Перворожденный (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 58

— Давайте узнаем о лошади, — решил лорд Патриэль. — Мне бы хотелось спать спокойно и знать, что все это глупые предположения, и Монэус погиб из-за несчастного случая, как это и объявлено.

— Смерть короля тебя волнует больше, чем свобода Тода, — обвинил отца Эрик. — Невиновный человек гниет в темнице!

— Тод — хороший мальчик, — согласился отец, — но и Верн мне не чужой. Я не готов перекладывать вину с одного на другого.

Запал Эрика тут же пропал.

— И я, — пробормотал он.

— Значит, лошадь, — подвел итог Жорес.

— И служанка, — напомнил Эрик.

— Какая служанка?

— Та, что уносила окровавленное белье в воспоминаниях Шингли. Нэйт, как она выглядела?

Нэйтан постарался вызвать в голове видение, полученное от другого учителя наследника, подавшегося в бега.

— Молоденькая, светловолосая, невысокая, родинка над губой. Шингли не интересовался именами прислуги. То ли Лара, то ли Клара, то ли Мара — он не помнит.

— Вы понимаете, что все, что мы сейчас обсуждали, тянет на обвинение в измене? — напомнил Финистер старший, обведя взглядом всю компанию.

— Но, если по Аренору бродит Шингли, считающий, что Верн убил Анжелику, наш долг — обелить имя будущего короля, — высказался его шурин.

Нэйт промолчал. По его мнению, вера в наследника и его порядочность в свете последних событий была нелепа, но ничего никому доказывать он не собирался.

Тем временем Патриэль Φинистер подвинул к нему магическую свечу.

— Нэйтан, могу я попросить вас поклясться, что вы не причините вреда никому в этом доме?

Вежливая форма «Клянись или выметайся». То, что вежливая, уже шаг навстречу, Нэйт оценил.

Он пожал плечами и придвинул свечу ближе. Повел над ней ладонью, вновь разжигая пламя.

— Клянусь, что не замышляю ничего плохого для обитателей этого дома и не причиню им вреда. Если я нарушу клятву, моя смерть наступит в тот же момент. — Отец Эрика кивнул, но Нэйтан не закончил, продолжил под его удивленным взглядом: — Также я клянусь, что видел в воспоминаниях Дириэля Шингли то, о чем сегодня здесь сообщил. Не являюсь заговорщиком против его высочества, провокатором или… — Он прикинул, в чем его могли бы еще заподозрить. — Или заграничным шпионом. Если я лгу, моя смерть наступит немедленно.

Последние слова заставили затаить дыхание и Кнота, и старшего Финистера. Эрик же, похоже, доверял Нэйтану по-настоящему, потому что не выказал ни толики сомнения. А вот Патриэль, кажется, всерьез ожидал, что это будет последним, что его незваный гость скажет в своей жизни.

Убедившись, что Нэйт не собирается умирать на месте, хозяин дома кивнул.

— В таком случае, Нэйтан, будьте моим гостем.

Нэйт удержался от напоминания, что приглашение поступило повторно.

Больше всего ему хотелось вновь уйти на ночь к Лиссане, но, здраво поразмыслив, Нэйтан решил, что колебания магических потоков может быть замечено Инквизицией. Перемещение на большие расстояния требовало выброса огромного количества энергии, а в столице инквизиторы сильны, опасны и следили за всеми, словно стервятники, как нигде.

Может, сам он бы и рискнул, но о том, чтобы подвергнуть Лиссану опасности, не могло идти и речи.

Нэйт вообще плохо понимал, что произошло между ним и этой девушкой, но знал одно: никогда и ни к кому его не тянуло так, как к ней. Ему нравилось быть с ней, говорить с ней, смеяться, обсуждать что угодно, хоть сущую ерунду. А еще ему хотелось оберегать ее и заботиться о ней.

Всего-то неделя знакомства и две проведенные вместе ночи, а он влюбился, как мальчишка. А ведь в его жизни было немало женщин, в числе которых были по-настоящему красивые и умные, благородных кровей и простолюдинки, но ни к одной из них Нэйт не испытывал ничего подобного.

А раз так, он удержит в узде свои неуместные в данный момент чувства и ни за что не станет подвергать опасности любимую женщину, пока не выполнит обещание, данное Φину (нет, теперь уже именно Эрику), и не покинет столицу.

С этими мыслями Нэйт умылся ледяной водой и решил лечь спать. Завтра Φинистеры обещали провести его на похороны его величества под видом нового преподавателя магии для Эрики. Простолюдина выдавать за друга семьи было бы подозрительно.

Стоило начать раздеваться, как в дверь постучали.

Нэйт удивился, накинул обратно на плечи рубашку, которую успел снять, и, не застегивая ее, пошел открывать.

Каково же было его удивление, когда на пороге оказалась дочь лорда Финистера, в халате поверх ночного платья и с распущенными для сна волосами.

— Эрика? — выпалил он, потом вспомнил, где находится и с кем говорит. — Леди Финистер, прошу прощения, что вы здесь делаете?

Девушка зарумянилась и застенчиво улыбнулась.

— Пришла познакомиться с другом моего брата, — ответила она, смущенно опустив глаза, что было совершенно неуместно при том, что она полуодетая заявилась в комнату к едва знакомому мужчине.

— Думаю, у нас будет возможность познакомиться в дневное время, — все так же вежливо попробовал ее выставить.

Намеков Эрика не понимала.

— При родителях, — фыркнула она, скинув фальшивую застенчивость. — Там так и будем: «лорд», «леди», «прошу простить», «позвольте сказать»… В печенках сидит!

Похоже, Эрик не преувеличивал, когда рассказывал о своей сестре, называя ее наглой.

— Так могу я войти? — Девушка положила ладонь на дверь, чуть ниже руки Нэйтана, еще полпальца вверх, и их ладони бы соприкоснулись.

Нэйт отпустил дверь и отошел.

Принялся застегивать пуговицы на рубашке.

— Это ваш дом, проходите.

Что-то подсказывало, что реши он в грубой форме ее выставить, дело закончилось бы скандалом, и именно ему, а не ей, пришлось бы объясняться, что незамужняя хозяйская дочка делает в его комнате.

— Гостевые покои, — протянула Эрика, войдя и осматриваясь. — Уныло тут.

— Я ненадолго, — заверил Нэйт, бросив взгляд на дверь, которую девушка аккуратно за собой прикрыла.

— Да? — Казалось, Эрика расстроилась. — Знаете, тут так скучно. Особенно в последние дни, когда объявили траур. В нашем загородном поместье можно хоть верхом покататься, а тут, как отменили все балы и праздники, хоть на стену лезь.

Она повела плечом, будто поежилась, хотя в комнате было тепло. Зато от ее движения халат соскользнул с плеча, обнажив тонкую бретельку ночного платья на голой коже. Такая кожа бывает только у рыжих: белоснежная, почти прозрачная.

Нэйт задержал взгляд на обнаженном плече, и Эрика довольно улыбнулась.

Нэйтан еле сдержал усмешку.

— Как вы находите столицу? — Девушка эффектно проплыла круг по комнате и устроилась на широком подлокотнике кресла, водрузив ногу на ногу.

— Мрачная.

— Полностью согласна, — поддержала она с энтузиазмом. Осмотрелась. — У вас тут нет вина? Было бы очень кстати. — А взгляд-то какой.

Кто-то явно мнил себя неотразимой искусительницей.

Нэйт поборол желание схватить ее за тонкое бледное запястье и выволочь в коридор силой.

— Можно позвать слугу и попросить принести, — предложил он.

— Уже ночь, жаль будить слуг, — Эрика быстро отказалась от идеи выпить. Еще бы, потом по всей столице поползли бы слухи о ее непозволительном поведении.

— Думаю, и нам с вами пора спать, — Нэйт красноречиво взялся за ручку двери.

Девушка закатила глаза.

— Брось. Я же вижу, ты нормальный парень, не такой, как мой братец и эти. Дай хотя бы поговорить с живым человеком.

Нэйтан вздохнул, понимая, что выставить ее так, чтобы быстро и без скандала, не получится. Прошел и сел на край кровати, упер локти в колени, переплел пальцы.

— Я слышал, у вас скоро свадьба.

— У «тебя», — поправила она. — Нас никто не слышит.

— Хорошо, — легко согласился Нэйт, — у тебя скоро свадьба, и вряд ли твой жених был бы рад, увидев тебя здесь.

Девушка моргнула, посмотрела с укоризной.

— Но он же не видит, — сказала логично.

— Он тебе безразличен? — поинтересовался Нэйт.