Толстушка и красавчик (СИ) - Ермолина Юлиана. Страница 9

Не получается закрыть засов у ворот, слишком тугой. Мы не часто им пользуемся, ведь машины у нас нет. Сомов, видя мои усилия, поспешил на помощь. Мой спаситель. Я отошла, чтобы освободить ему место, он мельком взглянул на меня. Я разволновалась от его взгляда. Сомов — мой губитель.

После закрытия ворот мой одногруппник вернулся к мотоциклу. Снял перчатки, шлем и повесил на ручку руля. Его удлиненные волосы рассыпались в беспорядке. Он легким движением руки поправил их. Боже, это не просто мужчина, это парень с обложки известного журнала. И он сейчас на моей даче. Мне не верится. Я зависла, тайком наблюдая за ним. Сейчас, при дневном свете, отчетливо видна его татуировка на шее в виде штрихкода. Как бы хотелось узнать, что она значит и почему он ее сделал? Вообще, столько всего чего хотелось бы выяснить. Какой он, чем интересуется, что любит? Интересно о нем знать всё! И чем дольше я общаюсь с ним, чем больше узнаю его, тем сильнее, мне кажется, я влюбляюсь. Да, он вспыльчивый, наглый и борзый. Но я надеюсь, что это только внешняя защитная оболочка, а под ней скрывается «Милаш и добряк». Улыбнулась своей наивности.

Пока я зависла в своих размышлениях, Сомов быстрым взглядом пробежался по территории нашего дачного участка.

— Ну что, Соколова, показывай свои хоромы, — его голос вывел меня из моего ступора.

— Хоромами это сложно назвать, я называю это логовом. Пошли, — я улыбнулась и показала рукой на гостевой домик.

Мы медленно пошли к домику.

— А ты, оказывается, можешь быть нормальным человеком, а не стервой. — Я остановилась, и со злостью подняла на него глаза. Это он мне говорит, что я стерва? А кто он тогда? Он улыбнулся. — Да шучу я, не кипятись, — он поднял руки в знак примирения.

Но я готова его простить только за одну его улыбку. Когда он улыбается мне и только мне, то я хочу забыть обо всем. Пусть что угодно говорит, но только при этом улыбается.

Мы подошли к домику. Я первой зашла и он следом. Прошли веранду и оказались в комнате. Он снял рюкзак и бросил его небрежно на диван. Огляделся.

— Классно у тебя здесь. Я бы тоже хотел бы себе такой уголок. Уголок для одиночества и покоя.

Для одиночества? Слабо в это верится. Наверно ему такой уголок пригодился бы девушек водить.

— Мне тоже нравится. Присаживайся куда-нибудь. Чай будешь?

— Нет, чай не буду. Времени мало.

Он прошел и сел на диван. Я растерялась. Куда мне сесть? На кресло или рядом с ним? Я замешкалась и взяла паузу под предлогом, что ищу тетрадь и ручку. Сомов взял рюкзак и достал из него доклад. Пролистнул и открыл примерно на середине.

— Вот, смотри, ты вот здесь пишешь, что исходя из данных можно сделать вывод, что данный тип леса не пригоден для устройства лесопарковой зоны, а дальше ты уже отходишь в сторону от этого вывода, и предлагаешь местами его обустроить, — он показывает мне пальцем в тексте.

Варианта другого нет, я сажусь рядом с ним и заглядываю в доклад. Пытаюсь сосредоточиться на его словах, но это плохо получается. Он рядом, наши тела соприкасаются. И у меня легкая дрожь и нервозность. Разумом понимаю, что он говорит дельные и правильные вещи, но мозг думает совсем о другом. Не могу собраться. Его аромат, его тепло. Я плавлюсь и растекаюсь вместе со всеми мыслями. Я только киваю и делаю вид, что понимаю, о чем речь. Он что-то заподозрил, так как замолчал и уставился на меня. Быстро беру себя в руки.

— Ты прав, это нужно исправить. Давай ты будешь диктовать, а я записывать. Завтра исправлю и распечатаю.

Он вернул свой взгляд на доклад, я мысленно выдохнула. Как долго я смогу скрывать от него свою симпатию?

Дальше была получасовая совместная работа. С ним тяжело работать, он легко заводится, нервничает. Где-то, если я не успеваю записать, повторить для него уже проблема. И почему он такой нервный? У него постоянно вибрирует телефон. Сначала он скидывал, но потом просто перестал обращать внимание. Положил телефон рядом с собой. Делал вид, что сосредоточен на работе. А мне звук вибрации мешал, но сказать ему об этом я не решалась.

Когда было написано последнее предложение, мы одновременно вздохнули и улыбнулись. Вымотал нас обоих этот злосчастный доклад. В этот момент у меня раздался на телефоне звонок. Я встала с дивана и подошла к окну. Взяла телефон и посмотрела на экран, звонил Антон. Если сейчас начну с ним разговаривать, то это надолго. Поэтому скинула его звонок и написала короткое смс: «Перезвоню позже».

Обернулась и увидела, что красавчик тоже пишет кому-то смс. Я положила обратно свой телефон и села в кресло напротив него. Видимо он получил в ответ смс. Так как, прочитав что-то, откинулся на спинку дивана, глубоко вздохнул и стал крутить в руках нервно телефон.

— Что-то случилось? — попыталась я аккуратно выпытать.

— Да ничего нового, — он напряженно выдохнул. — Соколова, а чай еще в силе?

Я встала с кресла и пошла в сторону веранды со словами:

— Да в силе. Сейчас подогрею чайник, — на веранде включила чайник и стала готовить нам чашки. В этот момент услышала его слова:

— Вот так бы всегда. Беспрекословно любое мое пожелание.

Я выглянула из-за дверного проема и взглянула на него:

— Сударь, а вам корона не очень давит?

Он улыбнулся. Поднялся с дивана и пошел в мою сторону со словами:

— Соколова, а ты почему такая дерзкая? Обычно толстушки добрые и позитивные. А тебя как будто переселили из тела красотки — стервы.

Я состроила гримасу, видимо смешную, так как он опять улыбнулся.

— Сомов, а ты в прошлой жизни наверно был рабом? Потому что в этой жизни ты явно хочешь доказать всем, что ты хозяин жизни.

У него опять завибрировал телефон, он отвлекся на него.

Чайник подал звуковой сигнал. Я разлила чай по кружкам. Добавила в вазочку печенья. Пригласила его за стол. Он с удовольствием присоединился. Возникла неловкая тишина. Но ненадолго, Сомов быстро разрядил ее:

— Надеюсь, чай не забродивший? А то ты у нас любитель.

Одна бровь у него вздернулась вверх. Так забавно. Он каждую минуту разный, и так интересно за ним наблюдать.

— Посмотрите на это зрелище! Сомов шутить умеет. Ха-ха.

Как хорошо, когда такое тихое и негласное перемирие. Оказывается, мы можем сидеть и просто пить чай, как старые знакомые. На душе так спокойно от этого. Хочется, чтобы этот вечер не заканчивался.

— Кстати, Соколова, а какое у тебя имя? — я удивилась. Неожиданный вопрос. — Ну это на всякий случай, вдруг препод спросит, — он сделал глоток чая.

— Маша. А у тебя какое? Ну вдруг и меня препод спросит.

Играю по его правилам и за этим занятно наблюдать со стороны. Он слегка улыбнулся.

— Маруся значит. А я Джон.

Джон? Это кличка что ли? Очень странное имя. Я улыбнулась. Ну пусть Джоном тебя другие называют.

— Я Маша, а не Маруся, понятно Евгений?

Он посмотрел на меня. По его взгляду уже могу понять, что ему не понравилось, что я его назвала Евгений. Он делает очередной глоток чая и продолжает:

— Как скажешь, Маруся так Маруся.

Какую он реакцию от меня ждет? Что я разозлюсь? Удивлю его, не среагирую.

— Вот и договорились, Евгений.

Он прожигает меня взглядом, а я отвернула голову в сторону и делаю вид, что разглядываю участок.

И тут нас одарил своей красотой очередной закат. Мы оба примолкли, причмокивали чаем с печеньем и наслаждались прекрасным видом. Не хотелось говорить, не хотелось слушать. Мы просто смотрели в окно, наблюдали за ежеминутной переменой природных красок. Не знаю как у него, но у меня было ощущение приятной компании и душевного тепла. Именно в этот миг мне показалось, что мы стали друг другу ближе. Единственное, чего мне не хватало и хотелось бы сейчас ощутить, так это его объятий и теплого пледа. Но это я опять размечталась.

Неожиданно резко Сомов вскочил и со словами: «Ну всё, мне пора» пошел в комнату за своим рюкзаком. Вот и развеялся мой мираж. Не хочется его отпускать, но нет выбора. Доклад закончен, а значит, приятные воспоминания и впечатления от его компании тоже на этом заканчиваются.