Невеста для Его Высочества (СИ) - Фарди Кира. Страница 7

— А что будет со мной, если предсказание окажется плохим? — осторожно спросила Линда отца, возбужденно расхаживавшего по двору.

Он только отмахнулся от неё и побежал рассказывать соседям об удаче, свалившейся на их дом.

За столом собрались все родственники и радостно обсуждали важное событие. Прикидывали, на что они смогут потратить свалившееся на голову богатство. Виновница торжества сидела во главе и смущалась. Ей подкладывали лакомые кусочки, гладили по голове, рукам и плечам и весело смеялись. Старшие сестры, Виста и Карла, смотрели исподлобья и готовы были съесть живьём за внимание, оказанное не им.

— А что будет со мной, если предсказание окажется плохим? — раз за разом спрашивала у взрослых Линда.

— Перестань ныть! — набросилась на неё Виста. — Тебе выпала удача, а ты ходишь и скулишь, как гиена.

Удача? Да, все говорили только о ней, но ни словом не обмолвились, через какой кошмар придётся пройти невинной девушке. Однажды ночью она проснулась от странных звуков. Стараясь не разбудить сестёр, спавших рядом, встала и пошла на шум.

В кухне сидела мама и плакала, закрыв лицо полотенцем. Глухие всхлипывания так и рвались из ее груди. Отец молча стоял рядом. По его мрачному лицу Линда поняла: что-то случилось, но не вышла, а замерла за дверью.

— Дорогой, может, уедем подальше? — взмолилась мама.

— Не выдумывай! — резко ответил отец. — Кто отказывается от удачи, приплывшей внезапно в руки.

— Переберёмся в другую страну. Там наша девочка останется в семье.

— Не говори ерунды! Это счастье, что у дочки есть все приметы для предсказания.

— Ну, какие приметы? В стране таких девственниц, как она, что муравьев в лесной куче.

— Первое: у Линды голубые глаза. Для нашего народа это редкость. Знаешь, сколько времени жрецы ищут подходящую кандидатку? Все месяцы беременности королевы.

— Но голубые глаза у всех наших дочерей и у тебя, — не согласилась мама. — Ведь ты из рода мисов.

— Второе: Линда маленького роста.

— Ну и что! Маленькую женщину всегда можно носить на руках.

— Да, только на это она и годится. А работать, рожать детей, ухаживать за стариками мужа? Ее никогда не возьмут замуж в хороший дом. Таких девушек Боги призывают на службу к себе.

— Линда — хорошая добытчица и лекарь. Она могла бы помогать мне или сёстрам, когда те выйдут замуж.

— Ты считаешь, что быть прислугой для родни — лучшая участь для девочки?

— А продавать нашу крошку за земли и деньги, по-твоему, правильно?

Мама снова всхлипнула.

— Молчи, женщина! — отец стукнул ладонью по столу, и Линда вздрогнула от неожиданности. — Только у нашей дочери есть третье и самое важное доказательство: метка Бога. Неужели ты думаешь, что королевская стража выпустит нас из поля зрения? Линда — единственная подходящая кандидатка.

— Какая метка? — мама подняла голову и вытерла слёзы.

— Метка Бога. У Линды на сгибе левого локтя есть родинка.

— Но почему это так важно?

— Не знаю. Говорят…

Отец наклонился к маме и зашептал ей что-то на ухо. Линда подняла руку и посмотрела на кожу. Вон, оно что! Метка Бога! Она не обращала внимания на это темное выпуклое пятнышко, похожее на трилистник клевера.

С этого дня их дом наполнился людьми в белых одеяниях. Они привезли несколько повозок вещей. Линду кормили самыми вкусными и дорогими продуктами, одевали в роскошные наряды. Две служанки каждый вечер купали ее в лохани, натирали тело ароматными маслами, очищали от волосков, поили вином.

Постоянно затуманенная голова вскоре перестала соображать, что происходит, только один вопрос бился в висках:

— А что будет, если предсказание окажется плохим?

Ни разу не получив ответа, Линда смирилась с судьбой. В конце концов, пока ничего плохого не происходило.

За несколько дней до родов королевы девушку привезли в замок. Ее держали взаперти в скрытой келье, в которой не было окон, и постоянно поили каким-то зельем, чтобы она спала. Иногда она приходила в себя, но мысли вяло текли в голове. В душе гнездилось только одно желание: скорее бы все это закончилось.

Она снова заснула, а однажды очнулась и поняла: что-то изменилось…

Глава 5. Горе короля

Сегодня в замке Бустер вся челядь ходила на цыпочках: вторые сутки в королевских покоях рожала жена правителя.

— А-а-а….

Протяжный, жуткий стон то и дело вырывался из опочивальни. Охранники, стоявшие у дверей, вздрагивали и украдкой оглядывались: не видел ли кто. Гнев короля страшен.

Геван Великий лишь крепче сжимал меч. Каждый крик копьем вонзался в его сердце, и лицо становилось все мрачнее. Он мерил шагами плиты пола. Края плаща от движения взмывали, как крылья хищной птицы, и падали, путались между ног, шпоры тихонько звенели в такт.

— Дзинь… Дзинь…

Сейчас к государю лучше не приближаться. Подданные стояли поодаль, склонив почтительно головы.

— А-а-а… — новый крик взлетал ввысь… — А-а-а…

Что это? Правитель замер на месте. Звуки стона заглушил топот множества ног. Кто-то приближался извне, со стороны парадной лестницы.

— Что там ещё? — Геван нетерпеливо повернулся к двери.

Если бегут, значит, где-то проблема. В его окружении нет места суете и суматохе.

Его лицо вытянулось и застыло, словно каменная маска: брови крутыми дугами закрепились на лбу, губы сжались в тонкую нить, только живые глаза стреляли молниями. Не дай бог скреститься с правителем взглядом!

— Мой повелитель, Заклинатель судеб… — выдохнул с поклоном жрец в белых одеждах, упал на колени и протянул свиток.

— Я говорил: мне не мешать? — в голосе правителя зазвенело раздражение, слуги ниже опустили головы, чтобы случайным движением или взглядом не впасть в немилость.

— Его Священство Сагон зовёт вас в храм, — прошептал гонец.

Лицо жреца блестело от пота, глаза смотрели в пол, подрагивающие пальцы теребили одеяние. Вот комок слюны прокатился по горлу, и дернулся кадык. Геван подмечал каждую мелочь, каждое движение. Он понял, что гонец боится. А раз боится, значит… предсказание плохое.

— Сейчас?

Государь зашагал по залу туда-сюда, как раненый зверь по клетке. Ему казалось, что легкие вот-вот взорвутся от нехватки воздуха, а тут ещё и это.

— Да. Это срочно, — пролепетал служитель храма и на всякий случай отполз на несколько шагов.

Геван бросил тревожный взгляд на дверь: там мучилась родовыми схватками его Елена. Громкие, протяжные стоны доносились оттуда, а его сердце сжималось в тревоге. Он слышал вскрики и мольбы повитух, но никто не распахивал дверь и не объявлял о счастливом разрешении.

— Передай: позже приду.

— Нет! Предсказание ждать не может, — прошептал жрец.

— Матерь Богов!

Правитель широким шагом направился в сторону храма. Он чуть ли не бегом пересек огромную площадь, легко взлетел по драгоценным гранитным ступеням и ворвался в святилище, под сводами которого гудел ветер. В центре — огромное мраморное ложе. На нем — распятая девственница-Трилистник, на крови которой и делалось предсказание.

Запах благовоний туманил разум и кружил голову. От нервного напряжения Гевана трясло. Он только сильнее сжал меч вспотевшей ладонью. И ни один мускул не дрогнул на каменном лице.

— Ваше Величество!

Служители храма упали на колени и склонили головы. Вперёд вышел седобородый старец.

— Мой господин, настал час предсказания.

— И что? — резко спросил правитель.

Взгляд вернулся к лежащей на алтаре девушке. У неё были закрыты глаза, но по вздымающейся груди видно, что девственница жива, только из локтевого сгиба стекала струйкой кровь.

Сагон повернулся к подчиненным и приказал:

— Покиньте все зал! Оставьте нас одних!

— Но господин… — вперед вышел Милес, мелкие коварные глаза смотрели из-под насупленных бровей с беспокойством. — Вам нельзя. Я могу остаться?

— Выйди и ты!

Правитель смотрел исподлобья. Его почему-то раздражал этот выскочка. Король помнил его рыжеволосым мальчишкой-руником, а теперь он первый помощник Сагона, его правая рука.