Лиорская мельница (СИ) - Андросов Андрей. Страница 74

Брак как раз закончил стягивать свои вещи в тяжелый узел, когда приемный отец поднял на него взгляд и что-то промычал.

– Не слышу, Джус. Ты говорить пытаешься, или просто блюешь?

Четырехпалый подставил рот под льющуюся воду и, напившись, исторг содержимое желудка под себя.

– Б-брак… Шлюхин выкормыш… – голос Джуса был слабым, а слова едва различимы. – Г-граззгова отрыжка, где ты был?

Брак завязал последний узел и примерил мешок на плечо, убедившись, что сможет его дотащить до скиммера. Оглядел кабину, убеждаясь, что ничего не пропустил.

– Где ты был, говорю? – голос отца немного окреп. – Хватит молчать.

Калека помянул шарга и полез в недра лежанки, выудив оттуда тонкий лист металла, свернутый в трубочку. Неторопливо развернул, уставившись на густо покрывающие листок крохотные отметки – точную копию потолка кабины. Стоило бы спрятать драгоценный листок в протез, но делать это при Джусе парень не собирался. Ограничился тем, что снова свернул в трубку и запихнул к остальным вещам в мешок.

Лишь когда за ногу слабо уцепились четыре пальца, Брак перевел взгляд на отца и спокойно заговорил:

– Джус, я сегодня отправляюсь в Поиск. Мне плевать, как ты к этому относишься. Меня тошнит от этого трака, меня тошнит от нашей жизни, а главное – меня тошнит от тебя. Надеюсь, что больше я никогда не увижу твою перекошенную пьяную морду. Отпусти ногу.

Глаза Джуса округлились, рот скривился, но ногу он не отпустил. Напротив, подтянулся приподнялся на локтях.

– В Поиск? Сам? – из груди отца вырвалось влажное клокотанье, и Брак понял, что Джус смеется. – Ты недоумок. Где ты был эти два дня?

– Я сам собрал скиммер и нашел напарника, вместе с которым мы учились им управлять. У нас есть припасы на дорогу, способы защитить себя и планы на будущее. – Брак проговорил это с гордостью и затаенной надеждой, что отец оценит. Хоть раз. – Через час мы отправимся на церемонию, а оттуда сразу в Поиск. Так что, прощай, отец. Я благодарен вам с матерью за все и надеюсь, что смерть твоя будет легкой. Хотя сильно в этом сомневаюсь.

Джус внезапно резко выпрямился, сел на пол и зашелся в долгом, истеричном смехе, похожим одновременно на кашель и лай. По кабине полетели зловонные капли слюны и ошметки мокроты. Отсмеявшись, он вновь уставился на сына и горячо заговорил хриплым, срывающимся голосом:

– Дурак. Кретин. Недоумок. Да твой напарник бросит тебя в первую же ночевку. Кому ты нужен, гразгова отрыжка? Заберет твой шаргов скиммер и оставит подыхать в степи, – Джус с неожиданной силой схватил калеку за колено, заставив того взвыть от боли. – И я тоже старый дурак. Ищу его два дня по всему сходу, а этот тупой недоумок все это время старательно готовится сдохнуть. Ты хоть можешь себе представить, как ты был мне нужен?

Брак вырвал ногу из хватки отца и резко отступил к двери кабины, готовый в любой момент сбежать.

– Я даже знаю, зачем, – голос парня срывался от злости. – Пусть Чегодун подавится твоим траком, все равно от него мало что осталось. Ты просрал все, что у тебя было, а сегодня потерял единственного человека, которому было на тебя не наплевать. Подыхай, вцепившись в этот кусок железа, если он тебе настолько дорог, что ты готов пожертвовать ради него сыном.

Плечи Джуса опали, он тяжело привалился к водительскому креслу.

– Да что ты вообще понимаешь, гразгова отрыжка, – еле слышно пробормотал он, опустив глаза в пол. – Выметайся отсюда.

– С радостью, – ответил Брак, открывая дверь, а потом с удовольствием добавил. – Катись к шаргу, Джус.

Он уже выходил в ночь, когда в спину ему прилетел тяжелый вонючий мешок, едва не сбросив с подножки.

– Выкинь это дерьмо в нужник, вам по пути, – проорал ему в спину приемный отец. – И дверь закрой, дует.

Брак не удостоил его ответом и вышел наружу, с лязгом захлопнув дверь и мстительно сведя створку прутком.

Прикасаться к заляпанному нечистотами мешку было противно, но парень запасливо захватил его с собой. С Джуса станется выкинуть с пьяных глаз что-нибудь ценное. На первой же стоянке проверит, после того, как дождь смоет налипшую дрянь.

Брак дохромал до скиммера, кое-как закрепил вещи остатками бечевки и, закутавшись в плащ, отправился к гигатракам.

Глава 31

На торге было темно и пусто.

Многочисленные торговцы, еще вчера плотными рядами занимавшие кольцо вокруг гигатраков – исчезли, оставив после себя горы мусора и прогоревшие кострища. Теперь все это добро плавало на поверхности многочисленных луж и ручейков воды, дрейфуя и сбиваясь в настоящие мусорные острова. Ничего страшного в этом нет, завтрашний шторм отполирует Плешь, очистит ее от всего наносного, оставив лишь голые камни и вездесущий кустарник. А на вынесенном к подножью плато мусоре уже через день будут пировать стервятники и вольники.

Лишь немногие рисковали задерживаться до последней ночи Схода. Либо из-за проблем с техникой и сборами, либо в рискованных попытках сбыть под занавес торга остатки товара. Предлагаемая кланом защита истекала в полночь, и хотя трогать злоупотребивших гостеприимством было не принято, мало кто хотел испытывать на своей шкуре терпение Гиен. Да и вокруг Плеши зачастую кружили искатели легкой добычи, поэтому многие предпочитали покидать торг большими конвоями и пораньше.

Хромая под мелким моросящим дождем, Брак вяло размышлял о том, что ярко освещенный торг ему нравился куда больше. А теперь огромное пустое пространство, заваленное мусором и погруженное в темноту, навевало тоску.

Прощание с отцом прошло совсем не так, как он хотел. Ожидаемо, предсказуемо, но на душе у парня ползали гразги. Скорее всего, Джуса он никогда больше в своей жизни не увидит, если не случится чудо и тот не бросит пить. Но надежд на это, особенно после увиденного в кабине, больше не оставалось.

Когда рядом с бредущим парнем поравнялась затянутая в глухой плащ фигура, тот сперва этого даже не заметил. Темно, да и шум дождя глушил все остальные звуки. И лишь после того, как фигура басовито заговорила голосом старшего сборщика, Брак вздрогнул и замедлился.

– Паршивый вечер, а, Бракованный? Как у катрана в заднице, мокро, темно и дует. На прогулку вышел?

– Вроде того, – не то, чтобы калека боялся Чегодуна, но общаться с главной причиной головной боли всей последней недели ему не хотелось. – А почему дует?

– А где, по твоему, у них толкатель? Я за свою жизнь выпотрошил столько этих шарговых рыб, что их задницы даже во сне вижу. Поверь, вся Плешь сейчас похожа на одну огромную мокрую клоаку, – Чегодун развел руками, демонстрируя размер бедствия, после чего перевел взгляд на парня. – Хотя тебе, похоже, нравится. Иначе зачем бы тащился куда-то среди ночи? Ноги, поди, устали уже?

Брак промолчал и ускорился, стремясь скорее добраться до гигатраков. Но шаргов сборщик не отставал, легко подстраиваясь под ковыляющую походку парня.

– А я вот по делу вышел. Дай, думаю, навещу моего доброго приятеля Джуса, напомню ему кое о чем. А тут как раз ты от него идешь, весь такой занятой. Удачно вышло, правда? – голос старшего сборщика сочился язвительностью. – Ну как там мой добрый приятель? Не вспоминал обо мне? А то я аж весь извелся, кусок в горло не лезет. Впереди ведь Отправление, надо будет хорошо кушать и много пить, а тут такая оказия. Неприятно выходит. Ты, кстати, куда путь держишь?

Парень хромал вперед, грязно костеря про себя отца. Джус упорно не хотел оставлять сына в покое, даже после расставания продолжая подкидывать на его голову новые проблемы. Чегодун явно просто издевается, он это дело любит, но сделать Браку ничего не сможет, поздно. Увы, легче от этого не становилось.

– В мастерскую иду, банки заправлять. Джус велел передать, что вертел твой долг на своей оси, – калека не удержался от возможности подгадить напоследок отцу и избавиться от Чегодуна. – Сидел такой довольный, трезвый как камушек. Тебя ждал.