Последний министр. Книга 2 (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 38

Ну а Протопопов, который отчетливо понимал, что переговоры сейчас невозможны и ни к чему не приведут (а, возможно, Прогрессивный блок почувствует себя победителем, если переговоры таки состоятся) поспешил высказать как он сам видит дальнейшее развитие событий:

— Поднимаем ручки и выходим на сдачу по одному. Все, что происходило в зале записано на камеру! Другие вариантов, кроме как сдаться на милость правосудия, у вас нет!

Ответили не сразу и Протопопову даже показалось, что вариант при котором оппозиционеры сдадутся по настоящему, вовсе нельзя исключать. Больно уж затянулась эта пауза. Но потом последовал более чем определённый ответ Александра Ивановича Гучкова. Ответ окончательный и безапелляционный.

— Катись к чертям, предатель! Все, что происходит в Думском зале, в нем и останется. Давайте ка вытрясем из этих ублюдков все дерьмо, которое скопилось в их поганых душенках.

— За республику!

— Бей режимовцев!

— Мочи!

С этими словами оппозиционеры всклочили из своих укрытий и вереща кинулись на врага. Гучков, который как теперь можно было понять, возглавлял теперь уже и левых и центр, запустил в сторону Протопопова стул. Чем дал зелёный зелёный свет наступлению оппозиционных депутатов.

Думал об этом Александр Иванович или нет, знал ли, что это значит или не знал — вряд ли это было важно теперь. Но у части господ правых депутатов имелся динамовский значок. А это означало только одно — пока думские левые и центристы охотно упражнявшись в словоблудии и риторике, правые депутаты упражнялись только в одном — в умении бить вражине морду голыми руками. Вот и посмотрим, насколько хорошо прошли тренировки и что вынесли из них наши господа патриоты. Ну и насколько теперь в условиях рукопашного боя, оппозиционерам поможет их численное преимущество — это мы тоже будем смотреть.

Глава 17

«Ничто так не меняет точку зрения, как удар в глаз».

Народная мудрость

Место и время действия — там же.

Понеслась п…да по кочкам!

Вот такое сравнение просилось в следующую минуту в голове у Протопопова, когда антипатриоты перешли в решительное наступление.

Дрались все против всех с особым усердием и остервенением, отчетливо понимая, что стоит на кону и чем рискуют противоборствующие стороны.

Оппозиционеры с «шашками наголо» полагал, что за счёт численного преимущества им удастся легко переехать правых патриотов. Ну а потом, как известно, победителей не судят, тем более тех, кто выигрывает противостояние без шанса для противоборствующей стороны. Судить будут победители.

Любопытно, что в стороне от кровавой заварушки не остался никто из присутствующих на заседании. Думская канцелярия, секретари, ложа Государственного совета, ложа кабинета министров и представители свиты его величества! И кто бы мог только подумать, но в заварушке приняли непосредственное участие господа послы Англии и Франции — немолодой Палеолог и еще менее молодой сэр Бьюкенен! Протопопов признаться думал, что уж эти товарищи ни за что не согласятся размяться на русских депутатах и проявят в конфликте однозначный нейтралитет, который и должны проявлять послы. Но одно дело думать, а другое сталкиваться с реальностью — Палеолог и сэр Бьюкенен тоже оказались не прочь убрать неудобных депутатов с политического горизонта.

Ясно, что не только послы, а в целом каждый из присутствующих пытался решить понятную только ему задачу и хотел воспользоваться вспыхнувшей заварушкой, как отличным шансом для сведения личных или политических счетов. При том в последствии всегда можно было кивнуть на своего обезумевшего оппонента и прямо заявить, что это «он» начал конфликт, а «я» в этой ситуации только лишь защищался и отстаивал свою поруганную честь. В общем — удобное и рабочее оправдание, потому что именно так поступил бы каждый мужчина и подобное поведение вряд ли бы нашло осуждение хоть у кого-нибудь. Но с одной оговоркой — если оно звучало из уст победителя.

Правда не все из названных выше «сил» предпочли снова вступить в конфликт после того, как в Думском зале включили свет. Среди таких хитрожопых были те же иностранные послы и некоторые члены Государственного совета, которые теперь пятились к дверям на выход, вместо того чтобы во второй раз принять участие в драке. Они всем своим видом показывали свою «непричемность» к происходящему. Вот только костюмы на них были порваны и перепачканы в крови. Посему и было понятно, что Палеолог, сэр Бьюкенен и некоторые члены Госсовета не брезговали постреляться, когда освещение было выключено — любопытно, конечно, с кем… в то, что кто-либо из слившихся пытался по темени разнять сцепившийся народ, так в это верилось с превеликим трудом. Но стоило понимать, что хотели они того или нет, а далеко переобувшимся горе драчунам уйти теперь не придётся. Да и вообще, если говоришь «а», то дальше будь добр договаривай.

Остальные, как мы уже поняли чуть выше, ничуть не смутились включавшегося света и, кашляя от порохового дыма, шли в новое наступление. Те, кто формально не имел отношения к правым, левым или центру, сейчас охотно занимал сторону тех, к кому испытывал, скажем так, политические симпатии.

Ну и надо ли говорить о том, что для драки себе искали предпочтения исходя из ненависти друг к дружке. Это было большим дополнительным стимулом. Поэтому неудивительно, что министра Протопопова пришли бить Гучков и Коновалов, пропустившие от Александра Дмитриевича хлёсткую пощёчину накануне и бывшие не прочь поквитаться здесь и сейчас.

Гучков выставил перед собой руку со сжатым кулаком, встав в стойку аля Джон Салливан.

— Ну иди сюда, ублюдок, ну ка, подошёл. Давай-давай, я прямо тут выбью из тебя все дерьмо! — шипел Гучков, топчась на месте мелкими шажками и покачивая кулаком на вытянутой руке.

— Ну вот мы и встретились, никчёмный идиот! — в точно такую боксёрскую стойку встал Коновалов и также покачивал своим кулаком в воздухе.

Внешне оба оппонента были крупнее министра внутренних дел, а Коновалов был к тому же помоложе и это дополнительно придавало ему уверенности в собственных силах.

— Здорова мужики, — откликнулся Протопопов и размял шею, готовясь к драке.

Гучков и Коновалов начали своё наступление, а Александр Дмитриевич встал в боевую стойку. Можно было, конечно, и не усердствовать особо и разогнать этих двух петушившихся оппозиционеров крепкими подсрачниками, чего бы и одному, и второму хватило бы сполна. Но Александр Дмитриевич хотел хорошенечко так намылить шею этим двум господам, чтобы неповадно было и она крепко подумали в следующий раз. Да и за годы жизни Протопопов привык, что к любому противнику необходимо относиться с уважением.

Напал Гучков.

— Получай!

Гучков ткнул (назвать это ударом не поворачивался язык) Протопопова в лицо своим кулаком, метя в нос. Но удар просвистел в воздухе. Александр Дмитриевич легко увернулся.

Сайтстеп.

Короткий рубящий удар стопой в область колена и Гучков тотчас завалился на пол, хватаясь за ногу.

Ещё удар.

Второй ногой и с разворота.

И каблук министра врезался в солнечное сплетение Коновалова, остановив того прямо на полном ходу. Воздух из Александра Ивановича вышел с такой скоростью, будто Коновалов был сдувшимся воздушным шариком. Он попятился, обхватил грудь обеими руками, выпучил глаза и принялся хватать ртом кислород, задыхаясь.

Продолжая движение, Протопопов хотел вырубить боковым ударом ноги Гучкова, чтобы наглухо, но старый пёс, который имел колоссальный опыт в кабацких драках, уже ушёл с линии атаки. Перекувырнулся через спину, тяжело поднялся, хромая на повреждённую ногу. И, по всей видимости, решил, что бокс с Протопоповым это не лучшая затея — в руках Александра Ивановича (как вы поняли, оба депутата были полными тезками по имени отчеству) появилась финка, до того надежно припрятанная.

— Убью… — зашипел Гучков.

И бросился на Протопопова, теперь уже с оружием в руках. Не укладывалось у господина хорошего в голове, что мелкий и трусливый Протопопов может оказать ему сколько бы то ни было серьёзное сопротивление. Однако будучи человеком, который на «вы» с боевыми искусствами, Гучков снова не рассчитал своих сил и до сих пор не догадался, что Александр Дмитриевич с этими самыми искусствами на «ты».