Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович. Страница 107

Под непрекращающимся артиллерийским огнем войска переправлялись всю ночь. Чудеса героизма совершали все советские солдаты, на всех участках. С восхищением смотрел Рокоссовский, как саперы по горло в ледяной воде» не обращая внимания на снаряды и мины, падающие вокруг, наводили переправу для войск 70-й армии. Гибель грозила им каждую секунду, и все же уверенно и быстро они делали свое депо.

Враг оборонялся отчаянно. 21, 22, 23 апреля войскам Батова и Попова непрестанно приходилось отбивать атаки противника, и продвижение вперед было медленным. К вечеру 23 апреля плацдарм достиг 30 километров по фронту и 6 километров в глубину. В этот день Ставка Верховного Главнокомандования отменила свое приказание об обходе Берлина с севера. 2-му Белорусскому фронту предстояло двигаться на северо-запад, охватывая главные силы 3-й танковой армии врага.

Между тем сопротивление его не ослабевало. В бой противник бросал теперь не только регулярные пехотные и танковые соединения, но и наспех созданные части моряков, фольксштурма. 25 и 26 апреля ожесточение боев не уменьшалось, однако теперь уже с расширенного плацдарма наступали войска четырех армий, поддержанные переправленными через реку танковыми корпусами. 26 апреля они вступили в крупнейший город Германии — Штеттин. Начиная с 27 апреля немецко-фашистским войскам уже не удавалось сколько-нибудь прочно закрепиться ни на одном рубеже. Несмотря на то что противник при отступлении взрывал за собой мосты, минировал и разрушал дороги, скорость продвижения достигала теперь 25—30 километров в день. 2 мая войска 2-й ударной и 65-й армий вышли на побережье Балтийского моря, 3 мая гвардейцы-танкисты Панфилова встретились с солдатами 2-й британской армии.

Пора кровавых столкновений прошла, и наступило время торжественных встреч и приемов. Для Рокоссовского первым таким торжеством был визит к союзникам. Командующий 21-й армейской группой британский фельдмаршал Монтгомери, которому английский король даровал титул Аламейнского в честь победы под Эль-Аламейном в Египте осенью 1942 года, пригласил победителя немцев под Сталинградом посетить его в штаб-квартире в Висмаре. Визит состоялся 7 мая.

Машина Рокоссовского летела по прекрасной автостраде, а навстречу ей брели бесконечные колонны военнопленных. Кое-кто из них с любопытством глядел вслед штабным машинам с генералами и офицерами армии-победительницы, но большинство не поднимало голов. Этим людям было о чем подумать. Ослепленные бредовой идеей мирового господства, они дали себя увлечь в кровавую авантюру, завершившуюся катастрофой, подобной которой на памяти человечества не испытало ни одно государство. И теперь, когда фашистская Германия оказалась в бездне, следовало бы извлечь уроки из поражения!

Гораздо более живописными и радостными были толпы людей, освобожденных Красной Армией из гитлеровской неволи. Сотни тысяч русских, украинцев, поляков, сербов, чехов, французов, бельгийцев — жителей всех стран Европы шли и ехали по дорогам. При виде освободителей они радостно размахивали руками и национальными флагами, они пели на разных языках. Подобного Европе не приходилось видеть за всю свою историю, и как быстро изгладилось все это из памяти иных государственных и политических деятелей Запада, как скоро и охотно они забыли, кто искупил своей кровью «Европы вольность, честь и мир»!

Кортеж Рокоссовского при въезде в Висмар был встречен британскими офицерами, а фельдмаршал Монтгомери ждал его у входа в резиденцию. Военачальники обменялись рукопожатиями. Этот и многие последующие моменты были запечатлены на пленку корреспондентами советских и иностранных газет, собравшихся толпой у входа. Журналисты не давали покоя Рокоссовскому и Монтгомери на протяжении всего визита. Все было как и полагается: почетный караул, орудийный салют... Первая встреча военачальников двух союзных армий, соединившихся в самом центре Германии после четырехлетней совместной борьбы с фашизмом, началась в очень торжественной и теплой атмосфере.

Монтгомери и его офицеры оказались проще и общительнее, чем этого даже можно было ожидать. Само собой разумеется, что и Рокоссовский понравился английскому фельдмаршалу, как он и свидетельствует в своих мемуарах. На прощание Рокоссовский пригласил англичан нанести ему 10 мая ответный визит, и Монтгомери с видимым удовольствием принял приглашение.

Повторное свидание было еще теплее, и не мудрено: оно состоялось уже в мирное время. В ночь с 8 на 9 мая 1945 года в предместье Берлина Карлсхорсте фельдмаршал Кейтель подписал условия безоговорочной капитуляции Германии. Война окончилась.

У арки, украшенной государственными флагами СССР, Великобритании и США, машину Монтгомери ожидал почетный эскорт из гвардейцев-кавалеристов. Когда машина фельдмаршала приблизилась к штаб-квартире Рокоссовского, оркестр грянул национальный гимн Великобритании. Монтгомери и Рокоссовский приняли парад почетного караула. Сверкая на солнце обнаженными клинками, проходили мимо них конногвардейцы, и английские гости не находили слов для того, чтобы выразить свое восхищение отличной выправкой советских воинов, проделавших огромный путь от берегов Волги к сердцу Германии.

По окончании парада Рокоссовский пригласил Монтгомери, сопровождавших его генералов Баркера, Голста и офицеров в зал. Здесь был накрыт огромный стол, во главе которого и уселись Рокоссовский и Монтгомери.

Торжественный обед открыл хозяин.

— Я предлагаю, — сказал Рокоссовский, — поднять бокалы за организаторов наших побед, за руководителей, обеспечивших полный разгром гитлеровской Германии, — за Сталина, Черчилля и Рузвельта.

Гости приняли тост. Ответная речь Монтгомери была гораздо пространнее:

— Мы начинали наш путь с разных сторон Европы, — сказал он. — Мы огнем пробивали себе дорогу и вот теперь встретились в центре Германии. Все эти годы испытаний англичане с восхищением следили за борьбой мужественного русского народа. Как солдату мне не приходилось до сих пор видеть советского бойца. Сегодня я с ним встретился впервые и восхищен до глубины души.

С началом этой большой войны англичане, проживающие на своих островах, все время видели, как росли замечательные военные руководители России. И одним из первых имен, которые я узнал, было имя маршала Рокоссовского. Если бы о нем не объявляло радио, я бы все равно видел его славный путь по салютам в Москве.

Я сам пробил себе дорогу через Африку и был во многих боях. Но я думаю: то, что сделал я, не похоже на то, что сделал маршал Рокоссовский. Я предлагаю тост за маршала Рокоссовского!

Так говорил о советских солдатах и Рокоссовском английский фельдмаршал во второй день мира. Пройдет 13 лет, в 1958 году появятся мемуары Монтгомери Аламейнского, и в них мы не найдем уже слов признательности и восхищения, произносившихся в майские дни 1945 года.

Но то, что визит прошел с успехом, Монтгомери признает и 13 лет спустя. Англичанам понравился и обильный стол, за которым они просидели несколько часов, и особенно концерт красноармейской художественной самодеятельности, русские песни и пляски. Уже поздно вечером гости уехали, тепло распрощавшись. «Эта встреча, — писал в книге „Солдатский долг“ Рокоссовский, — на долгое время сохранила у всех нас чувство уверенности, что люди разных государств, говорящие на разных языках, и даже с разной идеологией, при желании могут жить в дружбе, с уважением относясь друг к другу».

Советская страна с ликованием встретила окончание войны, она готова была чествовать и награждать своих героев, в четырехлетней кровавой схватке отстоявших свободу и независимость нашей Родины.

В Москву выехал и Рокоссовский — ему предстояло еще получить орден «Победа». 24 мая в Кремле Калинин вручил высший полководческий орден Рокоссовскому и четырем другим военачальникам Советской Армии — Жукову, Коневу, Малиновскому и Толбухину.

Радостно, конечно, было получить из рук «всесоюзного старосты» столь высокую награду, но день 24 мая запомнился Рокоссовскому не только поэтому. Вечером Правительство Союза ССР устроило в Кремле прием в честь командующих войсками Советской Армии.