На волоске (СИ) - Брай Марьяна. Страница 58

— Зачем? Ведь мы и ножницы в руках держать не умеем! – прошептала испуганно Дашала.

— А вам и не надо, - улыбнулась я, рассматривая тонкую щель в стене. Лафат старался сделать наш дом уютнее, и все неровности на штукатурке затирал небольшим поленом. Комки глины с черт-те чем смешанные мастерами по чуть отваливались.

— Как это? – Палия смотрела мне в рот, дожидаясь разъяснений.

— Пока я делаю прически. Вы будете смотреть и помогать. Вы должны уметь то же, что и я.

— Это хорошо, но почему ты такая грустная? – не унималась Палия, подсев ко мне.

— Сейчас нужны монеты, чтобы купить необходимое для работы. Мне нужна хорошая жаровня в комнату, где я принимаю женщин. Нужны хорошие чайники для мытья головы… камни для завивки и сушки волос, - продолжала я, смотря в одну точку и вспоминая что бы такое «вытащить» из прошлой жизни и продать здесь быстро и один раз.

— Ты можешь продать мои волосы, - совершенно спокойно и без какой-либо подоплеки, сказала Палия, и у меня в ушах зазвенело.

— Нет. Это твои волосы, и они будут с тобой. Я обещала, Палия, - я встала, давая понять, что разговор закончен.

— Нет, Мали, так нельзя. Нам всем это нужно. Лафат перевел из-за нас через Большую пустошь караваны, Крита работает за самые мелкие монеты целый день, а иногда и ночь. Ты весь день придумываешь салон, - теперь в ее голосе чувствовался накал. Какой-то разгон, словно перед моментом, когда она сорвется и начнет говорить громче, громче и закричит. – Я тоже должна что-то делать для помощи всем. Я знаю, что ты не хотела брать меня с собой, но не отказала. Значит, я тоже должна чем-то помочь всем нам.

— Завтра мы должны проснуться рано, и всем пора спать, - прервала я спич Палии и улеглась рядом с Критой.

Вариант с париком очень облегчил бы всем нам жизнь, потому что эти дни балов могут решить многое. Но я решила оставить этот вариант на самый крайний случай.

Девочки по дороге к салону и в салоне просто не могли сосредоточиться на чем-то одном. Они вертели головами, как сороки, и охали от восхищения. Город и правда был красивым, а для них казался еще и сверх современным. Валия уже ничему не удивлялась, заметив, что народу в моем салоне прибывает.

Конечно, женщин, кроме тех двух, на сегодня не было, да и вернутся ли они – большой вопрос. Монеты, которые я получила вчера были истрачены на сахар, шпильки и эль. Нет, я не собиралась его пить, хотя страшно хотелось попробовать.

Если местный эль хоть чуточку похож на наше пиво, дело с волосами пойдет куда веселее, чем с сахаром, ведь сахар нужен был лишь для сложных конструкций. Пиво помогло бы закрепить объем.

Моя первая клиентка пришла, как только прозвенели колокольчики у Храма. Я озвучила цену. Ту же, что и второй клиентке. Она согласилась. Девочки быстро поняли для чего мне нужна теплая вода, почему нужно часто менять тазы, и как я использую горячие камни. Палия, побегав вверх-вниз, похоже, еще больше уверилась в своей правоте.

Когда клиентка ушла с совсем другой прической – волнами на проборе, большим цветком из волос и струящимися из него локонами, мои помощницы с огромными от удивления глазами в голос сказали, что готовы учиться и делать все, что я скажу.

Палия настояла на парике. Я сдалась. Они рассматривали ткани и помогали чем могли Валии, а я принялась писать на обрывках бумажек рекламу. Она была не для читателей, а для слушателей. Дашала все еще была похожа на мальчишку, и если отправить ее с Палией ближе к Храму, то, скорее всего, хоть пара женщин да заглянет в мой салон. Жаль, нет фото, чтобы показать, что я умею. Да и картин в этом мире я не видела.

Рассказав девушкам что от них требуется, проводила до места и показала пример:

— Первый в Синцерии салон красоты для самых красивых ридганд. Ваша прическа будет лучшей на балу. Первая прическа почти даром! - страшно фальшивя и стесняясь, выкрикивала я.

Девочки должны были провожать заинтересовавшихся, передавать их мне, греться чаем, и продолжать свое выступление.

За платьями к Валии женщины шли каждые пару часов. Но пока она не смогла больше ни одну уговорить подняться ко мне. Мое настроение начало падать, а в голове закрутились мысли, вроде «ведь может ничего не получиться», которые я отгоняла, как назойливых мух.

Ажиотаж на первом этаже достиг своего апогея, когда в салон к Валии вошла женщина в дорогой меховой шубе и шапке. Я смотрела на нее в окно. На сегодня посетительниц больше запланировано не было, значит, какая-то случайная женщина или старая заказчица. Но такая богатая!

Выглядела я, как Крита и Нилена, поэтому вполне могла затесаться среди них, играя роль белошвейки. Платок был снова на голове, потому что после испытания эля наружно на волосы и пары глотков внутрь, это гнездо нужно было чем-то прикрыть.

Я хотела аккуратно рассмотреть женщину. Такая точно оценила бы мой труд, а может, даже согласилась бы о нем рассказать своим подругам. Только вот… предложить ей что? Денег у нее явно достаточно. Значит, я должна постараться и уговорить ее. Смахнув невидимые пылинки с подола юбки, я шагнула на лестницу. Эль точно сделал меня бесстрашной. Уверенность прибывала, хоть колени и тряслись.

Когда я шагнула на последнюю ступеньку лестницы, внутри салона и снаружи началась суета. Незнакомая ридганда развернулась и заторопилась на выход. Наши движения совпали, и ее локоть, зацепившись за мой, свалил меня назад.

Я уселась на лестницу с каким-то дурацким бравым видом, и на ум пришла фраза из «Бриллиантовой руки».

— Чьорт побьери, - брякнула я, и если бы не появившаяся слабая боль, рассмеялась бы от души.

— Гипс снимают, клиент уезжает, - ответила женщина, на лице которой я отчетливо увидела чувство вины. Она как-то наспех помогла мне подняться, отряхнула мой подол и, извинившись, заторопилась на улицу.

В эту секунду меня словно окатили ледяной водой. Мурашки, размером с хорошего таракана, поползли по спине. Я часто видела в фильмах героев, у которых якобы отрубает «звук». Он слышит или звон, или шипение, как в радио. Теперь я отчетливо могла описать это. Вокруг меня суетились девочки, а я стояла и не могла даже моргнуть.

«Гипс снимают, клиент уезжает» - она сказала это хоть и тихо, но отчетливо. Новая волна мурашек прокатилась аж до колен, во рту пересохло. Это могло быть миражом, я могла придумать или изменить в сознании ее слова, подбирая нужные, но не так. Не после крылатой фразы «Черт побери»!

Сердце застучало сильнее, внутри образовался ком, из-за которого сложно было дышать. Я облизала пересохшие губы и увидела, что Нилена подает мне кружку с водой. Большими глотками я выпила почти всю.

Дверь открылась, впуская холодное облако. За ним появилась та самая женщина, но теперь в компании мужчины. Странный старик, внешне похожий на людей с тех земель, откуда родом Палия. Я назвала бы его Стариком Хаттабычем, только одет он был, как многие мужчины здесь, в Гордеро.

Женщина что-то говорила Валии, потом на тарабарском языке принялась молоть с Хоттабычем, а мне все это казалось каким-то сумасшествием. Слова, которые я хотела произнести, жгли мне горло и губы. Я просто хотела спросить, откуда она знает о «Бриллиантовой руке»?

Но я молчала, потому что боялась нарушить сказку, убить надежду, только-только родившуюся во мне. Я боялась даже мечтать о том, чтобы здесь оказался кто-то еще, знающий о Земле, о мороженом, о фильмах, о картинах великих художников.

— Малисат, если ты меня понимаешь, не подавай вида, - в тарабарской речи я вдруг четко выделила русские слова. Зацепившись сначала за произнесенное имя, я только потом поняла, что это мой родной язык.

Внутри оборвалась какая-то ниточка, которая связывала меня с реальностью, не давая полностью погрузиться в этот волшебный придуманный моим разумом островок надежды. Все закружилось, но я четко понимала, что это не обморок, а расшалившиеся нервы. Нет, мне точно не показалось.

— Семё-он Семёныч! – только и смогла ответить я.