Во всем виновато шампанское (ЛП) - Коул Фиона. Страница 34

Взяв бокал шампанского, я вышел из комнаты, давая своей будущей невесте отсрочку. Пройдя несколько футов, услышал голоса, которые заставили меня притормозить и остановиться вдали от посторонних глаз.

— Я уже дважды спрашивал.

— Анджело всегда был упрямым засранцем, завидующий успеху моей компании.

Я не сразу узнал первый голос, но Лоренцо я узнал бы и во сне.

— Поэтому, если мы не поженимся, мое имя не будет на здании. Он не будет инвестировать столько, сколько изначально планировал, если имя Конти не будет стоять рядом с именем Мариано.

Кэмден.

Мне было неприятно видеть его здесь, но приличия требовали, чтобы были приглашены все. Особенно те, кто занимает столь высокое положение в фамильной компании Вераны.

— Cazzo! (прим. пер.: Cazzo (итал) – бл*дь, блин, сука, дерьмо). Семья Камиллы преследует меня, даже когда их нет физически рядом. Эта чертова поправка в контракте компании. Необходимость быть членом семьи, чтобы добавить свое имя в компанию, — это архаично и чушь собачья. Это моя компания. Я должен иметь возможность добавлять тех, кого хочу.

После этой гневной тирады стало понятно, почему Лоренцо заставлял Веру выйти замуж за Кэмдена. Я знал, что «Mariano Shipping» разваливается, но не ожидал, что Лоренцо продаст свою дочь мудаку вроде Конти, ради своего спасения.

Хотя мне стоило догадаться. Я на собственном опыте знал, каким холодным и расчетливым он может быть. Это делало присвоения Веры у него еще более приятным и не оставляло сожалений о том, что я использовал ее в своих целях. Она должна быть благодарна, что я не Кэмден, за которого ее заставляли выйти замуж.

— Гребаный Раш, — усмехнулся Кэмден. — Что-то новое и блестящее замаячило перед Верой, а она гоняется за его членом, словно шлюха.

Я сжал кулаки и двинулся за угол, но тут меня остановил глухой стук, за которым последовало «уфф»

— Ты говоришь о моей гребаной дочери, — прорычал Лоренцо.

— Дочери, которую ты продавал мне, чтобы спасти свою компанию, — слегка задохнувшись, ответил Кэмден.

— Я сделал это с расчетом на то, что ты позаботишься о ней. И не будешь эгоистичным мудаком, который обижает ее. Не смотри на меня так, будто это я все испортил, потому что твой дерьмовый характер оттолкнул ее.

— Неважно. Она проиграла и упустила свой шанс. Раш — нувориш (прим. пер.: Нувориш — быстро разбогатевший человек из низкого сословия), у него нет наших связей. Он не сможет обеспечить ту жизнь, к которой она привыкла.

— Это все гребаная неразбериха.

— Но не все потеряно. Мой отец будет инвестировать, если у меня будет руководящая должность. Все, что нам нужно, это еще один инвестор. Я готов действовать на будущее, и когда Верана уйдет от этого высокомерного засранца, я буду там. Мы поженимся, и фамилия Конти объединится с Мариано. Нам просто нужно терпение.

— Нам нужен молчаливый инвестор. И будем надеяться, что Верана не залетит за время своего брака. После смерти отец Камиллы завещал акции, ребенку Веры. При нынешнем положении дел терять акции опасно. Мне нужно сохранить как можно больше акций под своим контролем.

— Нашим контролем, — поправил Кэмден.

— Неважно, — проворчал Лоренцо. — Я позвоню адвокатам, чтобы они защитили то, что принадлежит мне — то, что осталось от Камиллы. Не думаю, что у Раша достаточно денег, чтобы представлять угрозу.

Отвращение скрутило мои внутренности. Часть меня хотела верить, что он заботится о Вере, но больше его заботила компания. Верана была для него всего лишь пешкой.

На*бать кого-то чужого — это одно, но поступать так с членом своей семьи — другое.

Моя решимость росла. Я заберу его компанию и заберу его дочь, защищая ее от двух монстров по ту сторону стены.

Идя обратно к своей будущей жене, я изо всех сил старался выкинуть из головы информацию о том, что ребенок получит дополнительный пакет акций компании. Мы договорились, что в период нашего брака не будем заводить детей, но я не мог игнорировать соблазн сделать свою победу еще более уверенной с появлением ребенка.

Но нет. Я женюсь на Веране под ложным предлогом, использую ее в своих корыстных целях, о которых она не подозревает.

Обрюхатив ее, я стал бы ничем не лучше монстров, использующих ее как пустое место. Я не мог этого сделать.

Или мог?

ГЛАВА 18

Вечеринка прошла словно в тумане. За исключением того небольшого промежутка времени, когда я убежала от Нико, он не отходил от меня ни на шаг. Его рука была словно приклеена к моему бедру, он отстранялся только для того, чтобы взять меня за руку, убрать волосы в сторону, гладил обнаженную спину, прикасался ко мне любым способом, изображая любящую пару.

Все это время я была напряжена, держалась изо всех сил, чтобы не начать умолять его взять меня, как он говорил раньше.

Нет. Я не уступлю Николасу Рашу. Особенно когда он решил, что у него есть права на мое тело только потому, что я согласилась выйти за него замуж. Мы помогали друг другу. Я не была в долгу перед ним и не обязана позволять ему все, что он захочет.

Даже несмотря на то, что я мечтала позволить ему.

Вспоминания о той ночи будоражили меня, я просыпалась, испытывая зуд, и представляла то, что он сказал, — мои ноги вокруг его талии, никаких масок. Я колебалась, когда он спросил, не хочу ли я выпить в шикарном баре по соседству. Но выпить на ночь после долгого дня было бы неплохо. И, в конце концов, в скором времени я должна привыкнуть к тому, чтобы быть рядом с ним. Через месяц, чуть больше, я буду жить с ним, в его окружении.

Боже, я была в полной заднице.

Не помогло и то, что он придержал для меня дверь в тускло освещенный бар. И то, что он положил руку мне на спину, направляя меня к табурету. Грубое прикосновение его руки к моей коже вызвало мурашки по всему телу. Он, как истинный джентльмен, подождал, пока я усядусь первой, прежде чем сесть самому.

— Еще бокал шампанского? — спросил он.

— Красное вино, пожалуйста, — попросила я бармена.

Нико заказал то же самое, и мы оба вздохнули с облегчением, напряжение ослабло после первого глотка. Я закрыла глаза, тихий шепот разговоров смешивался со звоном бокалов за соседними столами. Друзья смеются под легкий джаз, звучащий из колонок. Окружающая нас атмосфера заставляла навалившийся стресс улетучиться.

— Я не заметила никого из твоей семьи сегодня.

— Могу сказать то же самое о тебе. Наша вечеринка по случаю помолвки больше напоминала съезд экспедиторов, чем собрание друзей и семьи.

— Это правда. Но там был мой отец — к сожалению — и Рэй с Новой. Они как моя семья.

— Я знаю, что твоя мама умерла, но неужели больше никого нет?

— Я никогда не была знакома с семьей отца. Он не был близок с ними и, очевидно, еще больше отдалился от них, когда женился на моей маме. Мама была единственным ребенком, ее мама живет в Италии. Дедушка умер вскоре после смерти моей мамы, а бабушка переехала и больше не приезжала в гости. Думаю, ей тяжело.

Я сделала еще один глоток вина, скрывая затаенную обиду на то, что бабушка возвела между нами стену.

— А ты? — Я прищурилась и обвиняюще ткнула в него пальцем. — Тебе не удастся меня отвлечь.

Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.

— Я же тебе говорил. Мои родители умерли, у меня нет ни братьев, ни сестер. У меня есть дедушка в Чарльстоне, но ему сложно даются путешествия, по состоянию здоровья, поэтому он не смог посетить нашу вечеринку.

— Он будет на свадьбе?

— Он убьет меня, если я женюсь без него, — сказал он, в его тоне зазвучала нежность, которую я никогда не слышала раньше.

В моей груди разлилось тепло от его ласковой улыбки.

— Вы с ним близки.

— Он — единственная семья, которая у меня осталась, и он научил меня всему, что я знаю. Он создал нашу компанию с нуля.

Я нахмурилась.