Двойник. Арка 2. Том 2 (СИ) - Янтарный Дмитрий. Страница 11

Однако даже его вопли не могли заглушить слов молитвы. Над палачом возникло облако света, начавшее медленно опускаться. И когда несколько секунд спустя оно коснулось его головы, он завизжал изо всех сил:

— ТЫ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ!!! Я ДОЖДУСЬ, Я НАЙДУ, Я ДОСТАНУ ТЕБЯ ДАЖЕ НА ТОМ СВЕТЕ!!! ПРОКЛИНАЮ!!! ПРОКЛИНАЮ!!!

Однако больше он ничего не смог произнести. Облако внезапно разрослось и вобрало его в себя полностью. Кнуты тьмы, удерживавшие нас с Дэмиеном, испарились, словно их и не существовало. Командир упал на колени, судорожно откашливаясь — как видно, бой дался ему очень непросто. Я же вскочил на ноги — и смотрел на бьющийся в облаке света силуэт, и, судя по его корчам и судорогам, было ему весьма и весьма больно. А затем новая вспышка — и он исчез…

Фрайсаш без чувств рухнул на землю. Ещё бы — молитва, да такой силы! Кто бы мог подумать, что он способен так замечательно пропускать божественную энергию Аорташа в этот мир. Однако о нём я позабочусь позже: после молитв Аорташу никто из таисианов ещё не умирал, в этом я был почему-то абсолютно уверен.

Я глубоко дышал, бережно восстанавливая силы. Ибо, хотя противник и повержен, но расслабляться ещё рано. Пять минут спустя я всё же поднялся на ноги и заставил себя подойти к орку.

Кермол! По моей вине тебе пришлось перенести такие страдания! И, словно этого было мало, я с ужасом обнаружил, что он всё время поединка был в сознании. Проклятый палач наложил на него чары, не дающие впасть в беспамятство. Я тотчас их сбросил, аккуратно положил ему руки на виски и успокаивающе замерцал глазами, помогая провалиться в глубокий сон. Он устало и с облегчением закрыл глаза, умудрившись улыбнуться мне напоследок.

— Принеси мне ведро чистой воды, — сказал я Бальхиору, — быстро! Пожалуйста!

Дважды храмовника просить было не надо. Уже через секунду он скрылся за дверью. Моё сердце разрывалось от жалости, глядя на Кермола, который даже без сознания почти не дышал, ибо каждый вдох отзывался мучительной болью… Нет, без воды я не осмелюсь его тронуть, да и каждый лишний вдох для меня сейчас был на вес золота. Лучше проверю Фрайсаша, мало ли сколько он сил отдал…

Обернувшись и подойдя к чёрному ящеру, я приложил руку сначала к его виску, а потом, прирасстегнув куртку, напротив сердца. Да, с ним всё в порядке. Просто в обмороке от перенапряжения, сутки здорового сна — и будет как новенький. Возвращаясь к орку, я невольно посмотрел на то место, где исчез палач. И обнаружил, что там лежит какой-то камень. Подойдя и подобрав его, я обнаружил, что это чёрный алмаз. Идеально огранённый. И, судя по всему, таящий в себе… Да, ошибки не было, душу этого самого палача. Что хотя и удивительно, более того — печально, однако вполне ожидаемо: дабы обрести столько тёмных сил, одного таланта мало. Даже я со своим браслетом имею ограниченные запасы своих сил: если мне бросят вызов два мастера магии одновременно, одной лишь силой обоих мне не одолеть. Лишь заточив свою душу в подобный сосуд, можно как освободить в духовном резерве тела дополнительное место для магической силы, так и обрести дополнительный источник магии.

Душа внутри алмаза, сначала испуганно отстранившаяся, внезапно поняла, кто её держит, и стала с яростью биться о стены своей тюрьмы. Да только это было бесполезно, ведь, как известно, самая крепкая темница — та, что ты воздвиг собственными руками. Поэтому его ярость была густо смешана со страхом, что и неудивительно: мало ли, как я решу с ним поступить. Бросить здесь, чтобы душа томилась в своей тюрьме несколько сотен лет? А то и больше, алмаз штука прочная. Может, сделать из него пояс или амулет, чтобы всегда можно было пополнить запас магических сил? Или всё-таки сжалиться, разбить и отпустить душу на волю, в мир иной? Однако, поразмыслив, я понял, что это решение принимать не мне, и сунул алмаз в карман. Оставлю его пока при себе… до поры, до времени.

Вернулся Бальхиор с водой. И, как выяснилось, не один — в дверь уже заглядывали любопытные лица Зайды и ещё одной женщины… кажется той, у которой мы так долго выспрашивали старосту, впервые попав в эту деревню…

— ВСЕ ВОН ОТСЮДА! — рыкнул я. Женщин как веником смело. Я поставил воду и посмотрел на утыканного ножами Кермола. Как я уже говорил, без воды я даже не осмелился притронуться к ним — кто знает, какой они формы и как глубоко вошли в плоть орка. Глубоко вздохнув, я одной рукой взялся за ручку ножа, торчавшего из рёбер и наверняка пробившего легкое. Осторожно потянул — орк в беспамятстве застонал и зашевелился. Рискнув, я вытянул его одним рывком, — и тотчас пожалел о своём поступке: несчастный Кермол зарычал и забился в судорогах, по-прежнему прикованный к столу: мой холодный, но мерзкий расчёт касательно того, что из прикованного орка вытаскивать все эти лезвия будет гораздо проще. И даже моя рука с водой, тотчас начавшая лечить рану, успокоила его лишь через десять секунд. Увидев, что мне предстоит повторить эту процедуру ещё десять раз, я содрогнулся. Как бы хороша ни была магия — ни одна стихия не могла обеспечить обезболивающий эффект. Я обречённо вздохнул и взялся за второй нож, как вдруг…

— Дэмиен, ты его так с ума сведёшь, — сочувственно сказал Бальхиор, — давай я тебе помогу.

— Чем же ты мне можешь помочь? — удивлённо спросил я.

— Мой дар… в общем, в Церкви меня с его помощью учили подавлять не только магию. Глушить боль я тоже ненадолго умею. В принципе, эта техника несильно отличается от техники блокирования магии. Надо просто воздействовать…

— Да какая сейчас разница? — возмущённо заявил я, — почему ты сразу об этом не сказал? Иди сюда!

Я указал на нож, который намеревался вытащить следующим. Бальхиор подошёл к орку, аккуратно положил ладони на живот по разные стороны ножа, с минуту массировал этот участок кожи, закрыв глаза, после чего скомандовал:

— Давай!

Я вытащил нож, мгновенно начиная лечить рану другой рукой. Кермол не шелохнулся. Долечив рану до появления лёгкой розовой плёнки, я указал на следующий нож…

Час спустя мы оба, совершенно выдохшиеся, сели, опираясь о стол, на котором лежал орк. Последние три ножа Кермол брыкался — видно, привыкание к обезболиванию дало-таки о себе знать, но, в конце концов, нам удалось извлечь все ножи. И какие это были ножи — зубчатые, извивающиеся, с зазубринами! Меня охватило жгучее желание истыкать этими ножами их собственного хозяина. Внезапно я вспомнил, что алмаз с душой палача лежит в моём кармане, так что, вполне вероятно, ему ещё придётся заплатить за причинённые страдания.

— Теперь надо как-то унести их отсюда, — прошептал я, заставив себя подняться и начать искать механизм, который освободил бы Кермола.

— Вот здесь, — сказал Бальхиор, тоже поднимаясь на ноги и без труда находя рычаг, открывающий зажимы, — я перенесу обоих. Мне бы только немного сил…

Я подошёл к нему и положил ладони на виски. Совсем немного напряжения — но уже через десять секунд Бальхиор полон сил. Благодарно кивнув мне, он аккуратно водрузил орка себе на плечо и медленно и осторожно покинул помещение. Я же тем временем решил поискать вещи Кермола — не идти же ему дальше в одних штанах? Я огляделся — однако комната была совсем пуста. Я вернулся туда, где мы пришли в себя, однако ничего не было и там. Потеряв терпение, я схватил чёрный алмаз, лежащий в кармане и, пропустив через него немного энергии, мысленно спросил:

— Где его вещи?!

Душа, при повторном соприкосновении с моей рукой снова впала в ярость, однако поток энергии мгновенно её усмирил. В моём сознании возник подробный путь к комнате, где были вещи орка. Уверенно пройдя мимо комнаты, где мы пришли в себя, я потянул за факел, неправдоподобно одиноко висевший слева. В ответ на это действие часть стены отъехала назад, а затем в сторону, освобождая проход в комнату. И, войдя в неё, я просто оторопел…

Половина пола комнаты была устлана одеждой, причём расправленной в полный рост: куртка, штаны, сапоги, головной убор, если он имелся, а поверх куртки лежал вещевой мешок. Не надо быть гением, чтобы догадаться: всё это — вещи предыдущих жертв. Почти все из них были люди, однако пара комплектов указывала на то, что здесь бывали и орки: чёрные меховые безрукавки и сапоги, которые даже самому крупному человеку были бы великоваты. А один комплект, справа которого лежали вещи Кермола, так и вовсе поражал своей длиной. Мало того, между курткой и головным убором лежала… да, сомнений нет, Звезда матери — красивый кулон с большим аметистом внутри и любовно вычерченными рунами вокруг него. Последней жертвой этого маньяка был тролль.