Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович. Страница 77

Ставка предложила за день-два до начала наступления вручить ультиматум командованию 6-й армии. Стали искать парламентеров. Добровольцев оказалось очень много. Решено было послать к врагу работника развед-отдела штаба Донского фронта майора А. М. Смыслова и работника политуправления капитана Н. Д. Дятленко.

Ранним утром 8 января парламентеры в сопровождении трубача вышли из окопов с высоко поднятым белым флагом, прошли метров сто... Но вот раздались отдельные винтовочные выстрелы, затем короткие очереди из автоматов. Парламентеры залегли, пытались размахивать флагом, огонь не прекращался. Пришлось вернуться. Все это без промедления доложили в Ставку, которая также с нетерпением ждала результатов. Последовало распоряжение: «Все прекратить», и Рокоссовский немедленно отправился в 65-ю армию, чтобы на месте уточнить детали подготовки к наступлению. 65-й армии предстояло наносить главный удар.

Из армии Батова командующий фронтом отправился в соседнюю 21-ю армию И. М. Чистякова для проверки того, как будет организовано взаимодействие этих армий. Во время беседы в блиндаже зазвонил телефон.

— Вас спрашивает генерал Малинин, — сказал Чистяков, обращаясь к Рокоссовскому.

Тот взял трубку.

— Константин Константинович, — услышал он голос начальника штаба. — Воронов только что говорил со Ставкой. Нам советуют подумать, не следует ли послать парламентеров на другом участке, на южном фасе окружения.

—Раз Ставка считает это полезным — пожалуйста, но только это все ни к чему, немцы не примут ультиматума.

— Я тоже так думаю, но раз Ставка...

— Поручаю вам все делать.

Попытка 9 января была более успешной. Смыслова и Дятленко встретили на нейтральной полосе немецкие офицеры и предложили отдать пакет. Смыслов категорически отказался, заявив, что у него есть приказ передать пакет только Паулюсу. Тогда немецкие офицеры, завязав глаза парламентерам, отвезли их на командный пункт и по телефону доложили своему начальству о парламентерах и их желании видеть Паулюса. Через некоторое время парламентерам было сообщено, что немецкое командование уже знакомо с содержанием ультиматума (его передавали многократно по радио) и отказывается принять его. После этого парламентеры благополучно вернулись к своим. Командование 6-й армии не пожелало сложить оружие.

Об официальном отклонении ультиматума командование Донского фронта сообщило в Ставку.

Работа командующего фронтом на следующий день началась очень рано. Собственно, она и не прекращалась. Лишь ненамного прилег он вздремнуть, а в четыре часа утра уже был в штабе у Малинина. Здесь собрались его помощники, Воронов. Рокоссовский смотрел на их сосредоточенные, серьезные лица. У них те же заботы, что и у него. Все по нескольку раз проверено, все как будто идет по плану. И однако, не покидает мысль: все ли учтено, что, если где-то что-то заест, задержит продвижение? Ну что ж, в этом случае он готов к тому, что следует изменить направления и силы ударов, он готов пересмотреть свои замыслы. На то он и полководец, чтобы не только замыслить операцию, но и уметь довести ее до конца уже на поле боя.

В четыре часа утра Рокоссовский, Воронов и работники штаба отправились на НП Батова. Затемно были на месте. На позициях советских войск — тишина, все в ожидании сигнала. В расположении же противника рвутся бомбы — это авиация дальнего действия бомбит аэродромы, штабы, узлы связи. В окопах — ликование, за всю войну ветераны не наблюдали еще такой мощной авиационной бомбардировки.

8 часов 05 минут. От рева тысяч орудий задрожала земля, волны воздуха, взметая снег, понеслись над окопами, вспышки орудийных выстрелов превратились в сплошное зарево. Так продолжалось 55 минут. На наблюдательном пункте было видно, как артиллеристы сбрасывают мешавшие им полушубки и шинели — орудийные расчеты работают с крайним напряжением.

Начался последний огневой налет, он кажется еще более мощным. Море разрывов заливает расположение противника, в воздух летят фонтаны земли, бревна от разбитых блиндажей и землянок. Слышен уже лязг гусениц и рокот моторов — это выдвигаются в исходные положения танки.

В небо взлетают сигнальные ракеты, стена разрывов переместилась в глубь обороны противника, из траншей выскакивают пехотинцы... Атака началась. Казалось, ничто живое не могло остаться в окопах противника, но уцелевшие вражеские солдаты упорно сопротивлялись. Пехота 65-й армии преодолевала оборону врага с трудом.

На востоке горизонт из светло-розового становился серо-бурым. С наблюдательного пункта уже хорошо видны перепаханные, искореженные снарядами траншеи противника, к которым приближаются темные точки — советские пехотинцы. Чтобы видеть лучше, Рокоссовский и члены штаба поднялись на земляную ступень траншеи. Настроение у всех приподнятое, высунувшись по пояс из траншеи, генералы наблюдали за боем, оживленно обмениваясь мнением. Группа генералов была настолько живописна, что фотокорреспондент, выбравшись из траншеи, лежа, стал ее фотографировать. Внезапно несколько пулеметных очередей обдали кусками мерзлой земли генералов и фотокорреспондента. Схватив его за полы полушубка, Рокоссовский и член Военного совета фронта К. Ф. Телегин втащили незадачливого корреспондента в траншею. Оказалось, что один из дзотов врага уцелел и начал вести огонь, когда наши солдаты его уже миновали. По команде Казакова 122-миллиметровые гаубицы прямой наводкой тремя выстрелами покончили с дзотом.

Напряженный бой шел весь день. К концу его войска 65-й армии вклинились в оборону противника на глубину 1,5 — 4,5 километра. Чем дальше вгрызались советские войска в оборону противника, тем жестче и упорнее было его сопротивление. Только через трое суток кровопролитных боев удалось ликвидировать западный выступ вражеской обороны. В конце дня 12 января войска 65-й и 21-й армий вышли на западный берег Россошки и продолжали наступление.

15 января солдаты Рокоссовского преодолели средний оборонительный обвод. Теперь направление главного удара было перенесено в полосу наступления 21-й армии. Несмотря на безвыходность своего положения, солдаты армии Паулюса упорно цеплялись за каждый дзот, каждую траншею, каждый населенный пункт. Борьба шла в труднейших условиях. На степных просторах гуляла метель. Мороз достигал 22 градусов. Упорно, шаг за шагом, шли вперед советские воины.

После нескольких дней перегруппировки 22 января войска Донского фронта возобновили наступление по всему фронту. Чем ближе к Сталинграду, тем ужаснее становились картины разгрома немецкой армии.

Наконец 26 января 1943 года наступил момент, которого с таким нетерпением ждали защитники Сталинграда: у Мамаева кургана, где столько недель бушевали бои, встретились войска 21-й армии и защитники города — чуйковцы. 6-я армия немецкого вермахта агонизировала.

Еще 24 января Паулюс сообщал в гитлеровскую ставку: «Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию». На следующий день последовал ответ. «Запрещаю капитуляцию! — радировал Гитлер. — Армия должна удерживать свои позиции до последнего человека и последнего патрона».

Но исполнить этот приказ у противника уже не было сил. С утра 27 января войска Рокоссовского приступили к уничтожению расчлененных вражеских группировок. Теперь немецкие солдаты начали группами сдаваться в плен. Эту же судьбу избрал и их командующий. Перед рассветом 31 января Паулюсу, находившемуся в подвале здания сталинградского универмага, еще с вечера блокированного советскими солдатами, принесли последнюю телеграмму от Гитлера: «Поздравляю Вас с производством в фельдмаршалы».

— Это, вероятно, должно означать приказ о самоубийстве, — хладнокровно сказал Паулюс, прочитав телеграмму. — Однако такого удовольствия я ему не доставлю.

В это же утро генерал-фельдмаршал германской армии Фридрих фон Паулюс вместе со штабом сдался в плен солдатам генерал-полковника Константина Рокоссовского (звание генерал-полковника было присвоено командующему Донским фронтом 15 января 1943 года).