Простые слова (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 43

— Марьянка! — пронзительно голосит в трубку Смирнова, стоит мне только провести по экрану чужого смартфона пальцем.

— Я, кажется, что-то лишнее сболтнула Ветрову. Марьяна, слышишь? Ты уже в курсе, да? Витка донесла?

Но я продолжаю молчать. Пусть Злата и дальше думает, что говорит со Свиридовой!

— Прости меня, Марьяш! — продолжает Смирнова, приняв тишину за нежелание подруги отвечать. — Знаю, что не должна была ему говорить про тот спор в столовой. Да я вообще думала, что вы с Витой и Лизой тогда пошутили. А Сава так напористо стал требовать ответ, что я растерялась и ляпнула не подумав. Марьяна, ну скажи что-нибудь! Хочешь, я завтра к Ветрову сама подойду и всё объясню. Уверена, он поймёт. Тем более ни ты, ни девчонки так ничего о прошлом парня и не узнали. Свиридова, не молчи!

— Марьяна забыла телефон дома, — прижимая трубку к уху, подхожу к окну, где ещё несколько минут назад также точно по телефону говорила Нана. — А у тебя, Смирнова, есть уникальная возможность мне всё рассказать, не дожидаясь завтрашнего дня.

— Сава! — неестественно высоко пищит Злата. — Но как… почему…

— Смирнова, я жду!

Заплетающимся от волнения языком Злата начинает сумбурно рассказывать про их девичьи пересуды обо мне. Но тот спор, о котором упоминает Смирнова, ничего общего не имеет с Булатовым.

— Понимаешь, о тебе никто толком ничего не знает. Вот и ходят разные слухи, а Марьяна просто загорелась идеей раздобыть о тебе чуть больше информации и всё.

— Вот значит, откуда ноги растут о сыне мафиози, — не могу сдержать смех.

— Ну да, — хмыкает Злата и, немного осмелев, спрашивает: — Сава, и всё-таки, что ты делаешь у Марьяны дома. Уже второй раз. Опять за конспектами зашёл, да?

— Нет, Смирнова. Я здесь живу. Считай, что в споре ты всех обошла: тебе первой стала известна правда. Я беспризорник, детдомовец, сирота. Тот самый мальчишка, которого родители Марьяны приютили у себя по доброте душевной.

— Боже, — шепчет еле слышно и тяжело дышит в трубку. — Теперь всё понятно! А я голову сломала в догадках, почему Свиридова не разрешала её навещать.

— Она меня стыдится.

— Нет, Марьяна просто боится, что от неё все отвернутся, а одиночества и пустоты ей в жизни хватает и дома. Кстати, Ветров, а где она?

— Уехала с Булатовым на дачу к Владу.

— С Булатовым? Так поздно?

— Что именно тебя удивляет?

— Так они вроде расстались сегодня? Нет?

— Мне-то почём знать?

— Не нравится мне всё это! — причитает Злата, даже не догадываясь, что мне вся эта история нравится ещё меньше. — Телефон забыла, а за окном почти ночь. Да и компания пацанов у Осина собирается весьма своеобразная. Сава, а если Булатов ее обидит? Там же совершенно некому за неё заступиться.

— Ты адрес этой проклятой дачи, знаешь?

— Я была Влада на днюхе в прошлом году, могу показать, как проехать к коттеджу, но точный адрес не назову.

— Собирайся, Злата! Поедем вытаскивать нашу Марьяну из лап Булатова.

Глава 19. Слепая ревность

Марьяна.

Щелчок двери и тишина.

Ветров ушёл.

Не услышал. Не поверил. Не захотел.

Заглушаю отчаянный стон тыльной стороной ладони и медленно стекаю по стене на холодный керамогранит. Не чувствую слёз, не замечаю времени и, главное, не понимаю, почему так больно, почему мне не всё равно? Снова и снова прокручиваю в голове слова Ветра, пропитанные немым отчаянием, и, кажется, только сейчас начинаю осознавать, как много места мне отводилось в его сердце, а я всё профукала. Не ценила. Не берегла. Упустила.

Затылком упираюсь в стену, равнодушным взглядом скольжу по глянцевой поверхности натяжного потолка. Если бы я только знала, к чему приведёт моя нерешительность!

Заслышав шаги со стороны отцовского кабинета, поспешно встаю и бегу к себе: не хватало только оправдываться за свои слёзы и распухший от всхлипываний нос. Как можно скорее взбираюсь по лестнице и снова путаю двери, без спроса врываясь в комнату Ветрова.

Когда только этот неотёсанный грубиян с непонятными рисунками на теле и трепетным светом во взгляде успел так глубоко забраться под кожу?

Несколько раз обойдя спальню Савы по периметру, обречённо сажусь на диван, тот самый, который стал свидетелем нашего с Ветровым поцелуя. В глазах снова слёзы, а на губах — улыбка. Печальная радость ласково окутывает сознание, а внезапное разумение, что без Ветрова уже не смогу, сжимает жалкое сердце в тиски.

Не сдаваться! Бороться! Всё исправить! Ещё не поздно, верно?

Я снова вскакиваю на ноги и как заведённая суетливо сную из угла в угол. Мне нужен дельный совет!

Наверно, поэтому достаю мобильный и возбуждённо набираю номер Златы. Я готова ей открыться: рассказать о Ветрове и наших с ним бессонных ночах, о гнусном шантаже Булатова и своей трусости, а еще я хочу извиниться. Я виновата перед Смирновой, что, прекрасно зная о чувствах подруги, не сумела сдержать своих. Но в любви и на войне все средства хороши, правда?

Длинные гудки, посторонний шум и запыхавшийся голос Златы:

— Алло! Марьяна?

— Привет, мне очень-очень нужно с тобой поговорить. Я могу к тебе приехать?

— Сейчас? — кричит в трубку Смирнова и, судя по звукам, куда-то заходит. Я слышу её шаги, скрип двери, а дальше дикий шквал голосов и глухих ударов чего-то тяжёлого о деревянный пол.

— Да! Я вызову такси.

— Я не могу, Марьян! — извиняющимся тоном произносит подруга и тут же начинает оправдываться: — Я еле у матери отпросилась, чтобы к Саве на его первую игру успеть. Ой, Марьянка, он играет, как Бог. А какой красивый! Я — не я, если сегодня не осмелюсь к нему подойти, когда всё закончится.

— А как же его девушка?

— А где она эта девушка? Здесь все свои. Знаешь, может, и не было её никогда? А кстати, ты почему не пришла? Антон на поле.

— Мы расстались, — бормочу, смахивая со щёк дорожки слёз. Никогда бы не подумала, что ревность — такая подлая дрянь, способная вмиг пустить яд по венам.

— Марьян, я не знала, — лепечет Злата. — А почему ты мне ничего сказала?

— Вот, сейчас говорю.

— Мне очень жаль, милая! Наверно, ты права, нам стоит увидеться. А Сава… Сава подождет, правда?

— Всё нормально, Злат! — чёртова ревность грызёт изнутри, но я стараюсь держаться. — Завтра увидимся!

Скидываю вызов и, с досадой осмотревшись по сторонам, иду к себе. Злата права: не было никакой девушки, да и меня больше на её пути нет. Ощущаю себя дурой, идиоткой и страшно завидую Смирновой. Чтобы хоть как-то отвлечься, включаю любимый фильм с Райаном Гослингом, но всё равно каждое мгновение смотрю на часы, отсчитывая минуты до завершения игры. Как назло, те тянутся невыносимо медленно, подкидывая воспалённому воображению всё более изощрённые картинки и лишь сильнее распаляя в моей душе обжигающее пламя ревности.

Когда зажатый в руках мобильный внезапно оживает, я отвечаю не глядя, полагая, что услышу Злату. Мне не терпится узнать, что Ветров вновь отказал Смирновой, и наконец обрести покой. Но глупым мечтам суждено разбиться вдребезги, когда вместо нежного голоса подруги в трубке раздаётся противно-приторное кваканье Булатова.

— Привет, Марьяна! — тянет придурок и многозначительно молчит в ожидании моего ответа. На заднем фоне гремят басы, а чей-то пискляво-лающий смех сменяется звоном посуды. Сомнений нет, Булатов на даче у Осина.

— Детка, не хочешь поздравить меня с победой? — надменно спрашивает индюк и снова даёт мне возможность ответить. — Эй, Свиридова, ты оглохла?

— Мне казалось, наши пути разошлись!

Чувствую, как потеют ладони, едва удерживающие телефон возле уха, а непреодолимый страх расползается по телу, — меня не покидает ощущение предстоящей подставы.

— Ага, — насмешливо соглашается Булатов. — Но вроде это не мешает нам оставаться друзьями.

— Друзьями? — моя очередь смеяться. — Ты серьёзно?

— А что?

— Друзья не подставляют, Тоша!