Очень дорого сердцу (СИ) - Болотова Лия. Страница 23

— Мне нравится твоё имя — Демид Денисович, мужественное, звучное, весомое. А вслух произносишь — словно карамельку по языку катаешь. А моё, — я разочаровано вздохнула, — Алевтина Павловна. И сразу перед глазами женщина за пятьдесят в цветастом халате и бигуди варит на кухне яйца пашот.

Демид рассмеялся, делась лёгкой вибрацией тела со мной:

— Алевтина Павловна, мне так нравится быть с вами. И не важно, в цветастом ты халате или нет. Как смотришь на то, чтобы следующие выходные тоже провести вместе? Обещаю — телефон отключу!

Слово «выходные» подразумевает ночёвку, если я правильно понимаю. И это недвусмысленное предложение заставило меня на какое-то время онеметь. Да, Демиду Денисовичу не откажешь в прямоте и настойчивости. Бояться, обдумывать и что-то решать для себя буду потом. Сейчас просто скажу правду:

— В ближайшие две недели мне не получится вырваться из города — мне придётся отрабатывать свой сессионный отпуск. А позже — посмотрим…

Кажется, во мне умер дипломат. В две секунды найти выход почти из тупиковой ситуации, не отказав при этом напрямую — Ленка бы мной точно гордилась. Теперь была очередь Демида вздыхать разочаровано:

— Ну что ж, будем ждать. — Помолчал, а потом выдал очередную идею: — Слушай, а может уволишься?

— Плохо учили трудовой кодекс, Демид Денисович, — рассмеялась я этому нелепому предложению, — всё равно придётся отработать две недели.

— По лицу вижу, что лёд тронулся, — многозначительно улыбаясь, Городова осматривала меня с ног до головы, — или правильнее сказать закипел?

Мы сидели у неё на балконе, Ленка с довольным видом курила прямо здесь, пользуясь тем, что тётя Люся уехала в очередную командировку. Я морщила нос от едкого запаха, но стойко сносила эту её блажь, надеясь, что скоро всё образуется.

— Лен, мне так стыдно, — вспомнила прошедший день и снова щёки загорелись предательским румянцем, — никогда не думала, что могу быть такой…распущенной, что ли…

— Не мели чушь! Распущенность — это не про тебя, чтобы ты там сегодня не сделала…

— Я такое делала… а что я позволяла делать!..

— Если всё было без напрягов и давления, значит вписывается в рамки приличного. — Она затянулась, щурясь от дыма, и продолжила рассуждать: — С чем тебе сравнивать? Этот малолетний придурок наверно и целоваться толком не умел. А Демид, судя по всему, практикой подкован по высшему разряду, раз ты готова была отдаться ему прямо на песчаном берегу…

— А ты откуда знаешь? — я даже рот открыла от удивления, потому что такие подробности подруге я не рассказала.

— К гадалке ходила, пока ты по лесам каталась, — сострила подруга. — У тебя же всё на лбу написано. И не только.

— Не только? — всё ещё не понимала я.

— Я бы на твоём месте несколько дней перед бабушкой не переодевалась, дня три, точно. За это время засос хотя бы посветлеет.

Я кинулась к зеркалу, моля про себя, чтобы это была очередная шутка, на ходу стаскивая с плеч рубашку. Чёрт, вот оно! Тёмно-рубиновое пятнышко ниже левой ключицы. Я рассматривала его, обводя пальцем, вспоминая, когда Демид успел его оставить. За моим плечом появилась улыбчивая Ленкина мордаха:

— Это ещё не всё. — Она развернула меня спиной к зеркалу, вручила в руки ещё одно, поменьше, и сказала: — Смотри. Хороша работа! И ведь знает, где ставить: и сойдёт быстро, и спрятать легко.

И действительно, на левой лопатке красовалось точно такое же пятнышко, как и под ключицей.

— Пронзил тебя стрелой Амура, — декламировала Городова, сопоставляя «входное и выходное отверстия». — Ладно, посиделки дома — это конечно хорошо. Но нужно и в люди выбираться. В пятницу идёшь со мной на вечеринку.

Заметьте, это была не просьба, и даже не вопрос.

Глава 14

Начались трудовые будни. После такого длительного и насыщенного событиями перерыва в работе привыкала тяжело, заставляя себя через силу идти по утрам в Салон. Не то чтобы не хотелось работать, просто понимала, что теперь будет гораздо меньше времени, да и сил, на встречи с Демидом.

В магазине было всё по-прежнему, о том, что прошло три недели с моего последнего появления здесь, говорили разве что новые модели на обувной витрине, значит, привоз был. Моё настроение, точнее его отсутствие, разделяла Маринка, которая работала уже третью неделю без выходных, потому что её сменщица уволилась:

— Хоть бы предупредила заранее, — жаловалась мне она. — Сначала на больничный ушла, а через несколько дней заявление написала.

— Сочувствую, — я ободряюще погладила её по плечу. — И долго каторга продлится?

— Не знаю. — Маринка тяжело вздохнула. — Приходило несколько девушек на собеседование. Но разве нашей Мадам легко угодить? Она вообще последнее время стала похожа на фурию.

— Когда было по-другому?

Мы разошлись по своим рабочим местам как раз вовремя — в магазин влетела Фаина Алексеевна и, зло сверкая глазами, направилась прямиком в свой кабинет.

Неожиданностью стало желание нашего управляющего пообедать вместе со мной. Это означало лишь одно — надо поговорить вне стен Салона. Время перерыва ограничено, поэтому решили перекусить в ближайшей забегаловке с сомнительной репутацией. Из всего «многообразия» я остановила свой выбор на хот-доге (сосиски для него выглядели наименее подозрительно). Серёжа последовал моему примеру. Я жевала чересчур острый на мой вкус хот-дог и гадала, когда же сидящий напротив меня, разродится информацией.

— Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда. — О том, что Сергей Владимирович любит цитировать шедевры советского кинематографа, в магазине знали все[1].

— Василия шибануло? — иронично вставила я.

— Хуже, — он, убрал руку с хот-догом от лица, придвинулся ко мне ближе, словно нас могли подслушивать, — в городе открылся магазин, аналогичный нашему Салону.

— Кто-то не погнушался слизать идею?

— Если бы только идею. Трое наших поставщиков сообщили мне, что «новенькие» изъявили желание работать с ними.

Умела бы свистеть, свистнула от души. Если раньше Мадам на всех углах и во всех рекламах рассказывала об эксклюзивности товара в её Салоне, то теперь она может попрощаться с этим заявлением. Это не просто конкурент, это испорченный имидж.

— Серёж, по-хорошему, Кулабухова должна была подумать о том, что рано или поздно это случится. Она нашла фирмы, раскрутила товар, и кто-то очень умно֝ теперь будет этим пользоваться. Шило, как говорится, в мешке не утаишь. А ей придётся искать новые бренды.

— Одно ясно наверняка — малину, то есть продажи, нам попортили очень хорошо. А чем это обернётся для продавцов — не мне тебе рассказывать.

И кто это наивно полагал, что в магазине всё по-прежнему? Я, конечно, не сильно держалась за эту работу. Изначально определила, что она мне нужна на период учёбы. В дальнейшем планировала найти что-нибудь посолиднее, перспективное, с нормальным человеческим графиком работы и желательно по специальности. Но как минимум полгода ещё искать новую работу не собиралась, диплом сначала написать нужно и ещё две сессии пережить. В свете развивающихся событий придётся заняться этим раньше. Можно смело говорить, что я, как крыса бегу с тонущего корабля, но дело даже не в деньгах. Из-за всех этих неприятностей, Мадам будет злая как чёрт, а зло естественно срывать будет на продавцах.

От тягостных раздумий меня отвлекла Наташа, которая сияя улыбкой и голыми плечами в ярком сарафане появилась передо мной ближе к закрытию.

— Ну, рассказывай всё, — потребовала она, расцеловав в обе щеки.

— Что именно? — уточнила я.

— Про тебя и твоего красавца Демида. Или это не с ним целовалась ты позавчера в парке?

Я покраснела, оглянулась по сторонам и попросила:

— Наташ, не кричи. Если девчонки услышат, мне несдобровать. Я им ещё не говорила, что мы с Демидом встречаемся…

— А мне и говорить не нужно, — улыбнулась она, — всё по твоим глазам поняла. Светятся они и ты тоже светишься. Только…