Кошка в сапожках и маркиз Людоед (СИ) - Лакомка Ната. Страница 8

- Ещё минуточку, мадам, - сказала я мягко. – Я очень ценю ваше участие в судьбе Марлен, и в моей собственной, но хочу заметить, что длина моей юбки не от бедности. Так модно в столице в этом году.

Брови мадам Броссар почти взлетели на лоб, но я только улыбнулась.

- Сама королева носит такую, - я повернулась вправо-влево, чтобы продемонстрировать достоинства своей укороченной юбки. – Это красиво и очень удобно. Особенно когда надо подняться по лестнице.

Несколько секунд мадам Броссар смотрела на подол моей юбки, а потом сказала:

- Странная мода. Впрочем, наша королева ведь тоже иностранка? Чего тогда ждать.

Она пожала плечами и удалилась, покачивая головой и вздыхая, словно оплакивала падение нравов во всём мире.

- Снеговик и сухарь – отличная парочка, - пробормотала я и открыла дверь в комнату, где мне предстояло провести зиму.

Несмотря на то, что замок показался мне мрачным и холодным, как склеп, в комнате было уютно тепло. В камине горел огонь, и у стены лежали небольшие поленья – как раз, чтобы удобно было подбрасывать женской рукой. Из мебели в комнате были письменный стол со всеми принадлежностями, добротный плательный шкаф, кровать под бархатным пологом, который сейчас был приподнят, и мягкое креслице, в котором можно расположиться вечером, чтобы почитать у камина интересную книгу.

В дверь постучали, и я открыла её. На пороге стоял высокий седоусый мужчина в полушубке и держал на плечах мои чемоданы.

- Персиваль Планель, к вашим услугам, - пропыхтел он. – Разрешите, поставлю вещички?

- Проходите! Ставьте вот здесь, у стены, - я пошире распахнула двери, пропуская его. – Благодарю, что принесли мой багаж. Вы очень любезны.

- Приятно услужить такой хорошенькой барышне, - усмехнулся он, осторожно ставя чемоданы. – Моя жена – Лоис, служит здесь кухаркой. Она спрашивает, не хотите ли вы чаю и печенья? До ужина ещё далеко, а вы, наверное, продрогли и проголодались. Через четверть часа она всё принесёт. А если надо, я ещё дров вам подкину. Дровяник внизу, под лестницей. Вдруг замерзнете ночью - заберите оттуда пару полешек. Я не запираю там дверь, так что никто ничего не заметит.

- Чай будет очень кстати, - сказала я с улыбкой. – И от печенья не откажусь. А дрова пока не нужны, благодарю.

- Обращайтесь к жене, если что, - сказал он, неуклюже поклонившись. – Жозефину лучше лишний раз не беспокоить, она у нас нервная, - он хохотнул, но тут же осёкся, быстро оглянувшись. – Ладно, удачи вам с маленькой барышней. Мы все очень за неё переживаем, - тут он опять замолчал, как будто понял, что сболтнул лишнего, и ушел, на ходу застёгивая полушубок.

Они все переживают? Девочка чем-то больна? Надо будет спросить об этом у госпожи Броссар. Но всё это немного позже. Пока я хотела переодеться, привести в порядок причёску, хоть немного отдохнуть, ну и выпить горячего чаю, конечно.

Сбросив шубу, я сняла шапку, верхнюю толстую кофту с меховой опушкой, достала из чемодана свежую кофточку и домашние туфли. Возможно, милорд Огрест прав – для этого города понадобится другая обувь. А красные сапожки я вполне могу носить в замке. По холодному каменному полу будет в самый раз.

Я подошла к окну и приподняла тяжелую темную штору. Отсюда был прекрасно видны городские дома, расположенные чуть ниже замка, и горы, закрывавшие город от северных ветров.

Разглядывая дома, укутанные белым снегом, с ярко голубыми оконными рамами и дверями, я пришла к выводу, что в Шанталь-де-нэж очень красиво. Такой городок можно увидеть на рождественской открытке. Не хватало только еловых веточек, разноцветных лент и фонарей, чтобы чувствовался дух праздника.

В столице в это время уже вовсю готовились встречать рождество и новый год, но жители Шанталь-де-нэж не торопились украшать свои дома. Наверное, здесь живут мужественные, серьезные и суровые люди – под стать своему снежному краю.

Я переоделась, умылась и причесалась, достала фарфоровую куколку, купленную специально для знакомства с ученицей, и ещё раз выглянула в окно. От ворот замка, по заснеженной улице шёл мужчина, в котором я сразу узнала маркграфа – по серому плащу и русым волосам, спадавшим на воротник. На этот раз милорд Огрест надел шапку – мохнатую, будто енот, и снежинки атаковали её, падая на темно-серый мех.

Маркграф вдруг оглянулся на замок – словно ощутил мой взгляд. И я невольно отпрянула от окна, хотя он никак не смог бы разглядеть меня на таком расстоянии.

Мне тут же стало смешно от такой пугливости. На что бы там ни намекали мэр и извозчик, маркиз Людоед оказался совсем не страшным. Почему же это он до сих пор не женат? Или был, но овдовел? Но почему не женился снова? Я опять подошла к окну и провожала Огреста взглядом, пока он скрылся за поворотом. Вот так зимнее приключение – три месяца по соседству с красавцем-аристократом, который может оказаться… м-м… ну, оборотнем, к примеру?.. или убийцей…

Моя фантазия не успела взять хороший разгон, потому что в это время пришла кухарка. Она принесла серебряный поднос, на котором стояли кувшин с кипятком, заварник, молочник, чашка и блюдце из тончайшего фарфора, а ещё – тарелочка с печеньем, хрустальные розетки с вареньем трех сортов, ванильные рогалики, тончайшие ломтики пшеничного подрумяненного хлеба, намазанные сладким сливочным маслом, и прочие вкусности, которые подают «на разогрев» перед ужином.

- Ну зачем было так беспокоиться, мадам Планель! – всплеснула я руками, когда кухарка поставила поднос на стол и заявила, что сейчас принесёт каши со сливками и ломтики жаркого, оставшегося от обеда. – Я не голодна, и прекрасно обойдусь чаем.

- Кушайте получше, - сказала она, разглаживая белоснежный фартук пухлыми руками, - вы, должно быть, намерзлись в дороге. Хоть морозы ещё и не ударили, но в горах всегда холоднее, чем на равнине. И лучше зовите меня по имени – Лоис. А вы приехали из столицы?

- Да, - легко соврала я. – И мне всё здесь очень нравится. А ваше печенье – оно даже по виду чудесное! Не терпится попробовать его на вкус.

Женщина просияла от такой нехитрой похвалы, а я тут же сунула в рот печенюшку и поняла, что ничуть не польстила – выпечка была чудесной. С корицей, кардамоном и гвоздикой. Песочное тесто было легким, так и рассыпалось на языке.

- «Поцелуйчики»! – угадала я название печенья, и этим обрадовала кухарку ещё больше.

- Госпожа Миттеран была в позапрошлом году в столице, гостях у кузины, - объяснила она, и её пухлые щёки зарумянились, как поджаристый хлеб, - и привезла рецепт. Ух, чего мне стоило вызнать его у её кухарки!..

- Это стоило любых трудов, - сказала я, подхватывая ещё одно печенье. – Очень вкусно, дорогая Лоис. И чай великолепен. Я сразу согрелась.

- Мы все очень рады, что вы приехали, - простодушно сказала она. – Зимой в здесь так скучно…

- Помилуйте, как может быть скучно зимой! – изумилась я. – Сейчас-то и начнётся самое веселье!

Радостное лицо кухарки помрачнело, а потом она сказала:

- Ну, может, веселье где-то и начинается, но только не в Шанталь-де-нэж.

- Как это? – я отставила чашку с чаем. – Объясните-ка подробнее, Лоис. Это как-то связано с месье маркизом и его семейной трагедией?

Кухарка помялась, а потом вдруг совершенно некстати прыснула:

- Ой, вы так смешно это говорит! Месье маркиз… Будто кошечка мяукнула.

Но она тут же приняла мрачно-торжественный вид, потупилась и кивнула:

- Мы все уважаем горе милорда. Да и зима для здешних – совсем не радостное время. После Большого Холода почти в каждой семье были покойники. Тут не до веселья, знаете ли. Одни поминальные службы.

- Большой холод? – переспросила я. – Что это такое?

- Двадцать лет назад зимой грянули такие морозы, что удивительно, как мы все не погибли, - Лоис вздохнула и посмотрела в окно. – Мне восемнадцать было, поэтому я всё прекрасно помню. Люди замерзали прямо в своих постелях. Как раз после нового года морозы и стукнули, да.