их защиту и ещё больше разрушил кирасы папистов. Я, блин, сколько могу намекать, чтобы все напали на папистов, их просто тупо больше, чем нас. Ну, а мне надо было выиграть время, чтобы что-нибудь придумать.

Я, в отличие от своих противников, видел и чувствовал, что они замышляют и какие плетут заклинания. А, кроме того, догадывался, что возможности их магического ядра весьма ограничены. Рано или поздно они выдохнутся. Мне же срочно надо было переключить их внимание на папистов.

А что для этого сделать? Правильно, поставить глухой щит, сквозь который они не смогут пробиться и поймут уже это. Два найденных амулета, плюс ещё два, подобранные у тела Абу Насира, тут же были соединены мною в замысловатую цепь.

Бросив её на тело Абу Насира, я крикнул: «Sanguis et potentia! Кровь и сила!». Амулеты звякнули, издав глухой протяжный звон, завибрировав из-за влитой в них силы. От них вверх поднялась полупрозрачная стена, полностью укрыв меня.

Несколько молний и вихрей огня, ударив по ней, бессильно опали. Я, сконцентрировав заклинание кровавого дождя, обрушил его на папистов. Эта магия била по площадям. У меня не было возможности из-за щита бить точно в цель, поэтому мелочиться я не стал. Наконец, оба христианских героя поняли меня и одновременно ударили по папистам, обрушив на них магию огня.

Паписты больше не могли игнорировать прямую атаку и вступили в бой немного раньше, чем планировали. Двое из них выставили щит, двое, соединив усилия, ударили по Кающемуся, а последний из них швырнул в меня что-то, похожее на святое пламя.

Ну да, я же вроде как некромантом оказался, раз применил магию крови. Вот только они ошиблись, это не я восставал из могилы и не я придумал все эти заклинания. Это всё призрак виноват. Бездвижно ожидать удар святого пламени я не стал, а быстро вскочив, прыгнул к своему лабрису.

Мой щит вспыхнул, прикрывая меня, и тут же рассыпался в прах. Пламя ударило в тело Абу Насира, я же успел сместиться к телу убитого Фрика и благополучно выдернул из него свой топор.