Еще одна чашка кофе (СИ) - Лунина Алиса. Страница 56

В тот вечер он вернулся домой по обыкновению поздно. Торопясь, взбежал по лестнице, как мальчишка; руки оттягивали пакеты — по пути домой он заехал в магазин и купил для Лины ее любимый инжир и мандарины (смотри, какие свежие, с листочками, пахнут декабрем и Новым годом!).

Он вошел в квартиру и увидел, что Лины нет.

Чуть приоткрытое окно, смятый плед на диване, темные окна в кофейне напротив. И только в переулке сильный ветер прогоняет припозднившуюся осень.

Он бросился в свою комнату, рванул ящик стола — пистолета не было. Данила перевел взгляд на висевшую над его столом фотографию Лины, сделанную когда-то в осеннем лесу, ту самую, где над Линой словно нависла какая-то тень. Он всмотрелся в изображение и замер — темная тень над девушкой стала больше. Данила вернулся в гостиную. Он долго смотрел на пустое окно, в котором отражался усталый ангел по имени Лина.

Данила вздохнул. Как мне тебя найти?! Город такой большой и враждебный для усталого бескрылого ангела.

КНИГА 1. ЧАСТЬ 3. ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ

Теона смотрела на Данилу с сочувствием; было видно, что он сильно переживает случившееся.

— Я должен найти Лину как можно быстрее, пока не случилось беды, — сказал Данила. — Ты можешь мне помочь. В последнее время вы с Линой были близки. Постарайся вспомнить — возможно она что-то рассказывала тебе о своей жизни в Петербурге? Где она жила, работала, есть ли у нее здесь знакомые?

Теона задумалась — при всей своей доброте и искренности Лина была закрытым человеком и мало говорила о себе. Вот разве что…

— Как-то Лина обмолвилась, что до того, как она переехала к тебе, она работала в больнице где-то на севере города.

Данила кивнул:

— Это может быть зацепкой, начну поиск с больниц. Пожалуйста, сообщи мне, если она вдруг объявится!

Он отодвинул свой почти не тронутый кофе и поспешно поднялся:

— Проедусь-ка я по больницам прямо сейчас. Вдруг повезет.

Теона проводила его глазами, увидела в окно, как Данила сел в машину, и вздохнула. «Как грустно начинается зима: Лешка в больнице, Лина пропала, от Ники из Франции нет никаких вестей и о судьбе сестер Ларичевых по-прежнему ничего неизвестно».

В городе в этот первый день декабря было неуютно и холодно. По улице гулял свирепый ветер, от которого даже стекла в кофейне чуть подрагивали. Впору было захандрить. Звякнул колокольчик, и в кофейню ввалилась стайка озябших студентов. Теона поспешила за стойку, чтобы варить кофе и обогревать теплом всех, кто сейчас в этом нуждался. В конце концов, как часто говорила ее бабушка Нино, когда мир вокруг тебя рушится, единственно верное решение — продолжать делать то, что ты умеешь. И стараться делать это хорошо, по совести. Это единственный способ спасти и себя и мир.

Это была уже четвертая по счету больница, в которую он заехал. Данила понимал, что ему надо найти Лину раньше, чем она найдет Виктора, чтобы уберечь ее от непоправимой ошибки. Он не имел права на рефлексию и переживания — он должен был действовать и обойти, если понадобится, хоть сто больниц. Однако на исходе третьего дня он приуныл — огромные больничные корпуса, подъезжающие машины скорых, вереницы людей, спешащих к приемному покою… В этом огромном городе слишком много боли и отчаяния, и в нем так легко потеряться навсегда.

Еще одна больница, равнодушные лица и слова: нет, не знаем, не можем вам помочь. И вдруг спасительная фраза — свет в конце тоннеля: «Да, была сотрудница с такой фамилией, правда, она уволилась в сентябре. Вы можете поговорить с кем-то из ее коллег».

Данила нашел молодого доктора, который работал с Линой в одном отделении.

Недоверчивый взгляд бывшего коллеги Лины: «А зачем вы ее ищете?»

Поспешная фраза Данилы в ответ: «Мне нужно ее найти, очень нужно. Чтобы помочь ей».

Доктор пожал плечами:

— Но я даже не знаю. Понимаете, она не из тех, кто много о себе рассказывает. Собственно, о ней никто ничего не знал. Просто видели, что она — хороший человек — в любой ситуации всегда сделает больше, чем должна по служебному регламенту. Вроде смурная всегда, закрытая, но человеческое в себе не растеряла. И лично мне этого знания было достаточно. Ну а в душу к ней никто не лез, да она и не пускала.

Свет в черной дыре туннеля погас. Данила тяжело вздохнул: ох, Лина-Лина, девушка-остров, неужели никто о тебе ничего не знает…

Он пожал руку доктору и уже пошел к выходу, но мужчина вдруг его окликнул:

— А вот тот ребенок… Они с ним прямо не разлей вода были. Она его и вытащила с того света. Лина очень к нему привязалась.

— Какой ребенок? — Данила мгновенно зацепился за эту последнюю надежду.

— Он сейчас, кажется, в детском доме.

— Как его зовут? В каком детском доме?

Мужчина испытующе посмотрел на Данилу и вздохнул:

— Идемте. Попробую вам помочь.

Итак, этот незнакомый Лёня был единственной зацепкой и возможностью найти Лину. После долгих переговоров с руководством детского дома, куда попал мальчик, и соглашения о фотопроекте, который предложил сделать Данила, ему удалось встретиться с парнем.

— Привет, Лёня! — Данила попытался улыбнуться. — Как жизнь?

Мальчик взглянул на него исподлобья. У парня был взгляд, о который можно было обжечься. В этих глазах сквозили усталость и боль, как у десяти изрядно поживших и уставших от жизни взрослых людей.

Данилу обожгло.

— Эй… Все нормально?

— Ты кто? — глухо спросил мальчик.

— Я друг Лины.

В глазах Лёни мгновенно промелькнуло что-то такое, что Данила понял — у них с Линой действительно есть сильная связь.

— А где она? — вскинулся Лёня.

— Идем, нам надо с тобой серьезно поговорить. Да и познакомиться поближе. — Он протянул Лёне руку.

Лёня подумал с минуту и протянул Даниле ладошку.

Данила пришел к Лёне и на следующий день. А в выходные он приехал к нему со своей фотокамерой — показывал, как надо снимать, рассказывал о своих поездках по миру. Лёня молчал, внимательно слушал. Он, как и Лина, был не очень разговорчивым. Но когда Данила приехал в третий раз, у Лёни прорвало плотину молчания. Выслушав рассказ Данилы о съемках на Севере, он вдруг выпалил:

— А вот хорошо бы нам втроем туда поехать!

— Втроем? С Линой? — сразу понял Данила.

Лёня кивнул.

— Ну, может, так и случится. Послушай, Лёня, у меня есть просьба.

Он протянул мальчику мобильный телефон, который привез с собой.

— Вот здесь забит мой номер. Если вдруг к тебе когда-нибудь придет Лина, позвони мне. Сразу позвони мне, ладно? Это наша с тобой единственная надежда на то, что у нас — у всех нас — все будет хорошо.

Лёня взял телефон и долго смотрел на номер Данилы, словно заучивал наизусть.

— Можешь даже ничего не говорить, просто набери мой номер — это будет сигнал, я пойму, что она пришла.

— А если она никогда не придет? — вздохнул Лёня.

Данила промолчал.

Кофейный справочник лежал на прикроватной тумбочке, здесь же, на тумбочке, на обложке неоткрытого блокнота, паслись олени. Леша лежал, смотрел на противоположную стену больничной палаты, изучал трещинки на стене и все вернее погружался в тяжелую хандру. Так странно: вот был целый мир — огромный город, кофейня, насыщенная жизнь, и вдруг этот мир сузился до размеров маленькой больничной палаты, осмотров врача и визитов медсестры. И вроде город тот же (ну не на Марсе же эта больница расположена, а просто в другом районе), но только кажется теперь, что до «Экипажа» так далеко, будто он находится на другом конце света.

Леша пошевелился — в боку и в груди отозвалось страшной болью. Он застонал, чувствуя себя каким-то раздавленным жуком; оказывается, так трудно просто приподняться на кровати, а уж встать и пойти — вообще что-то невероятное, сродни подвигу Геракла.

В палату вошла доктор — такая большая и серьезная женщина, что Леша всегда чувствовал себя рядом с ней первоклассником, не выучившим уроки.