Избавитель. Том 2 (СИ) - Соколов Макс. Страница 4

Вокруг тренировочной площадки было двенадцать шараджи, то есть школ, — по одной на каждое племя. Джардир и Аббан принадлежали к племени Каджи, и потому их взяли в Каджи’шарадж. Здесь они начнут Ханну Паш и станут дама, даль’шарумами или хаффитами.

— Каджи’шарадж намного больше остальных, — заметил Аббан, глядя на огромный шатер. — Только Маджах’шарадж может хотя бы отчасти с ней сравниться.

— Еще бы не больше! Думаешь, наше племя случайно зовется Каджи в честь Шар’Дама Ка, Избавителя? Мы потомки тысячи его жен, кровь его крови. Маджахи, — Каваль сплюнул, — всего лишь дети слабака, который правил после того, как Шар’Дама Ка покинул наш мир. Прочие племена во всем ниже нас. Не забывай об этом.

В шатре им выдали бидо — простые белые набедренные повязки. Коричневую одежду забрали, чтобы сжечь. Теперь они были най’шарумами — еще не воинами, но уже и не мальчиками.

— Месяц жидкой похлебки и жестких тренировок — и жира как не бывало, — заметил Каваль и с отвращением ущипнул Аббана за пузо, когда тот заголился. Аббан согнулся пополам от боли, но Джардир поймал его и дальше держал, пока толстяк ловил воздух ртом. Когда мальчики переоделись, наставники отвели их в казарму.

— Свежее мясо! — крикнул Керан, когда мальчишек втолкнули в просторную голую комнату к другим най’шарумам. — Ахман асу Хошкамин ам’Джардир ам’Каджи и Аббан ам’Хаман ам’Каджи! Теперь они ваши братья.

Аббан покраснел, и Джардир сразу понял почему, как и все остальные. Не назвав отцовского имени, Керан, считай, объявил, что отец Аббана принадлежал к хаффитам — самой жалкой и презираемой касте красийского общества. Хаффиты — трусы и слабаки, неспособные идти путем воина.

— Ха! Ты привел жирного сына пожирателя свинины и тощую крысу? — крикнул самый высокий из най’шарумов. — Вышвырни их на улицу!

Остальные мальчишки засмеялись. Наставник Керан зарычал и ударил наглеца кулаком в лицо. Парень грохнулся на каменный пол и сплюнул кровью. Смех умолк.

— Смеяться будешь, когда снимешь бидо, Хасик, — прошипел Керан. — До тех пор вы все — тощие крысы, хаффиты, пожиратели свинины.

С этими словами они с Кавалем развернулись и покинули казарму.

— Вы за это заплатите, крысы. — Хасик странно присвистнул. Он вырвал изо рта шатающийся зуб и швырнул его в Аббана. Толстяк вздрогнул. Джардир заслонил его и оскалился, но Хасик и его прихлебатели уже отвернулись.

Вскоре после их прибытия раздали миски и выставили котел похлебки. Джардир проголодался и направился прямиком к раздаче, а Аббан заспешил еще пуще, но один из старших мальчиков преградил им путь.

— Вперед меня собрались? — Он толкнул Джардира на Аббана, и оба мальчика упали на пол.

— Вставайте, если хотите есть, — посоветовал наставник, который принес котел. — Похлебки на всех не хватит.

Аббан взвизгнул, и мальчики кое-как встали на ноги. К котлу уже выстроилась очередь. Вперед протиснулись ребята постарше и покрупнее. Первым стоял Хасик. Малыши в конце очереди отчаянно дрались за места, чтобы не остаться голодными.

— Что нам делать? — спросил Аббан.

— Встать в очередь. — Джардир схватил товарища за руку и потащил в середку, где стояли ребята помельче откормленного Аббана. — Мой отец говорил, что испытывать слабость не страшно — страшно ее выказывать.

— Но я не умею драться! — Аббан дрожал.

— Нужда научит. Я собью кого-нибудь с ног, а ты падай на него всем весом.

— Это можно, — согласился Аббан.

Джардир подвел его к намеченной жертве. Паренек оскалил зубы, надулся и повернулся к Аббану, поскольку тот был крупнее.

— А ну пошли в конец очереди, крысы новые! — тявкнул он.

Джардир молча ударил мальчика в живот и пнул по коленям. Паренек упал, и Аббан послушно рухнул сверху, как колонна из песчаника. Когда Аббан поднялся, Джардир уже стоял в очереди. Он обернулся, оскалил зубы, и Аббану тоже освободили местечко.

Наградой послужили два черпака похлебки — по одному в миску.

— Это все? — ужаснулся Аббан.

Раздатчик злобно посмотрел на него, и Джардир поспешно отвел товарища в сторону. По углам уже расселись мальчишки постарше, и они приютились у стены.

— Так я с голоду помру. — Аббан помешал ложкой водянистую похлебку.

— Другим и того не досталось. — Джардир указал на пару избитых мальчишек с пустыми руками, но Аббана это не утешило. — Могу поделиться. Я и дома ненамного лучше ел.

Они спали на полу казармы из песчаника, укрытые от холода лишь тонкими одеялами. Джардир привык делиться теплом с матерью и сестрами и пригрелся под боком у Аббана. Вдалеке прогудел Рог Шарак — началась битва. Мальчик долго не мог уснуть, мечтая о славе.

Он резко очнулся, когда его лицо накрыли еще одним тонким одеялом. Джардир боролся что было сил, но одеяло закрутили у него на затылке и крепко держали. Рядом приглушенно визжал Аббан.

Удары посыпались со всех сторон. Кулаки и пинки вышибли из него дух, в голове зазвенело. Джардир отчаянно размахивал руками и ногами и пару раз попал в цель, но ярость нападающих только усилилась. Вскоре он обмяк и мог бы упасть, если бы не удушающее одеяло.

Когда силы покинули его и он решил, что умрет, не познав славы и не отыскав пути в рай, знакомый голос произнес, присвистнув через дырку в зубах: «Добро пожаловать в Каджи’шарадж, крысы». Одеяла убрали, мальчиков швырнули на пол.

Мучители засмеялись и отправились спать, а Джардир и Аббан съежились и заплакали в темноте.

— Выпрямись, — прошипел Джардир на утреннем построении.

— Не могу, — захныкал Аббан. — Ни минутки не спал, болит каждая косточка!

— Не подавай виду, — посоветовал Джардир. — Мой отец говорил, что волки выбирают самого слабого верблюда.

— А мой — что надо спрятаться и подождать, пока волки уйдут.

— Молчать, недоноски! — рявкнул Каваль. — Дама идет.

Дама с Кераном прошли мимо, не заметив царапин и синяков новичков. У Джардира заплыл левый глаз, но наставники обратили внимание только на позу Аббана.

— Смирно! — рявкнул Керан, а Каваль вытянул Аббана по ногам кожаной плеткой. Аббан завопил от боли и едва не упал, но Джардир успел его подхватить.

Раздались смешки, и Джардир зарычал на Хасика, но тот лишь ухмыльнулся.

По правде говоря, Джардир тоже едва держался, но скрывал это. У него кружилась голова, болели руки и ноги, но он внимательно следил единственным здоровым глазом за приближением дама Хевата, выгнув спину. Наставники расступились перед священником и почтительно поклонились.

— Прискорбно видеть, как выродились воины Каджи, потомки самого Шар’Дама Ка, Избавителя, — фыркнул дама, сплюнув в пыль. — Должно быть, ваши матери мешали мужское семя с верблюжьей мочой.

— Неправда! — вырвалось у Джардира.

Аббан неверяще посмотрел на него, но Джардир не мог снести такого оскорбления. Керан бросился на него с пугающей скоростью, и мальчик понял, что совершил ужасную ошибку. Наставник вытянул его плеткой, сбив на землю. Голая кожа горела огнем.

Но даль’шарум на этом не остановился.

— Если дама говорит, что ты верблюжий ублюдок, значит так и есть! — приговаривал он, охаживая Джардира плеткой. Мальчик был одет только в бидо, ему было нечем защититься от ударов. Он вертелся, прикрывая больные места, но лишь подставлял Керану свежую кожу. Джардир голосил, но наставник распалялся все больше.

— Довольно, — произнес Хеват.

Избиение мгновенно прекратилось.

— Ты верблюжий ублюдок? — спросил Керан.

Джардир заставил себя встать. Его ноги подгибались, как размоченный хлеб. Мальчик не сводил глаз с занесенной плетки. Он знал, что, если не уймется, наставник убьет его. Он погибнет бесславно, и его дух тысячелетиями будет слоняться у врат рая вместе с хаффитами, завидуя праведникам в объятиях Эверама и ожидая перерождения. Подобная судьба страшила его, но отцовское имя — единственное, что у него осталось, и он от него не откажется.