Леди исправляет прошлое (СИ) - Черная Мстислава. Страница 47

— Идёмте.

— Дочка, тебе же тяжело!

— Нормально.

Здесь недалеко. Правда, смотрю я на таблички с адресом, а не на архитектуру. Улица вроде бы знакомая, но воспоминания настолько далёкие, что я смотрю на окружающие меня здания как в первый раз. Юджи глазеет с любопытством, а вот мама гораздо сдержаннее. Похоже, не ждёт от встречи с главой рода ничего хорошего. Я утешающе напоминаю, что деньги на оплату гостиницы у меня есть.

Нужный особняк ничем особенно не выделяется, но я всё же отмечаю, что клумбы перед входом выглядят убого, если сравнивать с цветущими вазонами, выставленными у соседей. Листва чуть пожухла, и в просветах видна корка ссохшейся почвы. Цветы забывают поливать вовремя, и они вянут.

Как жаль.

Я поднимаюсь на крыльцо и, не снимая с плеча дорожных сумок, уверенно бью висящим на цепочке молоточком по металлической пластине трижды. Раздаётся приглушённый строеннный гул, и вскоре двери распахиваются. На пороге нас встречает немолодой мужчина в униформе высокорангового слуги. Дворецкий? Я была слишком маленькой, чтобы его запомнить, а десять лет у Гельдернов ещё больше размыли воспоминания о ранних годах.

Дворецкий замечает маму, узнаёт:

— Леди Махаон? И, полагаю, юные леди вашей ветви? — он отступает и приглашает нас в вестибюль.

На пороге не держит — уже хорошо. Но радоваться рано. Если бы дворецкий оставил нас ждать ответа на улице, то прежде всего пострадала репутация дома. Я всматриваюсь в лицо мужчины, изучаю. Почему я решила, что он не молод? Возраста добавляет печать усталость, а так ему лет тридцать пять или тридцать семь, не больше.

Я сразу же опускаю сумки на пол и прохожу к дивану. Мама и Юри следуют за мной. Они явно смущены, а я лишь требовательно смотрю на дворецкого, но реакции не получаю. Что же…

— С кем я беседую? — холодно спрашиваю я, глядя поверх его головы. Я стараюсь подражать герцогине.

— Прошу прощения, леди. Я Гведо, старший лакей. К вашим услугам.

Для слуг есть боковое крыльцо. Тех. кто идёт с парадного крыльца, встречает дворецкий. Мы прибыли пешком, поэтому нас проигнорировали или он по веским причинам не мог выйти?

— Прекрасно, Гведо. Доложи главе рода о нашем прибытии, а также о безотлагательном деле, о котором мне необходимо ему доложить.

— Сожалею, леди, но это невозможно, — Гведо склоняет голову. — Глава рода болен и никого не принимает. Его состояние… тяжёлое.

— Гведо, мне действительно нужно подсказывать, что в таком случае доложить о нашем прибытии следует наследнику главы, принявшему на себя выполнение обязанностей?

— Нет необходимости, леди. Я сожалею, но наследник приказал провожать представителей боковых ветвей в гостиницы. Независимо от повода, встреча не состоится.

Мама и Юри ещё больше теряются. Мама и вовсе берёт меня за руку и порывается что-то сказать про то, что лучше уйти. Я её просто игнорирую. Моё внимание полностью сосредоточено на Гведо. Такое впечатление, что он сожалеет искренне, но он всего лишь слуга без права голоса.

Если он предан роду и не подвержен проклятию, то ему, вероятно, очень больно смотреть на то, как мы вырождаемся. Увядаем подобно цветку.

Но я не цветок, я бабочка, и я возрождаюсь.

— Вот как? — ухмыляюсь я. — Стало быть наш наследник сошёл с ума?

— Юджин! — охает мама.

Мои слова недопустимы, но сегодня случай особый.

Я снимаю брошь-бантик и сажаю на лиф маминого платья. Она широко распахивает глаза. Я запоздало догадываюсь, что после ухода менестреля ни мама, ни Юри не были особенно взволнованными, словно встреча со скелетом и превращение безобидного бантика во что-то устрашающее и обратно показались им сном. А теперь я напомнила.

— Мама, Юри, подождите здесь?

— Но леди! — восклицает Гведо.

Я оборачиваюсь с лёгким интересом:

— Вы собираетесь меня остановить, Гведо?

— Леди, я действительно не могу вас пропустить. Возможно, вы изложите суть вашего дела на бумаге и я передам…, — предлагает, а сам счастливым не выглядит. Вероятно, за инициативу ему достанется от наследника, но всё равно пытается и мне помочь, и удержаться в рамках приказов.

— Он прочтёт или сразу выбросит?

Гведо опускает голову с таким виноватым видом, словно это он лично выкинул бы мою записку. Я не обращаю внимания и уверенно направляюсь вглубь дома. Я полагаюсь не столько на память, сколько на общее представление о храмах. Ритуальные залы строятся по тем же принципам. А где искать артефакт, как не в ритуальном зале? Думаю, я могла бы его почувствовать. Если бы меня оставили в покое.

Следующий за мной по пятам Гведо… раздражает.

— Леди, клянусь, я не хочу этого, но мой долг велит остановить вас!

Может, усыпить его?

Я не хочу тратить силы, но дело не только в этом. Я боюсь использовать магию поблизости от родового артефакта. Кто знает, как он отреагирует. Не хочу внезапно превратиться в пускающий слюни овощ, это будет по-настоящему нелепо.

— Что за шум?

— Мой лорд!

Судя по обращению Гведо, наследник рода, исполняющий обязанности главы всё-таки снизошёл до меня.

Глава 34

Только вот я до него снисходить уже не собираюсь и уверенно иду вперёд, а Гведо наоборот бросается к наследнику и начинает бурно объяснять, что я леди из боковой ветви и требовала срочную аудиенцию… Дальше я не слушаю, полностью концентрируюсь на своих ощущениях, но краем сознания всё равно поражаюсь слабоумию, поразившему кузена. Слушая Гведо, кузен напрочь забыл обо мне. И лишь выслушав доклад, он вспоминает обо мне:

— Эй, куда!

— Мой лорд!

Не оборачиваясь на топот, я останавливаюсь перед дверью. Замок выполнен в форме головы орла, так считается, но теперь я склонна думать, что вижу голову феникса. Клюв широко открыт, и, чтобы отпереть зал, нужно погрузить руку внутрь, и либо дверь гостеприимно распахнётся, либо клюв феникса защёлкнется. Нет, он не оттяпает кисть, он всего лишь впрыснет в кровь смертельный яд и будет держать жертву до тех пор, пока не вмешается кто-то из главной линии Махаон.

По идее самовольно войти я не имею права, защита не должна меня пропустить, но я бестрепетно вкладываю ладонь в клюв железной птицы.

— Не знаю, как тебя там… Кузина, ты поплатишься за свою дерзость!

Я полагаюсь на слова богини о перешедшем ко мне родовом наследии.

Очень рискованно…

Раздаётся щелчок.

Я безвредно освобождаю руку, дверь открывается.

— Эй, кузен, как тебя там, где родовой артефакт? — я бы и сама нашла, но зачем напрягаться, когда можно получить готовый ответ.

Только вот все мои слова наследник пропускает мимо ушей.

— Как это возможно?! — спрашивает он, указывая на подчинившийся мне магический замок.

Он поворачивается ко мне, открывает рот, закрывает и, подскочив к замку, приседает на корточки, заглядывает фениксу в клюв.

— Эм, друг, а ты не боишься лишиться глаза? — он же совсем ку-ку.

Но парень не слышит и лезет в клюв пальцами, что-то бормочет про поломку.

Гведо переминается с ноги на ногу.

Я прохожу в зал. Наследник больше не пытается меня остановить. Если я правильно поняла, он “чинит” замок, то есть тщетно пытается раскурочить.

В зале смутное ощущение, будто усиленное отражённым стенами эхом, превращается в зов. Взгляд тянет как магнитом, но, когда я нахожу то, что ищу, я не могу поверить своим глазам. Они серьёзно? Нет, я понимаю, что мозги у них спеклись. Но не до такой же степени! Ларец с артефактом даже на алтаре не стоит. Он небрежно оставлен прямо на полу, словно кто-то хотел убрать ларец в тайник, но не дошёл до двери сокровищницы, забыл, куда шёл, поставил непонятную коробку прямо там, где его настигла забывчивость, и ушёл из зала. Слой пыли намекает, что в зал не заглядывали очень давно.

Мне же легче.

Я поднимаю ларец, отношу к алтарю, ставлю — алтарь прекрасно заменит стол.

Крышка надсадно скрипит.

— Эй! — бросив ковыряться в клюве у феникса, наследник вскакивает. — Что ты делаешь, жить надоело? Прикасаться к родовому артефакту может только тот, в ком есть не просто кровь Махаон, а хоть капля родового наследия!