История скромной провинциалки (СИ) - Павлова Яна. Страница 3

Друзья ушли, а я все смотрела на фотографию и вдруг увидела, как эта девушка, Даша, сидит в номере отеля и плачет. Прям как наяву увидела. Звонок телефона заставил меня подпрыгнуть, настолько я была погружена в это видение, что не сразу сообразила, кто звонит. А звонила наша бухгалтер.

— Да, Нина Васильевна, слушаю, — почему-то шепотом ответила на звонок

— Ксения, ты заболела, горло болит? — встревожилась женщина.

— Нет, все в порядке, — возвращая нормальный голос, успокоила я ее, — У вас какие-то новости? Как Игорь Алексеевич?

— Слава Богу, его жизнь вне опасности. Мне удалось получить деньги за последние заказы, перевести все на запасной счет, мы туда откладывали на черный день, — вздохнула Нина Васильевна и продолжила, — В общем, я всем зарплату посчитала, отпускные и выходное пособие по сокращению, точнее ликвидации предприятия, общая сумма у тебя получилась 98 568 рублей.

— Офигеть, — вырвалось у меня, — Ну вы даете, Нина Васильевна, спасибо вам огромное!

— Все что смогла, — ответила она и добавила, — Давай быстрей ко мне, сейчас все соберутся.

Я заметалась по квартире как лисица в курятнике. Это когда вроде знаешь что делать, а выбрать не можешь. Я решила сразу от Нины Васильевны навестить маму. А к маме абы в чем являться нельзя, слушать лекцию о том как должна выглядеть девушка в моем возрасте не хотелось. Моя мама…

В свои 47 лет она была очень привлекательной женщиной, всегда с безукоризненной прической, маникюром и макияжем. Работала она администратором в Доме культуры, и называла себя работником культуры, говорила, что из-за меня была вынуждена оставить сцену. О какой сцене шла речь не уточнялось. Мама пробовала поступить в театральный институт, но ничего из этого не вышло. А меня в основном воспитывала бабушка, пока мама устраивала свою личную жизнь. Делала она это регулярно, и только Александру Петровичу удалось задержаться на последние пять лет.

Я наконец выбрала темную юбку-тюльпан, кремовую блузку, на шею платок. Посмотрела в зеркало, вполне себе понравилась, не сказать что стройная березка, как моя предполагаемая сестра, но достаточно привлекательная девушка, с легким румянцем, выразительными глазами и приятными глазу формами.

В квартире у Нины Васильевны было шумно, все обнимали, целовали и бесконечно благодарили нашего бухгалтера, она отмахивалась.

— Да ладно вам, ребята. Вот как так получилось, что Игорь Алексеевич передал все ехидне я не поняла, — вздыхала она, — Пока он в реанимации, но слава Богу идет на поправку. Вот выздоровеет, и все прояснится.

Я спрятала деньги, позвонила маме и сказала, что забегу к ней на минутку. Радости в ее голосе не услышала, но и отказа не последовало.

— Проходи, — мама встретила меня в легком платье с шалью на плечах, — Что-то случилось, Ксения?

— Много всего случилось, — снимая сапоги и пальто ответила я, — Я пирожные купила, — протянула коробочку с набором сладостей, купленных в лучшей кондитерской нашего города.

— Вот пирожные тебе надо прекратить есть. Сколько тебе говорю, что девушка должна следить за своей фигурой, — внимательно меня осмотрела, — И что у тебя на голове? Что за идиотский хвост, сделай уже нормальную стрижку. Посмотри на меня, мне уже почти 40 лет, а размер одежды по-прежнему 44, и это несмотря на то, что я тебя родила…

— И, по всей видимости, не только меня, — вставила я в мамин извечный монолог.

— Что? Что ты сказала? — удивленно приподняв брови, спросила мама.

— Давай сядем мама, — я села на диван и достала письмо, вынула из конверта фотографию и протянула маме, — Ты можешь мне объяснить, откуда у меня взялась сестра-близнец?

Мама побледнела, селя рядом и долго смотрела на фотографию, потом перевела взгляд на меня и сказала.

— Все тайное становится явным, — встала, нервно поправила шаль, — Я поставлю чайник, — и пошла на кухню.

— Мама! — я поднялась и пошла за ней.

— Я расскажу, — тяжело роняя слова сказала мама, — Сейчас расскажу, ты должна знать, да, — уверенно добавила она, — Ты должна знать.

Когда мама заварила чай, и мы устроились за столом она начала рассказ.

— Я была молода и неопытна…Мы с подругой провалили экзамены в театральный и пошли работать продавцами в наш универмаг. А в первый свой отпуск поехали на море, в Ялту, — мама прикрыла глаза, видимо вспоминая поездку, — Там познакомились с симпатичными ребятами из Киева. Южные ночи, море, романтика, я влюбилась без памяти и полностью отдалась этому чувству, — она заломила руки.

— Мам, а можно без театра, — вздохнула я.

— Мы встречались, ходили в кафе, гуляли все ночи напролет, а потом в один из далеко не прекрасных дней они просто не пришли на наше место на пляже. Вот так. Пропали, уехали, я даже фамилии его не знала, только имя — Анатолий, — мама надолго замолчала, я ждала, — А через некоторое время по возвращению я поняла, что беременна. Твоя бабушка категорически настояла на том, чтобы оставить ребенка. Но мы были с ней одни, помощи ждать было неоткуда, и когда родилась двойня, две девочки, одну я оставила в роддоме, — спокойно закончила рассказ мама.

Я сидела просто оглушенная этим рассказом, как же так, как?

— А как ты выбирала, мама? — неожиданно для себя самой спросила я.

Глава 5

Мама долго молчала, потом вскинула голову, и с вызовом ответила.

— Ты не имеешь права меня осуждать! Я дала тебе жизнь!

— Я не осуждаю, — прошептала я, — Я не понимаю, как ты делала выбор?

— Да ничего я не делала, — зло бросила она, — Тебя мне подали первой, вот и весь выбор. Вторую девочку я на руки не взяла.

— А бабушка?

— А что бабушка? — перешла на повышенный тон мама, — Твоя бабушка конечно возражала, но…у нее случился инфаркт и она попала в больницу. Ты можешь представить, как мне было трудно! — это был уже крик, — А когда она поправилась, девочку уже забрали.

— Даша, ее зовут Дарья, — мама отвернулась, — Все мама, хватит, — обняла ее за плечи и попыталась успокоить, — Я поняла, и скажу еще раз — я не осуждаю, как я могу судить тебя? Но что теперь делать? — мама молчала, — Ты не хочешь ничего узнать о моей сестре?

Мама пожала плечами, тяжело вздохнула и взяла письмо из моих рук, прочитала и отложила. Я ждала.

— Ксения, ты не говори ничего Александру Петровичу, не хочу, чтобы он знал. Поняла?

— Хорошо, — кивнула я, — Но что мы будем делать, как помочь Даше?

— Судя по письму жизнь у твоей сестры, — "И у твоей дочери", — про себя добавила я, — Сложилась хорошо. Чем мы можем помочь?

Только я собралась ответить, как услышала звук открывающейся двери, мама легко вспорхнула с дивана, поправила волосы и с улыбкой пошла навстречу мужу, кинул мне на ходу.

— Ксения!

Я сложила письмо и фотографию в конверт, все сунула в сумку и улыбнулась Александру Петровичу.

— О, Ксюша, привет, — поздоровался мужчина, — Сейчас ужинать будем, я руки помою и быстренько все организую.

Александр Петрович был старше мамы на 12 лет, носил ее на руках в прямом и переносном смысле. Сам покупал продукты, готовил, убирал и баловал. Александр Петрович работал на заводе по производству пластиковой сантехарматуры мастером, завод свой любил и зарабатывал хорошо. С женой он развелся на заре семейной жизни, но с сыном всегда поддерживал хорошие отношения. Саша после института остался в Москве, женился и скоро у него должен был появиться первенец.

— Спасибо Александр Петрович, но я пойду, — грустно сказала я, мама делала мне знаки, типа "тебе пора на выход", — С подругой договорилась.

— А чего грустная такая? — не укрылось от мужчины мое настроение.

— Работы у меня больше нет, закрылось наше предприятие, — ответила я, — Директор с инфарктом в больнице, а жена его здание продала и нас всех выгнала.

— Так давай к нам на завод, — бодро предложил отчим, — Давно тебе говорил — ненадежно это все, конторы всякие. То ли дело у нас! — о своем заводе он мог говорить часами.