Разоритель Планет (СИ) - Амплеев Александр. Страница 43

— Итак. Кроме твоей дочери, я лишаю тебя и той зарплаты, которую ты получал, но, если ты откажешься работать на меня, — тебя пришьют, если сам вздернешься — туда тебе и дорога, собака, а твою дочь я удочерю. Ничего страшного, Шпак. Таких, как ты — куча, поэтому давай… Успокаивайся, и уматывай отсюда, — достаточно холодно сказал Романо, нажав на кнопку освобождения.

Шпак, трясясь, поднялся с кресла, а после вышел из кабинета. Взгляд его был мутным, и он, не замечая никого, пошел в сторону лифта.

— Нехило его Романо затюкал, — усмехнулся Билли. — Ну, ничего. Поделом.

Джек же в этот момент сильнее прижал к себе Киру, которая хотела было побежать за отцом, но негр ее удержал, говоря: «Ему нужно подумать и без тебя».

Затем из комнаты вышел Чаки, который улыбнулся и сказал: «Проходите вместе. Я здесь буду». После чего сам сел на лавку, на которой сидели Джек и Кира, а негр аккуратно поднялся вместе с девушкой и вошел внутрь, а дверь с небольшим шипением закрылась за ними. Девочка тряслась от одного вида того, кто смог довести взрослого мужчину до слез, но, кажется, Романо был уже настроен по-иному. Чаки он попросил выйти, в силу того, что не боялся никого из тех, кто войдет сейчас.

— Присаживайся, Кира, — человек улыбнулся и указал на стул напротив себя.

Она аккуратными и какими-то боязливыми шагами все же дошла до стула не без помощи Джека, который встал за ее спиной.

— Вы, смотрю, стали не разлей вода, — Романо как-то добродушно, хоть и с небольшой хитринкой, улыбнулся этой парочке. — Будешь брать интервью?

— Нет, простите, господин Романо… Я… Я не могу. Сегодня не могу, — проговорила девушка, стараясь не встречаться взглядом с директором.

— Ну… Не готова, так не готова. Тогда мне нужно просто с тобой поговорить. Джек, наверное, может идти. Там, с парнями парой слов перекинуться, если, конечно, ты не против, — девушка молящим взглядом посмотрела на Джека, но тот все же вышел из комнаты. — Слушай, Кира… Я думаю, что тебе стоит пожить отдельно от отца и все же побыть на более калорийной диете. Ты же вся исхудала. Под «стоит пожить» я имею в виду то, что ты поживешь отдельно от отца продолжительный срок, ибо его нужно изолировать от людей, пускай пока что подумает над тем, что сделал. Ты уже вся бледная, худая, одежда мешком висит. Поэтому думаю, что тебе нужна хорошая порция белков и углеводов, ибо анорексия — это дело не самое приятное, и даже в наше время, не всегда излечимое. Не следует себя так запускать. Это тоже не обсуждается. Жить же ты будешь в моих апартаментах, я там все равно появляюсь редко, ибо мой основной дом — это мой кабинет, а значит, ты будешь лишь с горничной, она там прозябает нынче без работы, наверное, вся измучилась, как бы кого-то покормить, да за кем-то прибраться. Какие-то вопросы есть?

— Да. Один. А что Вы сделали с отцом? — спросила девушка как-то боязливо, но все же не спросить этого она не могла.

— Просто небольшой курс психологии. Ни единого волоса с него не упало. Лучше скажи, что он с тобой сделал? Как вижу, небольшая ссадина на лбу, на шее, кажется, гематома. Больше ударов не было? — спросил Романо достаточно серьезно.

— Нет, — ответила девушка как-то неуверенно.

— Ну… Раздевать тебя я не собираюсь, не хочешь — не говори. Мой номер себе в телефон забей, — в этот момент Романоотдал девушке свою визитку. — Если что-то будет нужно — звони, если интервью надумаешь взять — тоже звони, выберем время. У меня тут небольшие праздники в силу того, что нога нынче немного не в той форме, чтоб за бандитами гоняться по городу или еще какую тварь из жизни вышибать.

— А… Господин Романо, а что было на станции?

— Зачистка борделя и нарколаборатории, считай. Ты за кворонов особо не переживай, целый ряд из них выжили и взяты в плен, детей мы не убивали, поэтому воспитаем их в человеческих традициях или же хуманизируем их отцов и матерей, а далее они построят уже не станционный, а городской клан. Я же не маньяк, чтоб убить каждого, — девушка в этот момент слегка улыбнулась.

— А это правда, что Вы герой войны?

— В каком-то плане — да, но это, думаю, стоит оставить для интервью, верно? — спросил Роберто, улыбнувшись.

— Да. Пожалуй. Я пойду? — спросила девушка, глядя на директора.

— Да. Джек тебя довезет до апартаментов, ты уже в базу занесена, поэтому по прикосновению к сенсору — двери откроются. Пока?

— До свидания, — девушка улыбнулась и поднялась со стула, после чего довольно быстро вышла из кабинета.

— Детки-детки… Куда ж вы попадаете, когда в этот мир приходите? Нет. Бога точно нет, иначе он бы не создал такого Ада, который имеем мы в наших мирах… — Романо протер глаза, а после и сам вышел из кабинета, не забыв свою трость.

…

Шпак не помнил, как добрался до дома, как вошел в дом, как оказался на кухне, и как в его руках оказалась бутылка какого-то крепкого напитка. Он выглядел довольно побито, боль от драки с Джеком напоминала о себе, но еще больше обжигало его собственное воспаленное сознание. Его личность будто разбивалась на десятки осколков, затем снова собиралась и опять разбивалась вдребезги. Мысли о различных предательствах роились в голове, он чувствовал, что никому, собственно, и не нужен. Только бутылка и холодный ствол пистолета сейчас были его друзьями. Он вел диалог сам с собой, размышлял о своих перспективах и вдруг словно распался на две личности.

— Хе-хе-хе-хе-хе… Все предали… Романо — козел. Джек — падаль. Дочка — сучка, — на его лице была какая-то практически безумная улыбка. — Довели. Я, что ли, хотел кого-то убивать? Нет! Не хотел! Зачем мне убивать? Я же не убийца. Правильно ведь, Генрих?

— Правильно, — отвечал он сам себе, пересаживаясь на другой стул.

— Вот! О чем я и говорю. Они все постарались, чтобы я просто сошел с ума! Да-да-да… Они все были в сговоре.

— Точно! — он снова пересел на противоположный стул, а затем назад.

— Что делать-то теперь? На Романо я работать больше не хочу, ибо он тварь, — он пересел на стул напротив.

— Застрелись, — ответил он сам себе, а рука, будто не своя, потянулась к пистолету, подчиняясь воле второй личности.

— Да! Только перед этим надо выпить, да… — он снова сел на старое место, после чего открыл бутылку трясущимися руками, а после начал пить прямо из горла. — За былую жизнь и за ее нынешнее отсутствие! — крикнул он, после чего схватил пистолет, приставил его к подбородку, нажал курок и… Ничего не произошло, ибо он забыл снять с предохранителя. — Твою мать…

— Да! Застрели меня! — крикнул он, пересев на новое место, после чего вернулся назад и снял оружие с предохранителя, после чего направил пистолет в сторону пустого стула и нажал на спусковой крючок. В стене появилась дырка. С другой стороны, послышался громкий женский крик.

— А теперь моя очередь, — человек засмеялся, а после приставил ствол под нижнюю челюсть и нажал на спусковой крючок. Потолок окрасился в красный. Голова практически лопнула, раздвоившись на две неравномерно разодранные части.

…

— Здравствуйте, господин Романо, — человек в полицейской форме стоял рядом с телом, у которого разворотило голову. — Ваш сотрудник застрелился из своего пистолета.

— Угу… Он что-то оставил после себя?

— Ну, только записку. Гласит: «Скажите Романо то, что он имеет право на мою дочь, и то, что он козел». И номер Ваш написан. Как-то так, — полицейский с пышными седоватыми усами, положил записку назад, а после спросил. — Вы расстроены?

— Нет. Это довольно закономерно. Спасибо за информацию, офицер. Надеюсь нато, что Вы понимаете, что этот псих застрелился из-за того, что в очередной раз распсиховался? До этого он был довольно сильно возбужден, а также чуть ли не убил свою дочь, благо, она успела дозвониться одному из моих людей и попросить помощи.

— Да. Знаю. Оформлю его как самоубийцу, а труп кремируем. В любом случае, своей жене он не сильно нужен, судя по тому, что все ее вещи отсутствуют. До свидания, господин Романо. Хорошего дня, — проговорил офицер, а затем, услышав «Хорошего дня» в ответ, отключился.