Тень Эндера - Кард Орсон Скотт. Страница 7

А вот к Недотепе он не лип. Не хотел, чтоб кто-то удержал в памяти картинку — он якшается с Недотепой.

Со следующего утра у двери столовки Хельги уже стоял взрослый сотрудник, а на третий день над дверью зажгли электрическую лампочку. К концу же недели взрослого сотрудника сменил у дверей здоровенный коп. Однако и в этих условиях Ахилл никогда не выводил свою семью из укрытия раньше, чем у дверей появлялся взрослый. Тогда Ахилл громко выражал благодарность тому хулигану, который стоял в очереди первым, якобы за то, что тот занял места в очереди для малышей, а также вообще присматривает за ними.

Но ребятишки нервничали, видя, какие взгляды бросают на них хулиганы. Правда, тем под взглядами стражей порядка приходилось вести себя хорошо, но в их мозгах шевелились мысли об убийстве.

Облегчение не приходило, хулиганы не желали «привыкать» к новой ситуации, несмотря на разглагольствования Ахилла, что они обязательно привыкнут. Так что хотя Боб и решил оставаться незаметным, но он понял, что надо что-то делать, что-то такое, что отвлечет тупые головы хулиганов от пожирающей их ненависти. И такое, чего Ахилл делать не собирается, ибо считает, что война кончена и победа досталась ему.

Тогда одним ранним утром Боб занял свое место в очереди в столовку, умышленно постаравшись оказаться самым последним. Обычно очередь малышей замыкала Недотепа. Она старалась таким образом показать, что играет важную роль в процессе доставки пацанов в столовку. Боб же ухитрился в это утро встать за ней, прямо под ненавидящим взглядом хулигана, который должен был быть в очереди первым, а потому сгорал от злобы.

У дверей, где Ахилл разговаривал с той же самой женщиной, с гордостью поглядывая на свою семью. Боб повернулся к стоящему за ним громиле и очень громко спросил:

— А где твои дети? Почему ты не водишь их в эту столовку?

Хулиган явно готовился ответить ему какой-то похабщиной, но женщина у дверей смотрела на него, выжидающе подняв брови.

— Значит, ты тоже присматриваешь за малышами? — спросила она, явно рассчитывая на утвердительный ответ. Как бы ни был глуп этот громила, но он знал, что со взрослыми, ведающими распределением еды, лучше дружить. И ответил:

— Еще бы, конечно.

— Что ж, приводи их сюда, как это делает папа Ахилл. Мы с радостью принимаем малышей.

Боб снова пискнул:

— Они тут маленьких пускают в столовку первыми.

— Отличная мысль, — подхватила женщина. — Надо сделать это правилом. Ну а теперь пора начинать. Мы задерживаем голодных детей.

Проходя в столовую, Боб даже не взглянул на Ахилла.

Позднее, уже после завтрака, когда они выполняли ритуал подношения хлеба Ахиллу, Боб снова попытался протянуть ему свой ломоть, хотя тут и присутствовала опасность напомнить остальным, что Ахилл никогда раньше у него пищу из рук не брал. Но сегодня, когда Боб проявил ум и смелость, ему надо было выяснить отношение Ахилла к себе.

— Если они все начнут таскать сюда малышню, нам не хватит похлебки, — холодно бросил Ахилл. Его глаза не выражали ровно ничего, что само по себе можно было считать дурным предзнаменованием.

— Если хулиганы все станут папами, они перестанут думать о том, как истребить нас, — ответил Боб.

При этих словах глаза Ахилла немного оттаяли. Он протянул руку и взял ломоть Боба. Надкусил корку и оторвал ее чуть ли не целиком. Почти половину ломтя. Потом сунул ее в рот, медленно разжевал и только тогда вернул остатки хлеба Бобу.

В результате Боб в тот день остался голодным, но дело того стоило. Происшедшее вовсе не означало, что Ахилл раздумал его убить, но зато он больше не изолировал мальчика от остальных детей семьи. А оставшийся хлеб…, что ж, если уж говорить по правде, его все равно было больше, чем доставалось Бобу раньше не на день, а чуть ли не на неделю.

Боб поправлялся. На ногах и руках снова появились мышцы. Переход через улицу уже не оставлял его без сил, он уже мог держаться на равных с другими ребятишками, перебегавшими улицы вприпрыжку. Да, энергии прибавилось у всех.

Они стали здоровее по сравнению с тем временем, когда у них не было папы. Это очень заметно. Другие хулиганы теперь без всякого труда могут вербовать беспризорников в свои новые семьи.

Сестра Карлотта была вербовщиком рекрутов для Международного Космического Флота по программе воинского воспитания детей. Ее деятельность в этом направлении навлекла на нее критику со стороны Ордена, но ей все же удалось сохранить свое прежнее положение, напомнив руководителям Ордена насчет Договора о Защите планеты Земля, что представляло весьма слабо завуалированную угрозу. Если бы сестра Карлотта доказала, что Орден мешает ей работать на МКФ, то его лишили бы налоговых льгот и ограничили бы приток в Орден новых членов. Сестра, однако, прекрасно понимала, что, когда война кончится и Договор потеряет значение, она превратится в бездомную монашку, которой не будет места в Ордене святого Николая.

Самым важным делом своей жизни сестра Карлотта считала заботу о детях, причем в той форме, которая вытекала из представления сестры, что если жукеры выиграют последнюю битву с людьми, то все дети на Земле обязательно будут уничтожены. Разумеется, Господь не даст этому случиться, но, по ее мнению, Господь вовсе не желает, чтобы его служители сидели без дела, ожидая, когда же он начнет творить свои чудеса.

Нет, Господь требует, чтобы его служители работали изо всех сил, дабы приблизить день торжества Справедливости. Поэтому ее личный долг, как одной из сестер Ордена святого Николая, заключается в том, чтобы максимально эффективно использовать свои знания в области воспитания детей для укрепления обороноспособности Земли. И если МКФ считает важным делом рекрутировать особо одаренных детей и воспитывать из них командиров грядущих сражений, она поможет Флоту находить таких детей, которых, возможно, пропустили другие вербовщики. Вряд ли Флот будет, например, выбрасывать деньги на такие бесперспективные дела, как обход замусоренных улиц перенаселенных городов мира с целью поиска среди вечно голодных и одичавших детей, которые там воруют, клянчат и умирают, тех самых одаренных кандидатов. Ибо шанс найти таких — умных, годных по характеру и способностям для поступления в Боевую школу — невероятно мал.

Для Бога же такое дело особого труда не составляет. Разве не сказал он когда-то, что слабые станут сильными, а сильные — слабыми? Разве не родился Иисус у скромного плотника и его жены в захолустной провинции Галилее? Конечно, возникновение блестящих способностей у детей, родившихся в богатстве и славе или даже просто в зажиточных семьях, не требует вмешательства чудесных сил. А вот ей придется искать чуда. Но ведь Господь создал человека — женщину и мужчину — по образу и подобию своему. И никакие жукеры с других планет не смогут низринуть то, что сотворил Господь.

За последние годы энтузиазм (но не вера) сестры Карлотты слегка потускнел. Она не нашла ни одного ребенка, тестирование которого выявило бы способности намного выше средних. Таких тоже детей забирали с улиц и обучали, но не в Боевой школе, так как на роль спасителей мира они не годились. Поэтому сестра Карлотта стала думать о своей работе как о другой ипостаси Чуда, ипостаси, дающей надежду, ипостаси, спасающей хороших детей из гибельных болот, привлекающей к таким детям внимание местных властей. Теперь она искала детей с хорошими данными, заносила их в список и сообщала о них властям.

Некоторые из ее ранних «находок» уже кончали колледжи.

Они считали, что обязаны своей жизнью сестре Карлотте. Но она-то знала, что они обязаны ею Богу.

И вот теперь пришло сообщение от Хельги Браун из Роттердама, которая извещала сестру Карлотту о кое-каких событиях среди детей, посещавших благотворительную столовую. Браун называла эти события повышением уровня цивилизованности.

Дети становились более цивилизованными сами по себе.

Сестра Карлотта примчалась сразу же, чтобы посмотреть то, что представлялось ей чудом. И в самом деле, когда она все увидела собственными глазами, она им не поверила. Очередь за завтраком у дверей столовой была буквально запружена малолетними детишками. А старшие ребята, вместо того чтобы отшвыривать малышню с дороги или запугивать, чтобы тем и в голову не пришло заявиться сюда вторично, приводили их к столовой группами, защищали и следили, чтобы каждый малыш получил свою порцию еды. Хельга сначала запаниковала, боясь, что у нее не хватит провизии, но скоро поняла, что потенциальные филантропы, увидев поведение детей, повысят дотации столовой. Не говоря уж о том, что от добровольных помощников отбоя не будет.