Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович. Страница 69

19 августа ударные группировки 6-й и 4-й танковой армий гитлеровцев начали одновременное наступление на Сталинград. Форсировав после трехдневных боев Дон в районе хутора Вертячего, немецко-фашистские войска к вечеру 23 августа вышли к Волге северо-западнее Сталинграда, в районе поселков Латошанка и Акатовка.

В этот же день, стремясь усилить удар и вызвать панику среди жителей города, гитлеровская авиация обрушилась на Сталинград. Начав бомбардировку в 16 часов 18 минут по московскому времени, сотни бомбардировщиков эшелон за эшелоном сбрасывали тысячи фугасных и зажигательных бомб. Август 1942 года был сухим, дождя не было несколько недель. Почти полумиллионный город, застроенный густо, имевший много деревянных зданий, сразу же потонул в огне. Уже первые бомбы разрушили водопровод, воды из колодцев не хватало, и тушить пожары было нечем.

Когда во второй половине войны тысячные армады союзных бомбардировщиков станут появляться над Германией, когда взрывы и пожары охватят Берлин и Гамбург, Лейпциг и Дрезден, гитлеровские заправилы станут истошно вопить о варварстве и нарушении законов ведения войны. Но это произойдет позднее, а в августе 1942 года геббельсовские газеты с ликованием печатали снимки горящего Сталинграда.

Отныне и на много месяцев характерной чертой сталинградского пейзажа будет огромный столб дыма и зарево пожарищ над Волгой. В этом пылающем городе, сначала на его окраинах, а затем на улицах и площадях, в зданиях заводов и фабрик с конца августа кипели ожесточенные бои. Вплотную подойдя к городу, немецко-фашистские войска 13 сентября начали его штурм. 13, 14 и 15 сентября были для защитников Сталинграда невероятно трудными днями. Не считаясь ни с чем, шаг за шагом рвался противник через развалины города к Волге. День за днем без перерыва следовали атаки и контратаки, не раз многие участки переходили из рук в руки. К 26 сентября, после 13 дней яростных схваток, гитлеровцы захватили центр города, но им не удалось выполнить основной задачи — овладеть всем берегом Волги в районе Сталинграда. Изолированная противником от остальных войск фронта, окруженная им с трех сторон, прижатая к Волге, подвергавшаяся беспрерывной артиллерийской и авиационной бомбардировке, истекающая кровью 62-я армия В. И. Чуйкова стойко и мужественно отбивала все новые и новые попытки врага рассечь ее на части и уничтожить.

О том, что происходит под Сталинградом, командующий Брянским фронтом в деталях не знал. Было известно, что немецкие войска прорвались к Сталинграду, что в городе идут бои, но планы дальнейших боевых операций под Сталинградом, разрабатываемые советским командованием, Рокоссовскому были неизвестны. На Брянском фронте обстановка продолжала оставаться спокойной, противник активности не проявлял.

Во второй половине августа командующего фронтом вызвал по ВЧ Сталин. Выслушав доклад Рокоссовского, он сказал:

— Под Сталинградом очень тяжело. Подумайте, что бы вы могли сделать для усиления этого направления. Рокоссовский раздумывал только одно мгновение:

— Товарищ Сталин, наиболее существенная помощь — отправить туда танковые корпуса. Думаю, что можно выделить корпус Катукова.

Верховный Главнокомандующий охотно согласился:

— Хорошо, отправляйте. И подумайте, что еще вы могли бы сделать для Сталинграда.

Спустя неделю разговор повторился. На этот раз Рокоссовский расстался с танковым корпусом П. А. Ротмистрова.

Сентябрь 1942 года шел к концу.

Поздним вечером в рабочей комнате начальника штаба командующий, как всегда, подводил итоги дня. Зазвонил телефон. К аппарату ВЧ вызывали Рокоссовского. Предполагая, что речь опять пойдет о помощи для Сталинграда, Рокоссовский уже приготовился сообщить, что может отослать единственный оставшийся в составе фронта 16-й танковый корпус. Однако Сталин сначала поинтересовался:

— Как дела на вашем фронте?

— Без особых изменений, товарищ Сталин. Противник активности не проявляет. Перебросок войск разведкой не отмечено.

Верховный Главнокомандующий чуть помолчал. Потом последовал несколько необычный вопрос:

— А вам не скучно на Брянском фронте?

— Пожалуй, да, товарищ Сталин, — ответил Рокоссовский, немало удивленный таким оборотом дела.

— Собирайтесь и приезжайте в Москву.

На этом разговор закончился. Утром, в совершенном неведении о причинах вызова, Рокоссовский выехал в Москву. По совету предусмотрительного Малинина он захватил с собой материал о состоянии войск фронта.

Но материалы эти ему не пригодились. В Ставке Верховного Главнокомандования речь пошла совсем о другом.

Уже несколько недель там в строжайшей тайне работали над планом контрнаступления под Сталинградом. К этому времени советское командование не сомневалось, что стратегический план врага на лето 1942 года в значительной мере сорван, наступательная сила фашистской армии резко сократилась и не приходилось ожидать, что противник сможет возобновить наступление в ближайшее время. Руководителям Красной Армии было хорошо известно, что основные силы врага на южном крыле фронта втянуты в затяжные и, как правило, безрезультатные бои. Фланги же немецкой группировки прикрывали румынские и итальянские дивизии, не отличавшиеся боевыми качествами. В то же время в советском тылу завершалась подготовка стратегических резервов, в основном танковых и механизированных соединений, вооруженных новейшей техникой.

Когда в конце сентября из поездки на южный участок фронта возвратились Жуков и Василевский, изучавшие условия для организации предстоящего контрнаступления, в Ставке состоялось обсуждение плана этого наступления, были определены основные направления ударов, потребные для них силы и средства, районы и примерные сроки сосредоточения. Во время обсуждения было решено создать в районе Сталинграда два самостоятельных фронта. Когда же речь зашла о командующем новым, Донским фронтом, решено было остановиться на кандидатуре Рокоссовского.

В истории нашей страны есть несколько дат, отметивших на столетия этапы многовековой борьбы народа с захватчиками. Хорошо известны и Ледовое побоище 1242 года, и Куликовская битва 1380 года. Военная судьба сделала Константина Константиновича Рокоссовского одним из главных действующих лиц в событиях конца 1942 — начала 1943 года, когда захватчики снова, на этот раз под Сталинградом, получили достойный урок, который, надо надеяться, надолго сохранится в памяти тех, кто захотел бы вновь прийти к нам с мечом.

В Ставке Рокоссовский был сперва принят Жуковым, а затем его вызвали к Сталину. Верховный Главнокомандующий казался очень озабоченным.

— Под Сталинградом тяжело, очень тяжело. Немцы местами прорвались к Волге, Режут 62-ю армию на части. Все имеющиеся войска отправляются под Сталинград. Вам следует немедленно вылететь туда и принять командование фронтом.

Сталин прошелся по кабинету, остановился у карты.

— Остальное узнаете на месте от моего заместителя Жукова. Он тоже летит под Сталинград. Счастливого пути!

Из кабинета Рокоссовский уходил со сложным чувством: его посылали на важный и опасный участок, где предстояло принимать сложные и ответственные решения. Но это вдохновляло, а не беспокоило его.

Самолет ЛИ-2, на котором Рокоссовский и Жуков отправились к Сталинграду, все время прижимался к земле. Так было безопаснее; гитлеровские истребители гонялись за отдельными самолетами, а у земли легче избежать этой опасной встречи.

Под крылом самолета мимо Рокоссовского проплывал однообразный пейзаж осенних приволжских степей. Казалось, что внизу, на темно-бурой поверхности не было ни бугорка, ни светлого пятнышка. Но вот самолет лег на левое крыло, внизу заблестела Волга, вдали угадывались контуры Сталинграда. Висевший над ним дым смешивался с утренним туманом, исходившим от реки. Нелегко было примириться с мыслью, что враг сумел прорваться так далеко, к Волге.

На аэродроме прилетевших генералов ждали, и они немедленно отправились на наблюдательный пункт фронта, находившийся на левом фланге, возле Ерзовки. День был солнечным и ветреным. Машины неслись по укатанной дороге, оставляя за собой огромные шлейфы пыли — дождя давно не было.