Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович. Страница 14

Люди и лошади падали от усталости, но командир эскадрона выставил сторожевое охранение и отправился спать в избу, битком набитую сморенными усталостью бойцами, не прежде чем убедился, что все необходимое для безопасности сделано. Несколько раз за ночь он поднимался проверять посты и чуть свет был уже на ногах. Нелегко, очень нелегко давалась Рокоссовскому военная наука. Командиром эскадрона он стал в чрезвычайно сложную пору, учиться водить людей в бой приходилось на полях сражений, во время непрерывных и тяжелых столкновений с врагом. Но «так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат». К тому же Рокоссовский неизменно ощущал товарищескую поддержку и помощь Юшкевича, заботливо руководившего становлением молодого командира.

Осторожность оказалась нелишней. Противник находился поблизости и, едва рассвело, начал движение по Кунгурскому тракту со стороны деревни Матвееве. Эскадрон встретил колонну противника ружейным и пулеметным огнем, и, как только стало ясно, что силы несоразмерны, командир отдал приказ отступать к деревне Сая. Здесь к этому времени находились 1-й Уральский кавалерийский полк и батальон 1-го морского Кронштадтского полка; совместными усилиями они остановили колчаковцев. Весь день 4 декабря прошел в артиллерийской и ружейной перестрелке. Как выяснилось позднее, колчаковцы ожидали подхода основных сил.

С утра 7 декабря два полка 2-й Сибирской дивизии и офицерский батальон, обойдя на лыжах левый фланг красных войск, атаковали деревню Сая с севера. Одновременно подвергся атаке и правый фланг позиции группы Фандеева. Выход лыжников во фланг был неожиданным, но оборонявшие этот участок кавалеристы Юшкевича и кронштадтские моряки не дрогнули. Шесть раз за день белые атаковали деревню Сая и шесть раз, напоровшись на огонь пулеметов, вынуждены были отступать. Когда стали опускаться сумерки, белые, чтобы не ночевать в открытом поле в жестокий 30-градусный мороз, отошли на восток к соседним деревням. Перед позициями кавалеристов остались лежать в снегу несколько десятков трупов сибирских колчаковских пехотинцев.

На следующее утро бой возобновился. Теперь батальоны Томского полка, по-прежнему на лыжах, сумели обойти позицию красных еще глубже и атаковали ее не только с севера, но уже и с запада. Тем не менее они встретили организованное и стойкое сопротивление, причем в этот день красноармейцы не ограничивались обороной. Позволив противнику приблизиться вплотную к своим позициям, кронштадтцы открыли огонь, а затем перешли в контратаку. На заснеженном поле в яростной рукопашной схватке они сумели одолеть колчаковцев, и те стали пятиться по направлению к деревне Магиной. В этот момент в бой вступил 1-й эскадрон. В открытом поле снег был не столь глубок, и, используя это, кавалеристы атаковали отступающих врагов в конном строю. Теперь колчаковцы уже побежали. Преследуя их, бойцы Рокоссовского достигли окраины деревни Магиной, но ворваться в нее на плечах отступающего противника не удалось: в. полутораметровом снеговом покрове лошади вязли, из-за строений деревни по наступающим цепям моряков и конникам безостановочно бил пулемет, вырывая из их рядов одного за другим бойцов.

— Назад, ребята! — разнесся над полем голос командира эскадрона. Пришлось под огнем противника возвращаться на прежние позиции. Выбиваясь из сил, Жемчужный вынес уже своего хозяина на дорогу, и в этот момент пуля пробила коню голову — Константин Рокоссовский едва успел выпростать ногу из стремени и соскочить с падающей лошади. Только кавалерист знает, что значит потерять коня. Это был друг, верный товарищ. И вот этот друг лежит у твоих ног, большие глаза подернулись смертной пеленой. И всадник невольно проводит но лицу рукавом шинели... Идет бой. С теплого еще коня снимают седло, сбрую, освобождают удила из костенеющего рта. Идет бой. И его надо выиграть.

Вокруг Рокоссовского один за другим собирались разгоряченные боем кавалеристы, но многих, слишком многих недосчитались они. В наступающих ранних зимних сумерках на снежной равнине, куда ни глянь, темнели пятна: это вперемежку с колчаковскими солдатами лежали боевые товарищи Рокоссовского, кавалеристы и моряки.

Итог двухдневного боя был не в пользу колчаковцев; несмотря на большие потери, они не смогли уничтожить или хотя бы отбросить противника. Правда, н командование 80-й дивизии не в состоянии было использовать успех в оборонительном бою. Красноармейские части также потеряли немало, причем к убитым и раненым добавились и обмороженные. Докладывая вечером 8 декабря командующему армией о положении, командир и комиссар 30-й дивизии особенно подчеркивали, что бойцы ударной группы не имели зимней обуви и теплой одежды и что без лыж при снежном покрове в 1,5 — 2 метра действовать крайне затруднительно. Наступление решено было отложить до 14 декабря, когда ожидался подход резервов.

Как ни тяжелы были для бойцов 30-й дивизии боевые действия в начале декабря 1918 года, худшее ожидало их еще впереди. Колчаковское командование, подтянув части 7-й Уральской дивизии, 13 декабря возобновило наступление севернее железной дороги Екатеринбург— Кунгур. Яростные атаки колчаковцев, во время которых неоднократно дело доходило до штыкового боя, днем 13 декабря были отбиты, во в ночь на 14 декабря лыжники белых обошли расположение кронштадтцев и кавалеристов Юшкевича и атаковали их с тыла в деревнях Верхние и Нижние Исады. В последовавшем ожесточенном ночном бою бойцы 1-го Уральского кавалерийского полка благодаря выдержке и решительности своих опытных командиров сумели прорвать кольцо окружения, 1-й же морской Кронштадтский полк полностью погиб. В эту ночь во встречном бою понесли тяжелые потери и другие стрелковые полки ударной группировки. О наступлении думать уже не приходилось. Под напором превосходящих сил противника, пытавшегося все время обойти левый фланг 30-й дивизии, слабые численно кавалерийские части стали отходить на запад, к Кунгуру.

Последующие две недели декабря 1918 года части 30-й дивизии были вынуждены отступать. После упорного боя, многократно выливавшегося в рукопашную схватку, 21 декабря был оставлен Кунгур. Еще хуже обстояли дела на северном фланге 3-й армии. Здесь 24 декабря колчаковцы захватили Пермь. Между 29-й и 30-й дивизиями образовался большой разрыв, и противник стремился это использовать. Находившийся на левом фланге 30-й дивизии сильно поредевший 1-й Уральский кавалерийский полк все время должен был бороться с попытками врага обойти его с фланга.

Снежная уральская зима, непроходимые лесные чащи до предела сужали возможность применения кавалерии в конном строю, поэтому бойцы, как правило, сражались спешенными. Боевые действия в основном сосредоточивались около населенных пунктов. Из-за малочисленности подразделений и большой протяженности фронта командованию красных войск не удавалось создать сплошную линию обороны, и потому постоянно приходилось считаться с возможным обходом противника с флангов и тыла. Командирам Красной Армии неизвестен был в то время термин «круговая оборона», но боевая действительность заставляла их применять именно этот тактический прием. Занимая для обороны какой-нибудь населенный пункт, батальоны и полки Красной Армии располагали свои огневые средства не только в наиболее угрожаемом направлении, но учитывали и возможность появления противника со всех сторон и соответственно этому строили план обороны.

Много раз во время боев на протяжении зимы 1918 года командир 1-го эскадрона 1-го Уральского кавалерийского полка, как и другие командиры Восточного фронта, применял тактический прием, основанный на дисциплинированности, выдержке и храбрости бойцов, полностью уверенных в своих командирах. Как правило, эскадрон, обнаружив наступление противника, не проявлял большой активности, не открывал сильного огня и давал возможность противнику приблизиться к линии обороны на максимально короткую дистанцию. Атаковать противнику приходилось почти везде по глубокому снегу, и он не мог передвигаться достаточно быстро. Обороняющийся же, внезапно введя в действие все свои огневые средства, расстреливал наступающего в упор, вслед за этим бойцы во главе с командиром поднимались в контратаку, и бой заканчивался. Часть колчаковцев трупами застывала в снегу около позиций эскадрона, взятые живыми конвоировались в тыл, а захваченные винтовки и пулеметы шли на пополнение запасов вооружения эскадрона. За зиму 1918 года бойцы 1-го эскадрона захватили немало пулеметов, и не о всех из них знало начальство: чтобы иметь возможность оставить у себя захваченные пулеметы, командиры подразделений нередко преуменьшали в донесении свои трофеи.