Изгнанник. Арка 3. Том 1 (СИ) - Янтарный Дмитрий. Страница 49

Взрослые тем временем выгоняли детей из озера, чтобы те не переохладились после такой резкой смены температуры. За недолгие двадцать минут озеро обмелело на четверть. Несмотря на то, что дети рвались обратно в воду, большинство из них не сопротивлялось взрослым. Почему-то все они ощущали приятную сонливость… и были совсем не прочь вздремнуть. Тем временем в озеро осторожно пошли взрослые.

— Я понимаю, что с вами обошлись ужасно жестоко и несправедливо, — я осторожно руку на ладонь Агера, — поверь, горечь и отчаяние, которые я прочувствовал и в библиотеке, узнав правду, и в приюте сирот вимрано, не сравнимы ни с чем, что испытывал до этого. А уж моё искусство Магии Слёз позволило увидеть всё в мельчайших подробностях. Можешь мне поверить. И всё же, для того, чтобы вернулась гармония — необходимо, чтобы части когда-то единого целого собрались вновь. А это значит, что не только шинрано, янрано и генрано должны раскаяться в том, что они совершили… Но и вимрано должны будут на самом деле простить их за это.

Агер вырвал свою ладонь. По его лицу было видно, что он очень хочет заехать мне по носу за такие слова. Но всё же сдержался.

— Этого не будет никогда, — сказал он, отворачиваясь, — меня растили во лжи и ненависти, воспитывали во лжи и ненависти. То, что ты просишь — невозможно. Я слишком долго боролся, чтобы суметь остановиться.

— Но… но ты же сдерживался, когда говорил о потомках знатных рано? Да, ты их высмеивал, да, презирал, но всё же позволял им брать воду, значит, понимал их право на жизнь, и хоть немного — но всё-таки жалел. Да и ради своего племени ты подвергал себя огромной смертельной опасности. Значит, в твоём сердце есть место состраданию…

— Своё племя я защищаю потому, что так велит мне кровный долг. Невзирая ни на какие внутренние распри — род должен жить и продолжаться. Но насчёт большой любви — мне казалось, что после разговора о Борхе ты уже догадался, как ко мне относились другие дети и что они говорили мне по поводу моего уродства. Сейчас, конечно, многие об этом жалеют… и правильно делают. Потому что я ничего не прощаю, и ничего не забываю, — зловеще сказал Агер, — что до потомков знати… я очень рад тому, что их здесь нет. Потому что тебе бы очень не понравилось то, что бы я сейчас с ними сделал, теперь, когда мне уже не нужно держать маску перед Йегеросом. Ты, конечно, и так уже догадался, что я не святой, но всё же хоть какие-то границы должны быть. А удерживать в границах свою к ним ненависть я практически не в состоянии.

— А как же твоя мама? — спросил я, чувствуя, что ступаю по лезвию ножа, — как думаешь, была бы она счастлива, узнав, что ты продолжаешь биться в цепях ненависти, которые висят на расе вимрано уже четвёртое поколение?

Вместо ответа Агер повернулся и схватил меня за горло. Я испуганно дёрнулся, но с тем же успехом можно было попытаться вырваться из тисков. Впрочем, пальцев он не сжимал, позволяя мне свободно дышать.

— Знал бы ты, Чешуйка, как я тебя ценю и ненавижу одновременно, — процедил альбинос, — то, что ты пришёл в наш мир и принёс хотя бы небольшое облегчение от жажды — это чудо. Но тебе же этого мало! Ты каждому хочешь залезть в душу, вытянуть наружу всё, что можно! Зачем, зачем ты тревожишь память моей несчастной матери? Её больше нет в этом мире, она там, где, как мне хочется надеяться, уже ничто не принесёт ей огорчений.

— Ну так а чего же вы от меня хотите? — тихо спросил я, бережно взяв Агера за запястья, — если вы упорно делаете из меня врачевателя этого мира — значит, будьте готовы к тому, что мне придётся буквально врачевать. А если у больного набухшая гноем рана, которую необходимо обработать — ты же понимаешь, что в этом случае мало дать сладенького и погладить по голове. Потребуется резать, и будет больно, и заживать будет долго. Но иначе от раны не исцелиться.

— Милый, у тебя всё в порядке? — спросил чей-то звонкий голос. Подняв голову, я увидел, вне всякого сомнения, девушку вимрано. У меня даже было с ней что-то общее. Немного вытянутый нос, светло-зелёная чешуя, изящная, стройная фигура…

— Да, Орла, — тихо сказал Агер, отпуская моё горло, — просто… нелегко с нашим маленьким пуири, как есть, нелегко.

— Ну так, может, тебе просто пора перестать тащить на своём несчастном горбу все наши проблемы? — лукаво подмигнув, спросила девушка, — ты уже сделал для нас больше, чем кто бы то ни было. Хватит загонять себя, ты заслужил небольшой отдых. Ну же, пойдём…

И, к огромному моему удивлению, Агер позволил себя увести этой маленькой, хрупкой девушке. Неужели это и есть та, о которой он мечтал тогда, в Кастильве? Но если у него есть та, кого он любит… и та, кто любит его… с учётом всех перипетий его жизненного пути это можно было считать настоящим чудом. А это значит, что для него не всё ещё потеряно… И, возможно, однажды и он вдохнёт полной грудью, свободный от вековой ненависти…

Глава 4.3

Глава 3. Гости и охота.

На следующий день мне даже удалось поучаствовать в одном занимательном событии, а именно — охоте. Хоть Агер понемногу и таскал припасы из города (хотя как он это проворачивал при дефиците еды и воды, и, главное, как он успевал на всё это находить время, для меня оставалось загадкой), одних их явно было недостаточно для того, чтобы прокормить целое племя.

Однако в этот раз охота была настолько странной, насколько это было возможно. Начать стоило хотя бы с того, что охотники не взяли с собой ни ножей, ни самострелов — ничего такого. Только верёвки. Впрочем, я не успел подумать о том, как охотники будут бегать с верёвками за непногочисленным пустынным зверьём — почти сразу я понял, зачем меня зовут с собой. При том, что среди жителей Кастильвы, что среди пустынных кочевников отношение ко мне было достаточно трепетное, и логичнее было бы оставить меня в лагере, в безопасности, отдыхать и набираться сил.

Вместе с группой, в которую помимо меня и Агера входило ещё порядка десяти мужчин, мы в течение часа прибыли к очередной каменной впадине, которая почти наверняка в лучшие времена была водоёмом.

— Сегодня охота будет простой, — с улыбкой сказал Агер, когда мы прибыли на место, — просто наполни эту яму, Чешуйка. Хотя бы наполовину.

Я подчинился, уже догадываясь, что именно задумали охотники и для чего меня, собственно, сюда притащили. Наполнение водоёма заняло около десяти минут.

— А теперь — ждём, — довольно сказал Агер, — можете окунуться, только быстро.

Охотники не стали отказываться от такой возможности и, быстро скинув с себя снаряжение и одежду, погрузились в воду. При этом они действовали трепетно и осторожно, словно до конца не веря, что с драгоценной влагой можно поступать так расточительно. Но, когда они вылезали из воды, на их лицах была написана такая радость, что нельзя передать словами. С другой стороны, а как же иначе в такой ситуации? Они о подобном, в лучшем случае, только от своих бабушек и дедушек слышали. После чего все мы обосновались неподалёку от водоёма, укрывшись от жары теми скромными средствами, что нам были доступны, и принялись ждать.

Меньше, чем через час к водоёму стали стягиваться животные. Какие-то зверьки наподобие белок, только крупнее раза в два, и шёрстка полностью жёлтая, идеально позволявшая им маскироваться. Между камней стали мелькать достаточно крупные ящеры чёрного и фиолетового цветов, бесшумно ныряя в воду. Это, как я понял, и были те самые пуири, с которыми меня часто сравнивали в мире Руарх.

И, что самое печальное, это было только начало. К источнику воды, казалось, стягивалася вся живность, которая только была в округе. Пустынные лисички, которые, кажется, называются фенеки, медленно подбирались к источнику воды. Какие-то существа, похожие на львов, вот только грива не такая пышная, и очень короткий хвост. Прилетела даже пара ферстов, которые в диком варианте, стоило признать выглядели ненамного лучше домашних.