Беги, ведьмочка, беги (СИ) - Арматина Елена. Страница 37

Я попыталась закрыться, убрав все еще перекинутую через Олиха ногу, но не тут-то было! Он цепко схватил ее одной рукой, а другой стал медленно оглаживать ее, пробираясь к внутренней стороне бедра. Я всхлипнула, поняв, что мне не вырваться и не избежать их любви. И мое тело вовсе не противится этому, оно уже готово. Жаждет этого. Дрожит от страсти. Всхлипнула и закрыв глаза, прижалась к теплому боку Олиху. Он повернулся ко мне, но как же стыдно открыть глаза! Его рука сползает мне на ягодицу, крепко, до боли ее сжимает и подтягивает меня вверх. Я чувствую, как его дыхание опаляет мое лицо. Теплые губы накрывают мои, в то время, как его язык неспешно проникает в мой рот, захватывает, жалит, ласкает, большой его палец гладит и натирает сжимающийся анус. Испуганный всхлип подавляет его поцелуй.

Урлас тягуче медленно входит в мое лоно, отчего я выгибаюсь в пояснице. Вздыбленный стояк Олиха, горячий и шелковый, трется о мой живот. Затем, направленный его рукой, ласково касается моего клитора, легонько подрагивает, ударяя по нему мягкими ритмичными ударами. Урлас выходит из меня и уступает место Олиху.

Так, уступая меня друг другу, лаская, осыпая поцелуями, оглаживая везде, куда только можно дотянуться, они довели меня до исступления. Я ерзала в их руках, ахала и стонала, извивалась, словно уж, пока мозг не разорвало от удовольствия. Пока Олих изливался, рыча в меня, Урлас ждал своего часа. А когда дождался, я в изнеможении лишь подумала, что нужно еще чудодейственной травки заварить.

Глава 37. Истинная

Купание в теплой воде нисколько меня не успокоило, а даже наоборот. Мужчины не пытались овладеть мной в полном смысле этого слова, а неспешно обмывали мое тело, избавляя от их собственного запаха и следов. Пересаживали меня из рук в руки, нежно касаясь самых потаенных местечек. Осыпали поцелуями, легко прикусывали то тонкую кожу у снования шеи, то пальчик на ноге, то прихватывали, тут же отпуская, сосок.

Или это я такая неправильная, или же они специально проделывали со мной свои штучки, но вскоре я уже горела и пылала. Еще немного таких пыток, и я сама буду молить их, или наброшусь на них, словно голодная кошка.

Но вот Олих поднялся и вышел из купели, а вскоре вернулся с большим полотенцем. Урлас вынул меня из воды, и легко чмокнув в губы, передал Олиху.

Накупанную, зацелованную, возбужденную и неудовлетворенную, завернув в теплое полотенце, меня уложили в постель. Сквозь прикрытые глаза я наблюдала, как мужчины, временами загадочно на меня поглядывая, одевались. Неужели мне дают передышку? Облегчение наряду с обидой овладевали мной. Возбудили, а теперь оставят одну?!

Первым надо мной склонился, поцеловав, Урлас. Смешинки в его глазах могли бы согреть меня, если бы я не помнила того первого раза, когда он меня взял силой.

— Отдыхай, рыжик.

Олих же стоял у выхода надменный и сосредоточенный, дожидаясь брата. Бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся. И вдруг, замерев, медленно повернулся. Я и не подумала отвести глаза, когда он посмотрел на меня. Поцелует или уйдет? Почему именно от внимания этого сурового мужчины у меня теплеет в животе? Хотя, он вовсе не всегда бывает суров.

Все же, поцелует.

Он разворачивается и медленно, не сводя с меня темного взгляда, подходит. Наклонившись ко мне, замирает. Губы мои сами расплываются в легкой улыбке. Могу поспорить, он удивлен. И что-то меняется в его взгляде, словно туда кто-то искорок подсыпал.

Медленно поцеловав меня, выпил мой прерывистый вздох.

И вышел. А я осталась одна в гулкой тишине. Но в его постели. Глаза закрылись сами собой и я провалилась в тихий сон.

— И что ты скажешь? — спросил Урлас.

Довольное выражение все еще не сошло с его лица, что почему-то очень раздражало Олиха.

Что-то уж больно по-хозяйски он обращается с его женщиной.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты что, не заметил? К утру она вновь была горяча и, кстати, наполнена магией.

— Ты знаешь кого-либо, кто в постели с нами остался бы холодным?

— Олих, ты не хочешь этого видеть или притворяешься? С ней явно вчера что-то произошло.

— Урлас, это моя женщина. МОЯ. И я не буду отчитываться перед тобой и тебе советую не особенно на ней зацикливаться.

Олих обошел стороной брата и широким шагом отправился к покоям сестренки, оставив изумленного резким ответом Урласа позади. Сегодня им с Кейденом предстояло познакомить Ирис с отцом. И Олиху почему-то показалось, что для девочки будет очень важно их с братом присутствие.

Урлас же, проводив взглядом Олиха, решил все же расспросить Велму о том, что могло с ней произойти накануне. Но к его удивлению, у дверей в покои Олиха стоял страж, который отказался впустить его, сославшись на приказ господина.

Кейден уже находился в покоях сестры и, развалившись в одном из мягких кресел, с интересом наблюдал, как озабоченно носятся служанки. То и дело хлопают двери, ведущие в спальню юной принцессы.

— Что здесь происходит? — удивился Олих, входя в ее покои.

— Присаживайся, брат. Думаю, она еще не скоро соберется. Тут уже четвертый наряд понесли. Девчонка оказалась на редкость капризна.

Он явно наслаждался ситуацией. Терпения же Олиха хватило лишь на несколько минут. Когда пробежала в спальню очередная раскрасневшаяся служанка, он решительно направился следом.

— Какого черта вы здесь копаетесь? — ровным тоном спросил он.

Девочка стояла у окна, наставив перевернутый стул на служанку, пытавшуюся приблизиться к ней со щипцами для завивки.

— Господин. Принцесса отказывается завивать волосы.

— И надевать платье, — подхватила другая служанка.

— Я не позволю делать из меня тупую куклу, — шипя, словно разозлившийся котенок, сказала девочка. — Я требую, чтобы мне принесли мою одежду.

— Я тоже не хочу, чтобы вы из драконицы делали куклу, — тотчас поддержал ее Олих. — Сейчас же уберите это, — велел он, указывая на щипцы.

— А вот по поводу одежды, Ирис, придется смириться. Сейчас оденешь, например, это платье, — Олих вытянул из большой кучи первое попавшееся платье. — Кстати, шикарный цвет, он тебе очень пойдет. А после того, как тебя представят отцу, будешь одевать то, что тебе понравится.

Девочка, ко всеобщему удивлению, покорно приняла решение старшего брата. Коварно улыбнувшись ему, спросила:

— Я смогу одеть все, что мне пожелается?

— Абсолютно.

Она с прищуром оглядела брата и сказала:

— Хочу такие же кожаные штаны, как у тебя и вышитый жилет.

Тут даже Олих опешил. Из соседней комнаты донесся раскатистый смех Кейдена.

— Я лично подарю тебе ботфорты, как у Олиха, девочка, — прокричал он.

— Я согласна, — с царственной надменностью взглянув на брата, произнесла она. — При условии, что вы больше никогда не назовете меня "девочкой".

— И как же тебя называть прикажешь? — вздохнув с облегчением и выходя из комнаты, спросил Олих.

— Сами придумайте. Вы же себя умниками считаете.

Спустя целую вечность, а именно полчаса, Ирис соизволила выйти из спальни. Темно бордовое платье, обшитое по лифу и краю юбки нежными розовыми аметистами, очень шло к ее темным волосам. А серебристые, как у Бастиана, глаза светились радостью и предвкушением. По всему было видно, что девочке нравилось все происходящее вокруг нее.

Взяв братьев под руки, она отправилась знакомиться с отцом.

У дверей тронного зала им встретился Бастиан.

— Баст, познакомься. Это та самая Ирис, наша младшая сестра, — представил ее Кейден.

— Очень приятно, Ирис. Я — Бастиан.

— Ты тот самый монстр, который жрет ведьм? — дерзко спросила она.

— Увы, это я. А ты ведьма? Тебе есть чего меня бояться?

— Моя мама ведьма. Но я никого не боюсь. Ни тебя. Ни вашего папаши.

— Нашего отца, — поправил ее один из братьев.