Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 27

 Не сразу получается сообразить, о чём меня просят, но когда доходит, становится неловко. Моя девушка? Кшинская? Вот же мелкая зараза! Объяснять постороннему человеку, кто я и что здесь делаю, глупо, а потому, минуя ряды зефирных пеньюаров и прозрачных комплектов, прохожу в примерочную в полной готовности свернуть Арине её хрупкую шею. Ничего у неё не случилось, вот оно, её нутро, снова лезет на свободу!

– Ваша девушка в крайней кабинке, – пищит длинноногая красотка и с хитрой улыбкой удаляется обратно в зал, оставляя меня в просторной примерочной таких же ванильных оттенков, как и содержимое бутика.

– Арина, у тебя проблемы?! – рычу, ощущая себя не в своей тарелке. Меня страшит мысль, что этой пигалице хватит ума предстать передо мной в одном из выбранных комплектов.

– Да, Лерой, – доносится голосок из-за закрытой тяжёлой занавеской кабинки, а затем в узкой щёлочке появляется и лицо самой девчонки. – Поможешь сделать правильный выбор?

 Мотаю головой, не находя нужных слов! Арина явно пересекает все мыслимые границы в глупых порывах обратить на себя внимание, но не замечает моих скудных попыток остановить её и резким движением откидывает шторку в сторону. От неожиданности зажмуриваюсь: видеть Арину практически голой  я не готов. Но тут же слышу задорный смех и открываю глаза.

– Дурак ты, Амиров! – не может перестать смеяться Арина. Вопреки моим опасениям, она стоит передо мной всё в том же лёгком жёлтом платье по колено, в котором утром встретила меня в доме. В её руках два комплекта: ярко-красный атласный и нежный кружевной молочного цвета. – Созерцать меня в этом ты свой шанс упустил, Лерой! Теперь в моих мыслях другой! Но ты же мужчина, верно?

 Арина резко перестаёт смеяться и скептически осматривает меня с ног до головы, явно сомневаясь в своём заключении и раздражая меня всё больше.

– Полинка говорит, что надо брать красный, чтобы он точно не смог устоять, – заключает Кшинская, а потом поднимает на меня притворно наивный взгляд. – А мне больше светлый понравился. Вот и скажи мне, Лерой, какой выбрать?

– Решай сама! – огрызаюсь, ощущая себя дураком. – Откуда я могу знать, что нравится твоему парню?

 Парню... Нет у Арины никакого парня, это точно! Оттого втройне сложнее понять, для чего она разыгрывает передо мной весь этот спектакль. Кшинская тем временем продолжает скользить по мне оценивающим взглядом с толикой разочарования.

– Ну как же не знаешь? – бросает та. – Папа сказал, что ты изучил Павла вдоль и поперёк, прежде чем одобрить его кандидатуру. Неужели не уточнил его сексуальные предпочтения?

– Что за бред?! – закипаю от нелепых заявлений Арины.

– Почему бред?– пожимает плечиками Кшинская и задёргивает шторку перед моим носом, решаясь, видимо, примерить оба комплекта. Но это меня сейчас беспокоит меньше всего.

– Ты же сам назвал его идеальным для меня вариантом, разве нет? – доносится шепот Арины из-за закрытой примерочной, и разрази меня гром, если голос её не дрожит, грозясь вот-вот сорваться окончательно.

– И что? – обхватываю руками голову, наконец, начиная понимать причины её злости и нелепой обиды. – Мало ли что и кому я сказал! Ты что собралась сразу прыгать к нему в постель?

– Ну что ты! – язвительно отзывается мелкая. – Не сразу! Сначала ужин!

– Арина! – осаждаю эту дурёху, но чувствую за собой вину. Нет, конечно, Пётр и так попытался бы свести её с этим Павлом, но сейчас ощущаю ответственность за происходящее. Дёрнул меня чёрт ляпнуть Кшинскому, что Макеев чист.

– Что «Арина»? – усмехается та, но я физически ощущаю её боль, какой бы беззаботной она ни пыталась казаться. Она привыкла, что отец не считается с её мнением, но сейчас подвел Арину я – человек, которому она доверяла. – Как же иначе я узнаю, хорошо мне с ним или нет, если не попробую? Такие вопросы лучше сразу решать, чтобы не питать лишних иллюзий. А то порой влюбишься в человека, богототворишь его, а в постели он оказывается полный ноль.

– Рассуждаешь так, словно за плечами многолетний опыт неудачных отношений! –Слоняюсь из угла в угол, борясь с желанием вытрясти всю дурь из её головы.

– Иногда хватает пары часов, чтобы повзрослеть и навсегда разочароваться в человеке, – замечает та со знанием дела и с каким-то исступленным отчаянием в голосе.

– Арина! – Я хочу объяснить ей, что не советовал Макеева её отцу, но не успеваю. Шторка резко открывается, а мне навстречу вылетает мелкая, притворно улыбаясь, но вижу в её глазах слезы.

– Я возьму красный, чтобы наверняка! – Она пробегает мимо, оставляя за собой шлейф лёгкого цветочного аромата. Вдыхаю, на мгновение растворяясь в этом запахе, но тут же беру себя в руки и спешу следом.

– Не переживай. – Арина оглядывается и, убеждаясь, что я иду рядом, слушая её, продолжает: – Павел мне понравился. Он симпатичный, приятный в общении и, глядя на меня, видит девушку, а не пятилетнюю девчонку. Так что, Лерой, я тебе отчасти даже благодарна. Думаю, что у нас с Макеевым всё получится.

– Постой! – догоняю её возле кассы и хватаю за руку чуть выше локтя.

 Арина замирает, даже вздрагивает, а затем поднимает на меня взгляд холодный и отрешённый взгляд.

– Больше никогда меня не трогай, Лерой! Никогда!

 Отдёргиваю руку, совершенно забывая, что хотел сказать, и не понимая самого себя: зачем вообще её схватил и отчего ладонь сейчас горит огнём.

 Арина больше не говорит ни слова. Всю дорогу до дома смотрит в окно. А я ощущаю себя последним подонком, с лёгкой руки которого девчонка попала в лапы Макеева. Даю слово докопаться до правды. Вот только сейчас счёт идёт на часы, чтобы успеть уберечь эту дурочку от задуманных ею глупостей.

 – Амиров!– раздаётся за спиной холодный, хоть и слегка удивлённый голос.– Какого чёрта ты всё ещё здесь?! Не думаю, что отец раскошелится на сверхурочные.

 Целый день Арина провела в своей комнате: ни пробежек, ни танцев, ни прогулок. И вот сейчас медленно спускается по лестнице к ужину, цокая острыми каблучками и заставляя меня замереть. Её волосы забраны наверх и мягкими, слегка небрежными тёмно-каштановыми прядями обрамляют тонкие черты лица. Элегантное платье насыщенного винного цвета закрывает абсолютно всё и на первый взгляд кажется обманчиво скромным: рукава три четверти, воротник-стойка, длина до середины голени. Но при всей своей строгости оно облегает тело девчонки, словно вторая кожа, вырисовывая до безумия изящные и грациозные изгибы. Внезапная догадка, что под этим платьем на ней тот самый атласный комплект белья, и вовсе заставляет смутиться. Ещё утром мелкая казалась мне по-детски нескладной и смешной, а сейчас понимаю, что завис, рассматривая её, а потому решительно отвожу взгляд.

– Я подумал, что тебе понадобится помощь не только с бельём, – шутя, подмигиваю в ответ, пропуская её колкости мимо ушей. Наверно, на месте Арины я злился бы ничуть не меньше.

 Пока она отсиживалась в своей комнате, я успел многое: поговорил с Горским о Макееве, вызвал домой клининговую службу, и главное – убедил Кшинского, что моё присутствие за ужином крайне необходимо в целях обеспечения дополнительной безопасности его дочери. Вот, правда, Арине об этом пока не рассказал.

– Глупости, от тебя никакого толка! – Она проходит мимо, даже не взглянув на меня и вновь оставляя за собой лёгкий шлейф цветочного аромата с нотками жасмина. Вдыхаю и невольно прикрываю глаза, благо, мелкая этого не замечает. Что за чертовщина! Никак не могу понять, откуда такая зависимость от этого запаха и какого дьявола он будит воображение, рисуя в голове совершенно непристойные картинки.

– Не переживай, – стараюсь не смотреть на Кшинскую, дабы усмирить фантазию.– У меня чисто профессиональный интерес.

– Да как хочешь! – отмахивается мелкая и стучит каблучками в сторону прихожей, откуда как раз доносится голос долгожданного гостя.

 Выдыхаю, отметая глупые мысли, и спешу за ней.

Павел Макеев с увесистым букетом белоснежных роз стоит на пороге и довольно улыбается, не сводя похотливого взгляда с Арины. Пётр наигранно суетится рядом, даже не пытаясь скрыть своих намерений: свести дочь с этим белобрысым красавчиком.