Путь Хранителя. Том 3 (СИ) - Саваровский Роман. Страница 25

— Я и не собираюсь, — ответил я, — прости, Костик, я не замечал, что он настолько дорог тебе. Иначе я бы сказал, что иногда чувствую его присутствие в глубине души.

— Это бы не помогло, — вздохнул Костя и бессильно сел на пол, обхватив голову руками.

— Без меня его бы убили. Прошлый Марк был непробужденным. О чем ты думал, когда отпускал его в столицу?

— Будто он кого-то слушал, — нервно усмехнулся Костя, — он был сумасбродный, наглый и бесстрашный. В этом вы с ним похожи.

— Потому что мы с ним один и тот же человек.

— Вовсе нет. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, самозванец. Ты ничего о нем не знаешь! Как ты думаешь, кто такая Аня?

— Часть гарема, которым ты хвастался.

— Можно и так сказать, — усмехнулся Костя, — два года назад мой отец уничтожил ее род за то, что Граф фон Бриммер отказался продавать свой родовой замок, который принадлежал им веками. Опасаясь мести, отец безжалостно убил всех до единого членов верного ему графского рода и все ради постройки нового филиала своего казино. От всего рода фон Бриммеров осталась лишь она одна. Никому не нужная неодаренная девчонка со слабым здоровьем.

— Ты защитил ее, — понял я, — как?

— Хоть я и изгой, самозванец. Но это не делает меня слабым. Кроме Йордана я единственный в чьей крови еще осталась истинная сила рода Адлербергов и как бы отец не ненавидел меня, мои взгляды и идеалы. Чтобы я ни натворил и сколько бы ему не перечил, я был ему нужен.

— Рискнул жизнью и шантажировал Князя, — улыбнулся я, — наплевал на мнение членов семьи и поселил ее в родовой резиденции под боком у всех остальных, прекрасно зная, что они ничего не смогут с этим сделать. А ты у нас оказывается бунтарь. И весь твой «гарем» состоит из таких?

— Я долго искал свой путь. Слишком долго я был бездумным оружием в руках отца. Делал все что он скажет, лишь бы добиться его расположения и как манну небесную хватал каждую крупицу его уважения и благосклонности. И знаешь, кто научил меня думать своей головой? Открыл глаза и снял с меня пелену? Кто сказал мне что я могу быть собой? Кто своим примером день за днем упорно вдалбливал в мою упрямую тупую голову, что я не просто оружие, а личность и имею право на мнение?

— Это был Марк, — с нотками уважения заявил я и мое мнение о прошлой версии этого тела впервые с момента пробуждения изменилось в лучшую сторону.

— Именно. Непробужденный пацан из уничтоженного рода, волею судьбы запертый в нашем княжестве повлиял на мою жизнь куда больше, чем ты можешь себе представить. И теперь я должен поверить, что ты и он это один человек? Что за вздор. Марк всю жизнь из кожи вон лез, чтобы искупить грехи Иркутского дьявола и изменить мир к лучшему. Что у него может быть общего с молодой версией этого самого чудовища?

— Лестно слышать такое сравнение, но до силы старого садиста мне еще далеко. А по поводу общего, есть кое-что. Как думаешь, Костик. Как бы повел себя твой драгоценный Марк, если бы узнал, что дед был вовсе не таким чудовищем, каким его выставлял весь мир?

— О чем ты говоришь, — покачал головой Костя, — Марк не гадал о том, кем был Борис Жуков. Он точно знал истину, ведь рядом с ним была Евгения.

— И? — совсем не понял связи я.

— Что и? Как дочь Оракула, Евгения унаследовала все воспоминания вашей матери.

Глава 17

От неожиданности моя внешняя невозмутимость дала слабину, и я едва заметно отшатнулся назад. Но от цепкого взгляда Кости это не ускользнуло.

— Ты не знал, — нервно покачивая головой констатировал Костя и подошел ко мне вплотную, — строишь из себя всезнающего и всесильного, выпячиваешь грудь и гордо заявляешь, что только ты способен поймать неуловимую Евгению Жукову, но при этом сам понятия не имеешь кем является твоя сестра!

С каждым словом голос Костика звучал все увереннее, а глаза буквально горели от наслаждения собственным превосходством.

Надо же, мальчик не по своей заслуге знает немного больше меня, а гордость из него прет так, что защитные конструкты вибрируют.

— Ты прав, — не стал отпираться я и спокойно присел на кровать и нежно погладил Скрябину по ее мягким волнистым волосам, — я многого не знаю о своей собственной сестре. И на это есть свои причины. Но, вместо того чтобы меряться у кого знания длиннее и толще, я предлагаю ими обменяться. Как ты на это смотришь, будущий Князь?

От моей неожиданно хладнокровной реакции и обращения Костика тряхнуло, но взгляд он не отвел. Все же в парне действительно присутствуют необходимые хорошему главе рода черты. Я в нем не ошибся.

Возможно, не будь у княжича ко мне личных неразрешимых претензий, мы бы даже смогли подружиться.

— Хорошо, — после десятисекундной паузы согласился Костя и мы пожали руки.

Атмосфера в комнате наконец-то начала располагать к конструктивному диалогу.

— Касаемо твоего вопроса, Костик. То, что моя сестра унаследовала от матери воспоминания ее жизни, ровным счетом ничего не меняет. Марк внутри меня заблуждался и теперь понимает это.

— Откуда тебе это знать?

— Иначе он бы сопротивлялся. И не сказал бы Майе то, что сказал, — кивнул я в беззвучно стоящей у входа молчаливой девушке.

— Согласна с его благородием. Голос господина звучал уверенно и это определенно был он, — посмотрев на Костю, уверенно ответила Майя.

— Зови меня просто Марк, — вздохнул я, — ненавижу эти пафосные обращения.

— Как пожелаете, Марк.

— И на «ты».

Девушка неуверенно кивнула. По глазам вижу, что ей тяжеловато будет называть меня этим именем, но что поделать. Это и мое имя тоже, и теперь это мое тело. Пусть привыкает. Тем более что прошлую мою версию она называет не иначе как «господин».

Периодически меня посещает странное ощущение и совершенно не к месту всплывают обрывки воспоминаний из моей прошлой жизни. Поначалу я не придавал этому значения, но теперь после слов Майи, я догадываюсь что происходит.

Прошлая версия Марка укрывшаяся где-то глубоко внутри, не ушла в спячку, а своеобразно функционирует и он бы точно не был так уверен на мой счет исключительно по моим поступкам в этом мире. Будем честны, стандартам святоши Марка, которого описал мне Костя, мои действия не соответствуют.

Но если он способен залезать в мои воспоминания и видеть картину целиком, то это все меняет.

Жаль, я понятия не имею как провернуть это в обратную сторону. Если бы я сумел получить доступ к воспоминаниям этого тела, это бы многое упростило.

— Хорошо, самозванец. Эта хрень меня не убедила, но к этому вернемся, когда ты выполнишь то, что обещал. Что ты имел в виду, сказав, что слова Оракула ничего не меняют? — призадумавшись на пару секунд, недоверчиво спросил Костя.

— Никакой моя сестра не Оракул, она лишь человек. А все люди врут.

— То, что она лишь человек, это вопрос спорный. С самого детства твоя сестра была угрюмой, нелюдимой и замкнутой. Поначалу она говорила такие вещи, которые маленькому ребенку совершенно несвойственны, а когда поняла, что ее не воспринимают всерьез, то закрылась в себе и больше никогда и ни с кем не разговаривала. Кроме Марка. Удивительным образом он смог найти к ней подход, — с нескрываемым скепсисом в голосе пояснил Костя, — в подростковом возрасте она была пугающе серьезная, никогда не улыбалась и постоянно молчала. Даже когда отец предложил ей отправиться в Лондон и выйти за совершенно незнакомого ей человека, Евгения ни слова поперек не сказала.

— Согласна, — робко вклинилась в беседу Майя, — я наблюдала за Евгенией Жуковой много лет. С расстояния. С детства она отгородилась ото всех и жила будто в иной реальности, никого, не подпуская к себе. И именно господин был тем, кто неустанно бился в эту стену до тех пор, пока не смог ее преодолеть.

— Верно, — согласно кивнул Костя, вновь подхватив эстафету, — До этого момента его взгляды на прошлое рода Жуковых были очень похожи на твои, Марк. Он защищал его честь, клялся отомстить и восстановить справедливость. Раскрыть миру правду и обелить честь рода. Но в тот момент, когда он сблизился с Евгенией, все изменилось. С того дня он ни разу не произнес фамилию Жуков без пренебрежения в голосе. Думаешь, его бы так кардинально переубедила простая ложь? Тебя бы переубедила?