Правила бунта (ЛП) - Харт Калли. Страница 58

— Похоже, вам, ребята, придется немного прибраться. — Карина выглядит испуганной, когда поворачивается, осматривая разрушения. — Я могу остаться и помочь.

Боже, она чертовски идеальна. Румянец окрасил ее кожу. Яркие брызги красного окрашивают яблоки ее щек. Ее детский розовый блеск для губ давно исчез — испарился в тот момент, когда мы начали целоваться — и теперь ее губы стали натуральными рубиново-красными, припухшими от всего внимания, которое я им уделял. Ее струящиеся черные брюки в порядке, но маленький черный топ, в котором она появилась, не пережил ночь. На ней одна из моих футболок, материал завязан узлом на левом бедре, и Кэрри выглядит такой горячей, что мне почти хочется отвести ее наверх и снова трахнуть.

Заправляю дикие кудри ей за уши, ухмыляясь тому факту, что могу видеть ее соски сквозь футболку. Мы даже не смогли найти ее лифчик.

— Все в порядке. Команда уборщиков забронирована на шесть утра, обычно мы отправляемся в «Вопящий Бин» на завтрак, пока они убирают дом, но думаю, что не в этот раз. Рэн в отключке, а Пакс… — Я огляделся по сторонам. — Черт его знает, где он. Наверное, где-нибудь лишает невинности какую-нибудь девственницу. Где твои подруги?

Она достает из сумочки телефон и стучит по экрану, застонав, когда он не загорается.

— Сдох. Вот дерьмо. Бедняжка Прес была практически без сознания, когда я оставила ее на кухне. Надеюсь, Мара присмотрела за ней.

— Мара не похожа на Флоренс Найтингейл¹⁰.

— Это уж точно. И она ссорилась с Мерси. Не думаю, что в тот момент она думала о Прес.

Мара против Мерси? Бой, на победителя которого я бы с трудом поставил ставку.

— Последнее, что я слышал, эти двое были не разлей вода.

Карина бросает на меня взгляд.

— Ну, они вроде как поссорились. Мерси подошла и сказала Фитцу, что Мара трахалась с Реном, и... — Она хмурится. — Кстати, насколько это было странно? Фитц был здесь. Просто... появился и начал зависать с нами, как будто это совершенно нормально, что он занимается сексом с ученицей.

Я замираю, волосы на затылке встают дыбом.

— Что Мерси сказала ему?..

Карина непонимающе смотрит на меня.

— Это хреново, я знаю. Мара подыграла тому, что говорила Мерси, потому что ей нравилось, как ревнует Фитц, но…

— Черт. Бл*дь. О боже, это плохо. — Я провожу руками по волосам. — Подожди. Что именно сказал Фитц, когда Мерси сказала ему, что Мара трахается с Рэном?

На ее лице появляется тревога. Девушка еще понятия не имеет, насколько плоха эта ситуация, но моя реакция, должно быть, в какой-то степени ее насторожила.

— Э-эм, я не знаю. Мара сказала, что не знала, что их отношения были эксклюзивными или что-то в этом роде, и Фитц согласился. Он казался спокойным, но сильно побледнел, а затем направился в ванную. Это был последний раз, когда я видела его до того, как ты появился, и мы сбежали. Дэш, что, черт возьми, происходит? Почему у тебя такой вид, будто у тебя вот-вот случится сердечный приступ?

Черт. С силой сжимаю челюсти. Я ни слова не сказал Кэрри о внеклассных занятиях Рэна. Я хотел убедиться, что ее не втянут в эту грязную историю, если этого можно избежать, но теперь не думаю, что у меня есть выбор. Рэн все еще валяется без сознания у моих ног, выглядя нелепо в своей розовой праздничной шляпе. И впервые в жизни мне хочется придушить этого ублюдка. Ему, вероятно, нравилось, как Фитц и Мара соперничали за его внимание. Парень процветает на хаосе. Черт, он же король хаоса. А теперь, похоже, все вот-вот взорвется у него перед носом.

Ух, с чего мне вообще начать? Наверное, лучше всего просто сказать это. Нет смысла приукрашивать. Это будет звучать плохо, независимо от того, как я это сформулирую.

Делаю глубокий вдох и выплевываю.

— Не Мара трахается с Рэном, Кэрри, а Фитц.

ГЛАВА 27

КЭРРИ

Фитц и Рэн. Фитц и Рен? Я продолжаю прокручивать эту мысль в голове, и это не имеет никакого смысла. Только... теперь это объясняет реакцию Фитца на кухне раньше. Как и все остальные, я думала, что он ревнует Мару к другому парню. Я даже подумать не могла, что он ревнует другого парня, трахающего Мару. Что за чертова неразбериха — они втроем заперты в этом ядовитом любовном треугольнике, и Рэн прямо в середине него.

Дэш находит кого-то, кто помогает ему отнести друга в его комнату. Я жду внизу, в фойе, расхаживая взад и вперед перед дверью с туфлями в руке, задаваясь вопросом, какие эпические последствия возникнут из этой гребаной ситуации. Что бы ни случилось, ничего хорошего из этого не выйдет.

В конце концов Дэш сбегает вниз по лестнице со связкой ключей в руке.

— Пойдем. Я тебя подвезу.

Сначала я думаю, что он одолжил ключи от машины Пакса. Потому что никогда не видела никого из них в машине, кроме «Доджа Чарджера», поэтому я потрясена, когда Дэш ведет меня вокруг задней части дома. Там оказывается большой отдельный гараж, расположенный позади деревьев.

По меркам Нью-Гэмпшира на улице тепло, но все еще только светает. Я обхватываю себя руками, дрожа, пока парень выводит черный внедорожник «Мерседес» из гаража. Только когда Дэш поворачивает машину и подъезжает ко мне, я вижу, что это «Майбах». Христос. Это машина стоимостью в сто пятьдесят тысяч долларов. Я знаю это только потому, что Олдермен постоянно твердит об этой покупке.

Подхожу к машине, чтобы открыть пассажирскую дверь, но Дэш бросается к ручке, опередив меня.

— Может, я и кусок дерьма, но, по крайней мере, позволь мне притвориться джентльменом. — Дэш быстро целует меня в висок и заботливо усаживает на переднее сиденье.

— Понятия не имела, что у тебя вообще есть машина, — говорю ему, когда Дэшил отъезжает от дома.

Он хмурится.

— Я ненавижу это. Отец доставил его в мой последний день рождения. Я ездил на нем три раза. За все время.

Смотрю на одометр и громко смеюсь над цифрой, отображаемой на циферблате. Пятнадцать. На табло пятнадцать миль. Моя старенькая «Файрберд» приближается к отметке в сто двадцать тысяч.

Дорога в гору короткая. Нам требуется три минуты, чтобы свернуть на подъездную дорожку. Не успеваю я опомниться, как Вульф-Холл материализуется из рассветного мрака, как брошенный корабль-призрак, плывущий по морю тумана.

Дэш останавливает машину перед входом в академию, оставляя двигатель на холостом ходу. Он снова целует меня, и на этот раз контакт между нами глубокий, нежный и значащий.

— Напиши мне, когда твой телефон снова включится, — шепчет он. — Дай знать, что с тобой все в порядке.

Я смеюсь.

— Сомневаюсь, что со мной что-нибудь случится между этим местом и моей спальней.

Парень корчит гримасу, притворяясь обиженным. Думаю, что это самая милая вещь, которую я когда-либо видела.

— Черт. Хочу пробраться туда и обнять тебя. Хотел бы я, черт возьми, это сделать. — Но он не может. Он должен пойти и убедиться, что уборщики появились в доме, и что Рэн не подавится собственной рвотой во сне. Я все это знаю, но это не мешает мне тоже застонать.

Целую его в последний раз и выхожу из машины.

— Я серьезно. Напиши мне!

Машу рукой, взбегая по ступенькам академии, мое дыхание расцветает легким туманом вокруг меня в холодном утреннем воздухе. Шины «Майбаха» поднимают град гравия, когда Дэш отъезжает, сжигая длинную подъездную дорожку. Я устала, мне больно, и у меня все еще кружится голова, когда открываю дверь в академию, поэтому не вижу его, пока не становится слишком поздно.

— Ублюдок мог бы меня подвезти.

Пакс стоит, прислонившись к стене, с наполовину выкуренной сигаретой во рту. Парень подмигивает мне, и меня поражает сильнейшее чувство дежавю. Согнутое колено, подошва левого ботинка упирается в стену, голова откинута назад, на лице фирменная ухмылка Пакса Дэвиса. Он выглядит точно так же, как в «Кельвине Кляйне», который я видела в прошлом месяце.