Простые слова (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 2

— Бу! — Ладони опускаются на тонкие плечи девчонки, а уши моментально скручиваются в трубочку от её дикого визга. Тут и испуг, и сумасшедшая радость встречи. Ещё бы! Мы не виделись слишком долго!

— Марьянка! — верещит брюнетка на голову выше меня и с ходу стискивает в жадных объятиях. — Ты вернулась! Почему не позвонила раньше? А? Я была убеждена, что ты ещё на солнышке загораешь!

Рюкзак валится из рук, а идеально уложенные волосы, того и гляди, примут ужасающий вид. Годы идут, а Смирнова никак не научится контролировать свои эмоции.

— Задушишь, Злат! — Аккуратно ослабляю хватку девушки, скользя по ее щекам невесомыми касаниями губ. — Прости, замоталась.

— Ты когда прилетела? — Подруга по привычке переплетает наши ладони и с заразительной улыбкой от уха до уха тащит к зданию лицея.

— Сегодня утром, — устало вздыхаю.

Последние два месяца я провела в гостях у маминой подруги на побережье Испании. Пока родители решали вопрос с опекой над каким-то несчастным мальчуганом, я наслаждалась лазурным морем, солёным бризом и абсолютной свободой! И если бы не начало учебного года, до сих пор ни за что бы не вернулась в серые будни.

— Мне так хотелось сегодня хотя бы выспаться с дороги, — канючу, сжимая ладонь Златы, чтобы Смирнова поняла причины моего сварливого настроения. — Но отец словно белены объелся! Столько времени меня не видел, а злой как собака! Пришлось наспех собираться на учёбу.

— Да ладно тебе, — щебечет девчонка. — Ты и так на неделю себе каникулы продлила. Мальчишку видела уже?

— Нет, — пренебрежительно фыркаю, отмечая, как настроение на бешеной скорости начинает нестись вниз.

Идею родителей на старости лет взять в дом беспризорника я с первого дня считала провальной. Наверно поэтому никогда не проявляла интереса к этой теме. И вообще, была уверена, что предки за два месяца моего отсутствия наиграются и поймут, что несчастному ребёнку не место в нашей семье.

— Мама увезла парнишку к психологу, поэтому знакомство с малышом запланировано на вечер!

— Малышом? — умиляется Злата. — Сколько ему?

— Пять? Десять? Не знаю, Смирнова! — отмахиваюсь от подруги. — Но раз посещает психолога, период ношения подгузников точно остался позади!

Весело смеясь, мы незаметно для себя минуем один квартал за другим и подходим к воротам лицея.

— Тебе совсем неинтересно, Марьян, да? Мальчуган же теперь… Ну, как бы сказать… Он тебе почти брат.

— Ещё чего! — вспыхиваю спичкой. — Этот несчастный ребенок — просто очередная игрушка родителей! Я выросла — им стало скучно, только и всего. Ясно? Никогда он не станет моим братом! Да и речи об усыновлении, вроде, не шло!

Настроение забирается под плинтус!

— Лучше расскажи, что новенького? — Стремительно перевожу тему с неугодной мне. Я не готова ни с кем обсуждать происходящее в семье, да и давать лишний повод для сплетен любопытным ушам не хочу. — Тоха уже нашёл мне замену? А Лизка всё также дуется? Погоди, самое-то главное!

Хватаю Смирнову за локоть и вынуждаю остановиться в двух шагах от массивной двери.

— Мне тут Синичка на хвосте принесла, что у нас в классе новенький появился? Симпатичный? Или так себе?

Синичка, а точнее, Синичкина Алевтина Ивановна, наш классный руководитель и по совместительству учитель русского и литературы. Каждый день на протяжении последней недели она упорно доставала меня звонками, поторапливая вернуться к занятиям. Мотивация, что на носу одиннадцатый класс и серьёзные экзамены, в моём случае совершенно не работала! Как бы я ни окончила школу, в какой бы ВУЗ ни мечтала поступить, родители давно все решили за меня! А возвращаться в дом, где за лето всё кардинально изменилось и, увы, не в мою пользу, совершенно не хотелось. Наверно поэтому Синичка и обмолвилась о новеньком.

— А что Алевтина Ивановна не рассказала, какой он из себя? — Злата хихикает и тянет за собой. До звонка минут пять, а нам еще менять обувь.

— Злат, не смеши! Ты портреты в ее кабинете на стенах видела? Толстой, Пушкин, Некрасов… Думаешь, наша классная реально в парнях понимает? Как его зовут? Ну, новенького…

— Сава Ветров, — Имя с необычайной легкостью слетает с губ подруги, напоминая дуновение слабого морского бриза.

— Сава — это Савелий? — уточняю на всякий, замечая, как щёки Златки начинают наливаться краской. Она может уже ничего не говорить! Я и так теперь знаю, новенький — весьма хорош собой!

— Да, Савелий, — смущённо кивает Смирнова, а я сгораю от желания поскорее увидеть Ветрова своими глазами.

— И как он тебе? — притворяюсь, что не замечаю Златкиной симпатии.

— Странный, — Подруга пожимает плечами и прячет одну и ту же прядь длинных каштановых волос за ухо.

— Очередной заучка?

— Нет, — спешит заступиться за новенького Смирнова. — Он просто странный. Ни с кем не разговаривает почти, взгляд такой тяжёлый и колючий, а ещё у него на шее татуировка.

— Ого! — вскрикиваю чуть громче дозволенного в стенах лицея и тут же ладонью прикрываю рот. — В полку плохишей прибыло?

— Не думаю, что Сава плохой, — мечтательно тянет Злата, остановившись у кабинета физики. Мы совсем чуточку не рассчитали время и пропустили звонок. — Но, знаешь, он кажется очень опасным!

— Всё, как я люблю, — Подмигиваю девчонке и смело стучу в дверь.

— Здравствуйте, Дмитрий Венедиктович, извините за опоздание! Можно нам войти?

Нос кверху, в глазах — уверенность. И пока Златка стыдливо топчется рядом, я, не дожидаясь ответа учителя, делаю шаг вперёд. Это пусть Смирнова краснеет за минутную задержку. Ей положено! Как-никак дочка директора лицея.

— Свиридова! — расплывается в улыбке пожилой мужчина в клетчатом пиджаке. — Неужели вспомнила об учёбе?

— Поняла, что жуть как соскучилась по физике, — по классу тут же проносятся смешки и перешёптывания. Ну, конечно, перемыть мне косточки — великое дело!

— Ты не представляешь, как греет душу твоё признание, — ехидно замечает физик и ладонью указывает, чтобы мы поскорее заняли свои места.

Красная, как помидор, Смирнова тут же шмыгает за первую парту, а я, на мгновение замерев, осматриваю класс. Как и следовало ожидать, Синичка всех пересадила, и где сейчас моё место — непонятно.

— А ты теперь со мной сидишь, — вальяжно развалившись на стуле, гогочет Тоха. На лице наглая улыбка, а в глазах нехороший такой огонёк.

Звезда сборной лицея по баскетболу, отличник, сын губернатора области, да плюс ко всему сногсшибательный красавчик, — любая прыгала бы от счастья и светилась, как начищенный самовар, от такого стечения обстоятельств, да только не я.

В десятом классе мне хватило глупости в него влюбиться, а этому негодяю — растрезвонить на весь лицей, что я совершенно не умею целоваться. Наши несчастные два свидания обернулись для меня кромешным позором и несносным унижением. И только Синичке могло прийти в голову посадить нас за одну парту.

— Свиридова! — окрик учителя напоминает о моей нерешительности. Но даже под конвоем, рядом с Булатовым я не сяду ни за что!

Поправляю рюкзак на плече и, сжав губы в равнодушную ухмылку, иду к единственной свободной парте на последнем ряду.

— О! Тоха, тебя походу кинули! Плакать не будешь? — заливается Димка Симонов, лучший друг Булатова, и тыкает парня в спину кончиком авторучки.

— Отвали, придурок! — выплёвывает мой несостоявшийся бойфренд.

— Любовь прошла, завяли помидоры? — продолжает подтрунивать Митя, а класс тем временем заходится в гулком смехе.

Подобное внимание одноклассников раздражает, но понимаю, что этим шутникам только дай повод — сожрут! Потому пропускаю мимо ушей колкие замечания и поскорее занимаю место на галёрке.

— Тишина! — стучит указкой по столу Дмитрий Венедиктович и приступает к теме урока.

Фи-зи-ка! Всего три слога или шесть букв, но более непонятного слова, а точнее, предмета школьной программы, в своей жизни я ещё не встречала. Бесконечные формулы и законы, бессмысленные лабораторные и непонятные опыты — как баран на новые ворота я смотрю на доску и ни черта не понимаю. Я честно пытаюсь, но, видимо, в моём мозгу не хватает определённых извилин, отвечающих за понимание этого нудного предмета.