Инструкция по выживанию в других Мирах (СИ) - Кулагина Мария. Страница 4

— Хах! Из-за твоего квифтэй тебе тихо завидуют. — Смеясь ответил он. — А сострадают, что ты худая больно по местным меркам. Такие хрупкие только эльфийки и фейки. А ты ни там, ни там ростом не вышла. Эльфийки высокие, а феи ну совсем малявки. Так что ты всё ж таки человечка. Но уж очень хрупкая!

В таком темпе тянулись дни. Мы с Иришкой ели и скучали. А когда староста не занимал сына. Остап с удовольствием нас развлекал. У Ирки в рюкзаке нашлась колода карт. И мы научили мальчишку (как выяснялось двадцатилетнего парня) играть в подкидного дурачка.

Пункт пятый.

Если не мы, то не мы. Раз уж вам подкинуло такой шанс, не сидите на месте, постарайтесь поработить этот Мир.

Глава 5.

В конце третей седмицы (по-простому недели) нашего пребывания в Иэллиал к старосте приехала старшая дочь с мужем. Ребята они были такие же, как и весь посёлок общительные (а мы перезнакомились уже со всеми). Оказалось, Вакула — зять старосты — был кузнецом и собирался ехать на новое место работы с женой Орлёной в столицу оборотней — Эрриоз. Приехали они на три дня, повидаться перед отъездом. Ну мы, посовещавшись твёрдо решили, отправиться с молодой четой в Эрриоз вместе… Втроём. Да, Остап тоже изъявил желание ехать. Он называл меня мудрым учителем. И мне дико льстило, как мальчишка слушает мои заумные лекции по психологии. Потому как Ира обычно засыпала в первые пять минут.

— Как же вы, барыня Ксенья, уедите! — Возмущался Василь. — А жених коль ваш объявиться, я что ему скажу?

— А жених сам сказал мне: «Если я через три седмицы не приеду, выезжай в Эрриоз. Я там буду по делам!». Вдруг опоздаю, что тогда делать? — Врала я мужчине не краснея. — А если уж переживаете за сохранность нашу, так Вы Остапа отпустите с нами. Нам с Вакулой и Остапом ничего не страшно. Вон каких мужиков сильных воспитали. Да и Остап кузнечному делу у зятя подучится. Всё в хозяйстве пригодится.

— Ну, Вакулу то не я вырастил. — ответил Василь. — Хотя и моя заслуга есть. Он за Орлёной увивался с детства, днями тут топтался.

— Да, да! — не прикрыто льстила я. — Сразу видна рука воспитателя.

Короче говоря, Василь сдался на второй день уговоров. Кремень мужик, что тут сказать. А на третий день мы дружной компанией распрощались с гостеприимным домом. В дорогу нам, кроме еды, собрали несколько сарафанов, белых рубашек, выдали по теплой стеганной куртке и мягкую обувь из дубленой кожи на подобие полусапожек. Дорога до столицы оборотней должна была занять четыре дня на повозке. Прощались бурно. Провожать пришла вся деревня. Сельская молодежь сильно сетовала, что без нас с Иркой в поселении скучно будет. Ещё бы! Почти каждый вечер устраивали гулянья с песнями и плясками. Ирка научилась играть на кюльсе, местном подобии гитары. Так мы им такие концерты устраивали, из репертуара земной попсы, закачаешься. Марфа плакала, прощаясь и порывалась ехать с нами. Но отец не отпустил. Кремень мужик, не поддался на бабьи слёзы. Первые два дня дорога была спокойной. Развлекались тем, что пели песни под Иришкин аккомпанемент всё на той же кюльсе, которую нам подарили селяне. Орлёна почти выучила наши песни и лихо нам подпевала. Ночевали на телеге под тёмно-фиолетовым звездным небом, накрываясь шерстяными одеялами. И перед сном Остап всё так же с упоение слушал мои лекции по психологии. Остальные под мой монотонный шепот быстро засыпали. На третий день мы пересекли границу земель оборотней. Так Вакула сказал. Я же изменений в пейзаже не заметила. Всё те же бело-лиловые леса, бледно-розовые луга и золотистые поля. Скука! Приключения настигли нас к вечеру, когда мы остановились на ночлег. Напросилась я видимо. Нас окружила стая (штук шесть), как по мне так собак-переростков. Ирка с моим умозаключением была солидарна, о чём промолчать она уже не могла:

— Ой! Какие собачки большие! — Восхищаясь громко заверещала она.

Я всегда её учила оставаться хладнокровной в любой ситуации. Так что спокойно на их появление отреагировали только мы — две попаданки. Лошадь, переминаясь с ноги на ногу, громко фыркала. Вакула протянул что-то типа ой-ё. Орлёна ахнув спряталась за спину мужа. Остап сначала испуганно выдохнул, но следуя нашему примеру прикинулся самим спокойствием. После же Иришкиной фразы, самый большой пёс начал трястись, будто отряхивая воду из шерсти. И вот уже перед нами стоит огромный мужик с темными не мытыми волосами до плеч и в одной набедренной повязки.

— Ого! — Искренне удивилась я. — Вот это я понимаю стриптиз-шоу! А продолжение будет?

— Да-да! Продолжение! — заёрзала на месте «сестрица», хлопая в ладоши.

У мужика упала челюсть. С минуту он хлопал глазами и возмущенно хватал воздух ртом. Но потом всё же собрался с мыслями и свирепым баритоном взревел:

— Какие мы вам собаки, человечки! Да за такие слова мы вас на круг пустим, суки!

— Ну наконец-то! — Невозмутимо выдохнула я. — Мы уж думали и мужиков нормальных не найдём в этом Мире. Одни задохлики!

— Вот-вот! — поддакнула Ирка, и скидывая куртку добавила, глядя в лицо оборотня: — К тебе или ко мне?

— Ира, не наглей! — стягивая куртку «поддержала» я подругу. — Этот мой! Что не видишь между нами искры! Вон ещё пять, выбирай не хочу! Кстати, а можно всех посмотреть?

— Они что не нормальные? — обратился оборотень к спокойно наблюдающему за происходящим Остапу. А потом увидев на моей руке квифтэй удивлённо добавил: — Это кому из сумеречных на такой жениться вздумалось?

— Ох, барин! — Искренне протянул Остап. — Их к нам привезли белее недели назад. Сказали, что после того, как на рыжую квифтэй одели она умом уплыла. Видно, от счастья! Наказал барин, что привёз её, коли хуже станет — в Эрриоз её вести. Там вроде лекари есть для душевно больных. А вторая, сестрица еёная, нормальная была, а потом тоже умишко будто вышибло. Вот мы и испугались. Что баб наших покосит всех. Чай на заразу похоже! Лекарь наш сказал, педемия начаться могёт!

— А ну так вы это… — опешившим голосом пробубнил волк, — Езжайте тогда! Но откупиться бы на надо!

— Так нет у нас ценностей, — ответил Остап, — Бабы только, да вот кюльса!

— А теперь песня, — заорала я, выхватив инструмент у Остапа из рук, кинув его Ире, и запела, стараясь подражать оригиналу:

«Волки уходят в небеса,

Горят холодные глаза.

Приказа верить в чудеса

Не поступало… аа-аа…»

(прим. Ав. Песня «Волки» группа Би-2)

Так пела, стоя на телеги, что даже глаза прикрыла. Подруга встала рядом со мной, играя на кюльсе и подпевала в припеве. Закончив выступление, я открыла глаза и увидела шестерых мужиков в набедренных повязках, сидящих на траве. Самый молодой тёр глаза. Видимо скупая мужская слеза. Оборотень, с которым у нас ранее был диалог, махнул рукой и выдал:

— Считай откупились. Езжайте! Я передам, вас до столицы не тронут. Жалко девок. Хорошие. Вон как поют — душевно! — после его слов, все шестеро затряслись и перекинувшись в огромных волков помчались к лесу.

— Мужики, вы куда? — Заорали мы в один голос с подругой, чтоб не рушить легенду. Эх! Какой же здесь народ простой. Даже обидно, что всё так легко. «И Остап хорош, конечно, — подумала я, вытирая слезу гордости, — Ученик скоро превзойдёт своего учителя!»

Я вдруг заметила, что Орлёна с Вакулой смотрят на нашу троицу медленно и синхронно переводя взгляд с одного на другого с немым вопросом: «Что это было?». Отвечать я не стала, сразу предложила перекусить и ложиться спать. Не спали мы ещё долго. Всё обсуждали последние события и смеялись. Вакула сказал, что, если бы мы не поехали с ними, молодой семье явно бы не поздоровилось. А у меня всплыл вопрос, который я сразу же озвучила:

— Ребята, а этот главный оборотень сказал: «Кому из сумеречных на такой жениться вздумалось». Сумеречные это тоже раса какая-то?

— Нет, мой мудрый учитель. — Поспешил ответить мне Остап. — Сумеречными называют наследников первой очереди правителей всех рас. Так их окрестили потому, что кроме семьи никто не знает их в лицо. Пока на престол не взойдут. А так они обычные придворные, генералы. Наш нынешний князь, вообще конюхом был, пока отец не отошел в иной Мир.