Последний министр. Книга 2 (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 44

— То и получат вдвойне, если работа будет выполнена надлежащим образом. В этом и заключается мотивация. И рабочие в таком случае будут думать только о том, что на работе перед ними созданы все шансы для того чтобы набить рублями свои карманы, никто не пойдёт на забастовки в таком случае, понимаете?

Депутаты кивали, заинтересованные и явно восхищённые словами Протопопова.

— Мне видится естественным, что на сделке рабочие будут заинтересованы в выполнении и даже перевыполнении плана. Рабочий будет понимать, зачем ему проводить на работе больше времени и будет заинтересован в этом А если стачки и забастовки останутся, то в таких условиях это будут однозначно лишь те протесты и выступления, которые имеют политический окрас, но не имеют ничего общего с реальным положением дел на производстве. Потому как все насущные требования рабочих будут удовлетворены.

Римский-Корсаков начал хлопать в ладоши первым. Как обычно его поддержали остальные патриоты и на этот раз к аплодисментам присоединились министры.

— Ну а что бы иметь возможность пресекать незаконные стачки, забастовки и тому подобные проявления политической борьбы, я выдвигаю ещё одно предложение, — вещал Протопопов. — Сиё требование, помимо прочего, позволит нам не дать поганому змею отрастить новые головы в виде множественных общественных организаций, которые вполне возможно окажутся нам ненужны. И во многом тогда нам в руки попадёт ключ решения такого острого вопроса, как продовольственный. Уже сейчас я готов заверить вас господа, что истинная причина продовольственного кризиса кроется в манипуляциях с зерном, которые продают втридорога хлеб в Прибалтику с целью обогащения. Ведь хлеба сейчас более достаточно, чтобы удовлетворить все продовольственные нужды нашего с вами Петрограда. Но искусственный ажиотаж, который как вы сами видели, был поддержал террористами на сегодняшнем выступлении, делает возможным спекуляции. Мое третье требование заключается в том, чтобы ввести в Петроград настоящие боевые части армии. Таким образом, нам удастся избежать кривотолков и нападок в том, что это наша политика приводит к сбоям в поставках и прочему.

Итак господа, три ключевых проблемы, три решения этих проблем и моя просьба проголосовать за них и поддержать меня в моих устремлениях.

Родзянко волевым решением и правом председателя дал старт голосованию. Впрочем никто из присутствующих не стал заморачиваться разного рода формальностями — депутаты лишь только поднимали руки, поддерживая министерскую инициативу.

Лес поднятых рук, проголосовали даже министры.

— Единогласно, — заключил Родзянко, тоже поднявший свою руку. — Заседание Государственной Думы от 16 января 1917 года объявляется закрытым!

Протопопов чувствовал удовлетворение. Он разом заручился поддержкой Думы (не без помощи Михаила Владимировича, конечно) и поддержкой кабинета министра, присутствующего на заседании в полном составе. Теперь единственными людьми, которые могли воспрепятствовать реализации насечённого плана были Император и Императрица.

Остались довольны и депутаты, которые начали расходиться со своих мест, подимая друг другу руки, обнимаясь. Кто-то уже давал интервью пришедшим в зал журналистам.

К Протопопову подошёл Родзянко.

— А что будет с этим фильмом? — спросил он.

Оператор наконец закончил сьемку и сворачивался.

— Как я и говорил, мы покажем его народу во всех кинотеатрах Петрограда, а может быть даже — всей нашей страны.

— Ясно… не боитесь, что ваши предложения окажутся неосуществимыми? Что будет тогда?

— Они осуществимы, Михаил Владимирович, — спокойно ответил Александр Дмитриевич. — Вопрос лишь в том, хватит ли политической воли их выполнить от начала и до конца.

— И вы полагаете, что у Николая хватит духа?

— А вот мы и посмотрим, какую судьбу готовит своему Отечеству наш Государь.

Эпилог

«Господь создал мир за семь дней. У меня работы больше, а времени в обрез.»

Шафер напрокат.

Год 1917, январь 16, Петроград. На пути из Таврического дворца в Петропавловскую крепость.

Тяжелое, даже не так — тяжелейшее заседание в Государственной Думы подошло к своему логическому концу. Понятно, что логическим такой конец был только для самого министра внутренних дел, который не побоялся сделать крупную ставку и не проигрался, сорвав джекпот. Признаться честно, Протопопов получил куда больше, чем мог рассчитывать идя на думское заседание с утра. Принятые Думой, а затем и советом министром инициативы, были тем планом максимум, который родился, что называется «по ходу пьесы» уже в самом Думском зале. Однако отвечать на вопросы о том, что было бы выступи против продолжения прерванного заседания Родзянко или откажись министры поддерживать выдвинутые инициативы, Александр Дмитриевич не стал. Жить, используя сослагательное наклонение, не было в духе нашего героя.

Да и размышлять об этом особо некогда. Хоть и казалось, что думское заседание заняло большую часть дня, на самом деле на дворе только-только наступил полдень. А значит, у Александра Дмитриевича было ещё немало часов для того, чтобы закрепить полученное преимущество. У министра имелись отчетливая инициатива и представление, что на данную минуту он находится на самой вершине огромного айсберга социально-политических проблем Российской Империи. И верхушку айсберга ему таки удалось сбить, но там внизу тысячи тонн льда, целая глыба. Что делать с ним и как расколоть айсберг целиком — с этим только предстояло разбираться. И заняться сим не простым и опасным делом настояло прямо сейчас.

Закончив общение с прессой, Протопопов в сопровождении своих охранников, сел в свой броневик и укатил по направлению к Петропавловской крепости. Сперва наперво следовало произвести допрос арестантов. Протопопов, как человек трезвый в своих суждениях, прекрасно понимал, что уверенность части депутатов в своём скором освобождении отнюдь не беспочвенна. Пройдёт час другой, и такие воротилы как Коновалов и Гучков начнут играть мускулами, подключать связи. О том какого рода, а главное качества связи есть у этих людей, говорить вряд ли стоит. Тут тебе и общественные организации, и финансовые учреждения, и промышленные предприятия и многое другое. Например (что на самом деле хуже всего перечисленного, да и опаснее), арестованные имели плотные контакты в армии и, в частности в Ставке, в которой революционный яд расползался достаточно медленно, но верно. Взять того же приспешника Гучкова — генерала Крымова, замешанного в заговорах против самодержавия и в попытках цареубийства… ну а где Крымов, там и Алексеев и другие армейские верха и им крайне не понравится, что какой то Протопопов (об умственных способностях которого как мы помним ходили кривотолки) мутит в Петрограде воду и мешает работе того же военно-промышленного комитета, на котором повязана армия.

Крайне не понравится.

Ну а какое влияние генералы имели на Государя — известно.

А значит дела Протопопова не придутся по душе и Государю.

Поэтому говоря Родзянко о политической воли Николая на предмет воплощения предложенных Протопоповым инициатив, следовало понимать, что этот вопрос необходимо рассматривать в куда более широкой плоскости. Одного «звонка» тех же Коновалова или Гучкова могло хватить, чтобы вопрос их освобождения перерос в вопрос общегосударственного масштаба с самыми далеко идущими последствиями. Говоря о том, что могут в частности масоны, проще было указать на то, чего они не могут сделать ради своего освобождения и освобождения своих братьев. И вряд ли этот «стоп лист» не поместился бы на пальцах одной руке. Ту же войну они конечно по щелчку пальцев не остановят, но вот например заблокировать поставки продовольствия в Петроград или заморозить снабжение армии…

Это было вполне себе по зубам высоким пленникам.

Да, конечно, можно было сказать, что общественность сегодня гарантировано переметнулась на сторону Протопопова и уже в завтрашних выпусках всех газет будут опубликованы разгромные статьи о террористической группировке и прочее. Но покуда горожане в своей массе сохранят лояльность к министру внутренних дел и его в достаточной мере радикальным инициативам? Скорее всего до тех пор, пока не начнутся реальные сложности и с полок продовольственных магазинов не исчезнет товар. Вот тогда и начнутся проблемы — попробуй докажи, что ты не индюк и это все не результат проводимой тобой политики… Государь Николай наверняка понимал все это более чем и увы и ах, самодержец мог стать тем самым бутылочным горлышком из-за которого все усилия Александра Дмитриевича канут в Лету. Потому Александр Дмитриевич и говорил о том, что сейчас на первый план выйдет размер политических яиц каждого из участников описываемых событий.