Халид его пленница (СИ) - Кучер Ая. Страница 44

Не до боли и травм, просто развернуть девушку к себе спиной. Прижать к стене, навалившись весом. Ада брыкается, старается попасть по ране, поцарапать и надавить. 

Сжимаю одной ладонью оба запястья, давлю ими на поясницу девушки. Идеальный рычаг, чтобы удержать её на месте. Рассчитываю силу, чтобы даже синяков не осталось.

Я собираюсь усмирить Аду, а не навредить или наказать. 

– Так ведь, Ада? – шепчу на её ухо, свободной рукой поглаживая загривок. – Только со мной ты насколько дикая, да? 

– Все остальные адекватные, - встряхивает головой, роняя кудряшки на плечи. – С ними и не нужно быть такой! 

– Приму это за положительный ответ. А теперь договаривай, Ада. Что тебе не устраивает в твоем статусе? 

– О, меня всё устраивает. Быть женщиной Цербера предел мечтаний. Всю жизнь засыпала и думала об этом. Ничего больше мне и не нужно! 

– Ты моя женщина, Ада. Нравится или нет, это факт. Ты стала ею в тот момент, когда проткнула себя моим кинжалом. 

– Ты просто оказался сильнее, Халид, это ничего не значит! Будь у Луки столько власти – я была бы с ним, не так ли? Он бы увез меня из твоего дома, дал отпор и сделал своей женщиной.

Контроль не трещит по швам, его нахрен разрывает.

Сука.

Ада только что подписала себе приговор.

Глава 34. Ада

Я нарвалась.

Просто так, без какого-либо повода. Показала свой характер, так, что теперь прижата к стене. Халид держит крепко, не позволяет вырваться. Все мои трепыхания не имеют смысла. 

Хотела же постараться, сыграть покорную и тихую, смиренную и… Какой там все говорили мне стать? Мне нужно было, чтобы Халид потерял интерес, отпустил, как надоевшую девку.

Я бы просто жила себе спокойно, нашли бы компромисс. Но не так, не сейчас. Не когда я сегодня полностью мягкая, без защиты и границ. Когда меня вывернуло наизнанку от мысли, что мужчина умер.

И мне нужна даже напускная смелость, напускная бравада. Пытаюсь вырваться из захвата мужчины, но ощущение, что борюсь сама с собой. Сопротивляюсь просто для того, чтобы не забывать как это делать. 

– Будь у Луки столько власти – я была бы с ним, не так ли? – слова рвут на части, но это правда. Это. Правда. Не окажись Халид сильнее, мы бы не были вместе. Не будь я такой сломанной – он бы не заинтересовался. – Он бы увез меня из твоего дома, дал отпор и сделал своей женщиной.

– Повтори.

Ладонь ударом опускается на мои ягодицы. Оставляет жгучий укус, который пылает и щиплет. Инстинктивно отстраняюсь, ухожу от источника… Даже не боли, чего-то больше.

– Повторила. Ирада. Сейчас. Же.

Каждое слово Халид зло выдыхает мне на ухо, пропитывая его яростью. Такой, что меня подгибает. Инстинкт самосохранения кричит заткнуться, не говорить больше.

Мужчина крепче сжимает мои руки, вдавливает. Трусь щекой о стену, умпрямо сжимаю зубы. Борюсь без повода. Это какое-то безумие, как всегда между нами. 

На границе боли и желания, адекватности и слетевших тормозов. Когда коснуться хочется так же сильно, как и оставить после себя новые шрамы. Получить такой же ответ.  

На грани.

Мы всегда с ним на грани.  

– Повторила, блядь, сейчас же. 

– Я была бы с Лукой. Может, у меня от него был бы сын, а?

– От него?!

Думаю, что довела мужчину, разорвала все границы. И не знаю, что он сделает дальше. Единственный, чьи поступки оставались для меня загадкой. Как и слова. 

Он говорил, что я его женщина. Но что это значит? Этого не достаточно, это пшик. Сегодня одна женщина, а завтра другая. Всего лишь звук, статус, который легко перейдет другой.

Нас ничего не связывает, кроме общего сумасшедшая и злости, кроме Янара. Мы друг другу, по факту никто. Не семья, не любовники в нормальном понимании. 

И в любую секунду это может закончиться, нет никаких поводов быть вместе. Мы несем в себе разрушение, пока кто-то не уничтожит другого. И компромиссы… Они ведь не сработают, не склеят всё.  

– Сын от Луки? Этого ты хочешь, Ада?! Залететь от кого-то другого? Трахаться с другим? 

– А если хочу? 

Халид резко отпускает мои руки. Так, что даже больно из-за того, что пропали его прикосновения. Кожа покрывается мурашками, становится невыносимо холодно. 

Упираюсь ладонями в стену, боюсь разворачиваться. У меня ощущение, что я либо сейчас получу по полной программе, либо… Окажусь свободной, как того и хотела. 

Он не станет терпеть конкуренцию, не станет терпеть такое. Что я могу подумать о ком-то ещё, лечь под другого. Это то, что может оттолкнуть Халида от меня.

Навсегда. 

– Хочешь?

Только мужчина не отпускает, а его хватка переходит выше. Халид зарывается пальцами в мои кудри, наматывает волосы на кулак и тянет, заставляя запрокинуть голову. 

– Повтори, Ада. Давай, отвечай. 

– Я… 

– Ну вот и захлопнись, если не можешь довести свою ложь до конца. 

– Что ты делаешь? – он рвет на мне белье, пальцами сжимает бедро. – Хал.

– Покажу, кого ты хочешь. От кого ты течешь. И кому ты будешь рожать, снова и снова. Поняла?!

Халид редко кричит или рявкает, и даже сейчас он говорит спокойно. Но его тон наполнен звенящей злостью. Под которую хочется подстроиться, пригнуться. Чтобы буря прошла мимо меня.

И в тоже время хочется броситься в самый центр взрыва, оказаться пригвожденный к месту. Чтобы разрывало на части, как снаружи, так и внутри. Хоть какой-то баланс в жизни. 

– Я не буду больше тебе рожать. Нет. 

Говорю твердо, но вся дрожу. От того, как меня накрывает. Как чувствуется вес мужчины, его мощь. Он впечатывает меня в стену, держит крепко. Голова ноет из-за жесткой хватки, всё тело покрывается мурашками. 

– Нет? Тебя никто не спрашивал, Ада. Забеременеешь и сядешь под полный контроль. Родишь мне сына, ещё, и дочь. И, блядь, столько, сколько я захочу. Пока не поймешь, что ты моя. 

– Я не твоя. Нельзя насильно сделать кого-то своим.

– Можно, Ада. Я увидел тебя и забрал. А твой Лука, - имя помощника Халид выплевывает, как самое гадкое в мире. – Не смог тебя отстоять. Я смогу. Каждый раз. Беги, скрывайся. Я найду, верну. Землю перерою и душу продам, но ты будешь со мной. 

– Без вариантов?

– Без. 

Пальцы мужчины находят мой клитор, ведут по влаге. Черт! Он ведь… Самый грубый наш момент, самое открытое противостояние, а я вся влажная. Там потом, океан.

Смазка пачкает бедра, растекается под ладонью мужчины. И он всё чувствует, прекрасно понимает. И давит сильнее, царапает джинсами мою кожу, отвешивает ещё один шлепок.

Такой острый, сильный. Возбуждение смешивается со злостью, дурманит голову опасным коктейлем. Ягодицы жжет от удара, пронизывает стрелами, когда Халид медленно обводит пострадавшее место. 

А потом снова бьет. 

– Что ты делаешь? Хал!

– Воспитываю тебя, Ада. Как нужно говорить со своим мужчиной. 

Его поцелуи втягивают кожу на шее, оставляя после себя дыру в гурди. Когда всё клокочет, кипит внутри, медленно разбирает меня на атомы. Я просыпаюсь от резкой смены движений.

Вот его пальцы грубо врываются в меня, а вот – двигаются медленно. Растягивают возбуждение, наполняют тело дрожью. Халид нежно поглаживает кожу, а после до искр сжимает.

Его губы находят мои, сминают в яростной борьбе. А после язык проводит по контуру, вызывая приступ тахикардии. Меня колотит, бросает из стороны в сторону. Словно из холода в адскую жару и обратно.

Не предугадать, не подстроиться.

Только медленно умирать от каждой ласки, принимая её. Меня закручивает, голова кружится от того, как сводит низ живота. Это даже не похоть, не возбуждение.

Что-то намного сильнее, опаснее. Ноги подкашиваются, я сама двигаюсь навстречу пальцам мужчины. Мне кажется, что я либо сейчас умру, либо получу самый яркий финал. 

Протестующий стон срывается, когда Халид делает шаг от меня. Всё ещё близко, дыхание щекочет затылок, жар топит обнаженную спину. Но недостаточно, так далеко…