Римские термы: Гладиатор (СИ) - Разум Алекс. Страница 29

Он уже с наслаждением пинал ногой лежащую на полу рабыню. При этом приговаривал: «Будешь молчать? Будешь?».

— Хватит! — Атилия вскочила из-за стола.

Луций от неожиданности даже передернулся. Но быстро пришел в себя.

— О-о, посмотрите, кто тут у нас осмелел? — он говорил с издевательской интонацией, — Да это же будущая потаскуха императорского лизоблюда. Ты что о себе возомнила? Хочешь под защиту августейшего? А захочет ли он стать твоим патроном, когда узнает что ты трахаешься с жалким рабом, с животным?

— Во-первых, я ни с кем не спала! — она вскипела от возмущения и издевок мужа, и уже не могла себя сдерживать, — Во-вторых, он давно не раб! И был рожден свободным.

— Ты уже его защищаешь. Ты, дочь знатной семьи Рима, выгораживаешь варвара и бывшего раба. Да он мясник, головорез! Ты хоть представляешь, скольких он убил?

— Он, хотя бы, дрался на равных. А ты избиваешь только тех, кто не может тебе ответить это ты мясник и садист. Ты убил свою жену, мать Секста — Цецелию!

Ехидная улыбка на лице Луция сменилась звериным оскалом. Казалось, сейчас из его глаз заискрится.

— Ах, ты жалкая шлюха! Я вышвырну тебя в сточную канаву — где тебе и место!

Он угрожающе приближался. Атилия решила, что не будет безвольной жертвой. Она схватили со стола кухонный нож, и выставила его перед собой.

— Это ты жалок! Только подойди, и я тебя пырну, как свинью!

Выкрикивая в отчаянье угрозы, она надеялась напугать. Очень сильно не хотелось выполнять сказанное. Луций поверил, остановился.

Тяжелая мужская рука схватила ее сзади, обхватила шею и сдавила. От неожиданности Атилия выронила нож. Она двумя руками силилась оторвать эту железную хватку, но тщетно. Сил не хватало, как и воздуха.

— Молодец, Азий.

Сильный удар кулаком в живот вывел ее из равновесия. Луций не церемонился.

— Тащи ее в мою спальню и свяжи там. У меня есть дела поважнее. Я тебя потом навещу, моя женушка. Надо приготовить золотых монет. Мы нашли человека, который разрушит все твои ожидания. Этот грязный варвар, точно не доживет до утра.

* * *

Германус очнулся в незнакомом месте. Он не понимал, где оказался, и что с ним произошло. Голова болела, в ушах стоял звон. Все выглядело каким-то мутным, похожим на отражение в старом бронзовом зеркале. Еще казалось, что вокруг летают какие-то светящиеся мошки.

Кроме всего прочего его сильно тошнило, как с жесткого похмелья. Но он точно знал — накануне не пил. Что же он делал? Готовился к бою. Даже, вроде, как по ощущениям уже бился. Самого выступления на арене он не помнил. Свое имя вспомнил не сразу. От самих мыслей возникала боль. Не то чтобы если не думать то голова не болела, вовсе нет. Просто боли прибавлялось, когда силился напрячь память.

Левая рука оказалась перебинтована. Под бинтами было что-то твердое. Ноющая боль обнаружилась, когда пытался шевелить ей.

Может его убили, и он в подземном мире?

Тогда почему попал к римскому богу смерти? На это явно указывали мозаика на полу и росписи на стенах.

Он попытался подняться и сесть. Это оказалось не так просто.

«Не вставай, Германус. Тебе пока нельзя». Кто это назвал его по имени, слова незнакомца до него не сразу дошли. «Ты ко?» — смог выдавить он. Язык не слушался. «Я императорский лекарь. Меня поставили к тебе, вытащить из лап Диса».

Понадобилось какое-то время, чтобы осмыслить. После он ответил: «М-м» — что значило удовлетворение услышанным.

Ему сейчас надо то от чего становиться легче. Только вот как это называется, он забыл. Пытался вспомнить, испытывая пульсирующую боль внутри головы. Сморщился.

«Воды?» — предложил говоривший. Германус сразу же кивнул. «Угу» — подтвердил он.

Лекарь подошел и аккуратно приподнял ему голову. Затем не спеша стал поить из глиняной кружки. Вода оказалась прохладной, она стала спасением. Он пил ее почти не раскрывая рта. Влажная струйка чувствовалась внутри.

Очень давно так поила его мать, когда он болел. Там, в тех местах, где зимой холодно. Но ее больше не было. Он это вспомнил. Крупная слеза выкатилась из края глаза и потекла по виску.

Что же дальше: к чему он шел, чего хотел? Не помнил.

Где друзья, кто враги… Что делать…

«Дакус» — еле выдавил он из себя.

«А, это твой товарищ. Но его сейчас не пустят. Перед входом преторианцы — им запретили сюда пускать посторонних».

«Дакус друг» — слова давались очень тяжело. Он хотел еще добавить, но смог только: «Пусти».

«Хорошо. Ты не переживай, я попрошу центуриона чтобы его привели. Тебе надо лежать. Еще очень долго. Пока не станет легче». Говоривший вышел.

Друга он вспомнил, но кто же враг? Этот лекарь не враг — он заботится. Тогда кто — преторианцы, они не пускают друга, значит они. Кто это вообще такие, почему они так сложно называются…

Он задремал. Понял это только потому, что его разбудили голоса.

«Ну, что? Как он?» — спрашивал негромко первый. «Еще пока не ясно, но уже приходил в себя». «Это значит, что он выжил?». «Сейчас рано гадать. Я помню наши бойцы в Парфии, после боя тоже приходили в себя. Только вот далеко не все из них выживали. Один из нашей центурии выжил, но память к нему так и не вернулась. Теперь ходит городским дурачком».

Ненадолго они затихли. Потом первый спросил: «Ну, что помочь сможешь? Если все сделаешь, купишь себе шикарную виллу на побережье». «Всю сумму неси. Все в золоте, что бы ни так тяжело тащить. Да, и спрятать проще. Принесешь, после решим».

Глава 15

Эктор торопился к Луцию за деньгами. Уже стояла глубокая ночь. Он ехал верхом. Рядом бежал раб. Одной рукой он держался за ремень подпруги на лошади, второй придерживал кинжал, в ножнах на поясе. Охранник у Эктора был только один. Высокий, широкоплечий, смуглый парень. Он привез его когда-то из Антиохии. Ездил туда за рабами. Покупал на перепродажу подростков, этого оставил себе и не прогадал. За несколько лет он вымахал на голову выше Эктора.

Охрана в эту ночь ему была крайне нужна. Сейчас он повезет через полгорода весьма много денег. Его могут выследить. Надо будет у Луция потребовать телохранителей, для подстраховки.

Сумма, запрошенная нужным человеком, оказалась значительно выше, чем та, что он ставил на бой.

Сначала Эктор обозлился на такую наглость. После понял — Луцию некуда деваться. Он все равно выдаст нужное. Сейчас у казначея на кону все. Он может потерять не только шикарный особняк в Риме и жену красавицу-патрицианку. Само будущее ускользало из рук его компаньона.

В Киликии он чужак. К тому же там, с недавнего времени, у многих есть желание добраться до его горла, за аудиты. Кому как не Эктору было знать, что в Малой Азии все правители связаны между собой родством или торговлей. Луций там очень быстро мог исчезнуть.

Значит, от партнера отвернулась Фортуна. Обозлилась за весталку. Наверное, не только она — может уже все боги против него. Пришло время расстаться с таким приятелем. Боги могут и на него самого обозлиться, за дружбу с Луцием.

Эктор уже потерял все накопления. Команда, на проигрыш которой он поставил — выиграла. Даже если этот гладиатор умрет, он сам ничего не получит. Есть, конечно, рабы и хорошее на прибыль место в термах. Деньги, которые он проиграл, копились почти десять лет.

К тому же если заговор раскроют — то вообще останется без головы. Нужен запасной план.

Лучше это золото забрать себе, и спрятаться на время. Например, на Сардинии. Там его не найдут. К тому же там есть хороший знакомый, он приглашал Эктора в гости.

Луция вышлют далеко и навсегда. Через год все забудется и затихнет. Тогда можно и на свое место вернуться.

Что он получит, если поможет казначею остаться в выигрыше? Немного серебра за купленных рабов. Может еще что выпросит. Это все мелочи. Да, и зачем, если золото сейчас само придет в руки.

Все, решено! Он заберет деньги и потребует телохранителей. Это убедит Луция в том, что он придерживается изначального плана. Добравшись до своих терм, он отпустит охрану назад, сам же даже входить не будет. Проберется через парк и домой. От туда сразу к Остии, морскому порту Рима. Там наймет небольшой корабль и со своими рабами уплывет. У Луция даже не будет времени на его поиски.