Клеймо Солнца (СИ) - Пауль Анна. Страница 13

В любом случае нужно возвращаться.

Сквозь шум воды пробивается кашель. Я осматриваюсь и вижу, как из-за кустов папоротника показывается Нона. Она держится за грудь, как будто ей нечем дышать, но кашель постепенно прекращается, и девушка, с самого начала поймав мой взгляд, наконец-то приближается и говорит:

— Похоже, ушла.

Я ждала её достаточно, чтобы теперь быть готовой произнести единственно верные слова.

— Объясни мне нормально, что произошло. Иначе я в этом больше не участвую.

— Хорошо, — соглашается Нона, чувствуя мою решимость. — Я расскажу.

Однако взгляд девушки передвигается мне за спину и становится испуганным, я ощущаю, как мои плечи сводит от напряжения и чьего-то пристального внимания.

— Фортунат? — сдавленно произносит Нона, словно из её лёгких выбили весь воздух.

Его приближения не почувствовала ни одна из нас. Как мы не заметили и приближения Авреи в Гористом венке…

Я оборачиваюсь: эдем переводит удивлённый взгляд с меня на Нону.

— Фортунат, пожалуйста, — начинает моя подруга. — Ближние устроили преследование. Погоня была спланирована заранее. Это неправильно. Так нельзя. Мы так не поступаем с эдемами.

Мы не знаем, что сказать, и Нона спрашивает жалобно:

— Что вам сказали авгуры?

— Ничего! — отвечаем мы с парнем одновременно.

Мне больше сказать нечего, но Фортунат продолжает:

— Я вернулся во Фрактал, и мне сообщили, что тебя не могут догнать и поговорить. Никто не знает, что произошло. Кроме авгур, разумеется. Но они слишком встревожены, чтобы объясниться. Что ты сделала? Нарушила какие-то правила?

Нона сжимает губы.

— Да.

— Зачем ты убегаешь? — не понимает Фортунат и, сам того не ведая, повторяет слова, которые я уже говорила подруге. — Давай поговорим. Они поймут, что бы ни произошло, и всё простят, если понадобится.

Губы девушки превращаются в совсем тонкую линию.

— Я не жалею о содеянном и не раскаиваюсь.

Хотя неизвестно, о каком проступке речь, отчаяние и боль в голосе заставляют моё сердце сжаться.

— Потому что теперь знаю правду, — добавляет Нона, и тревожное предчувствие болезненно колет мою грудь.

— О чём ты? — напряжённо спрашивает Фортунат, однако Нона отвечает не внятно:

— Вы не поверите мне. Я должна показать. Но не могу, потому что авгуры этого не допустят. Поэтому я должна уйти из Фрактала, хотя бы на время. Помогите мне это сделать.

— Что ты говоришь?!

Я рвусь к ней, но она отступает, как от огня, переводя взгляд, полный страха, на Фортуната, чьи плечи напрягаются, а позади него в воздухе появляется пока ещё едва заметный лиловый образ.

— Не откликайся. Пожалуйста, — просит Нона, отступая обратно к пещере, откуда пришла.

Я хватаю её за руку, потому что не хочу отпускать, вновь не получив ответов. Парень замечает и узкий проход, на который с тоской поглядывает Нона, и то, как я цепляюсь за ладонь подруги.

— Прошу вас, поверьте: я ничего не сделала, — едва не горестно шепчет девушка.

Мы с Фортунатом переглядываемся. Похоже, он, как и я, понятия не имеет, что случилось, но в его взгляде я читаю собственные мысли, которые уже приходили ко мне не раз: «Стоит ли доверять Ноне после всего, что происходило? Ведь ближним не доверять точно нет ни единой причины…»

Нона прогнала фантом Гилара. Я проигнорировала приказ Авреи. Если Фортунат прогонит и её фантом, всем нам троим не избежать неприятностей.

Тени в глазах парня появляются лишь на мгновение, но для меня этого достаточно: я уже знаю, как он поступит…

Фортунат оборачивается, и образ авгуры, хотя и остаётся лиловым, становится настолько чётким и ярким, что я могу увидеть не просто Аврею в полный рост, но даже различить пламя, бушующее в её глазах, пускай не цвета охры, а нежно-фиолетового оттенка.

— Не упусти Нону, — велит авгура таким тоном, что по моей спине проходит холодок. — И Габриэллу. Она ей помогает.

Взгляд Фортуната, ошеломлённый и разочарованный, останавливается на моей подруге, а потом перепрыгивает на меня. Только ни ошеломление, ни разочарование не исчезают…

Нона резко вырывается из моих рук, пытаясь убежать к пещере, и я даже не успеваю отреагировать, но девушка замирает, словно не может дальше двинуться. И вдруг я чувствую то, что застало её врасплох.

Чужие взгляды и мысли блуждают по нам, словно касаются физически. Пускай и притуплённо, но ощущаются эмоции ближних: вопрошающая растерянность, затхлый страх, колкое осуждение.

Я хочу стряхнуть всё это с себя. Спрятаться. Земля качается, и, похоже, в любой момент может разверзнуться, образовав бездну, в которую я упаду.

Нона оборачивается ко мне. Её взгляд нервно бегает, ладони дрожат. С ужасом догадываюсь, что произошло, но заставляю себя повернуться.

На площадку, окружённую горами, выходят эдемы — те, что преследовали нас от самого Гористого венка. Сначала их всего пятеро, но потом становится всё больше и больше.

За спиной — Водопад, впереди — другая стихия, и я понятия не имею, чьему строгому суду доверить свою жизнь, а главное: когда и как я стала подсудимой.

Люди замедляют шаг, пока не останавливаются полукругом. Они расступаются, и вперёд выходит Аврея. Это уже наша третья встреча за день, и судя по искажённому эмоциями лицу авгуры, эта будет последней на сегодня и самой не приятной…

Она смотрит на нас одновременно с горечью разочарования и радостью победы.

Проходит несколько минут. Молчание затягивается, и я не сразу понимаю, чего мы ждём. А потом… озарение, кого мы дожидаемся, ударяет, как гром.

Верховную авгуру.

Мои ноги подкашиваются.

Не знаю, что сделала Нона, но авгурам её проделки явно надоели. А я заступилась за подругу. Снова.

Стыд поднимается в моей груди, растекается по телу и просвечивается сквозь кожу, бросая меня в краску. Страх сковывает руки и ноги, сжимая их, словно плющ.

На этот раз подруге не избежать Народного суда.

Вполне возможно, что и мне тоже.

Я ощущаю присутствие нашей Верховной авгуры за несколько секунд до того, как она проходит между подданных.

Многочисленные цветы и ветви плотно укрывают хрупкое тело. Она не любит носить пустышки: предпочитает живые растения. Из-за этого её одежда шевелится и меняет форму. Авгура плывёт по земле так медленно, словно в запасе миллионы лет.

Делаю вдох и поднимаю взгляд.

Коса, отливающая серебром и золотом одновременно, как змея, сползает по плечу. Лицо выглядит молодым, но возраст выдаёт коса серебристого цвета — оттенка, какого нет больше ни у кого в целом Фрактале, и глаза, менее яркие, чем у других эдемов.

Я заставляю себя встретиться с женщиной взглядом. Того понимающего, которым она смотрела на меня утром, нет и в помине. Нежная улыбка, что украшала её лицо прежде, сейчас не касается губ.

В серо-зелёных глазах оседает разочарование. Взгляд вождя проникает мне в самую душу. Я слишком хорошо понимаю чувства, отразившиеся на лице женщины: моя подруга попалась. А вместе с ней и я. Не в первый раз.

Больше бабушка не будет читать нравоучения моей подруге. Сегодня она будет судить её, как Верховная авгура.

А заодно и меня — свою внучку.

ГЛАВА 4 (ГАБРИЭЛЛА). ЗА ГРАНИЦАМИ МИРА

— Народный суд? — шёпот Фортуната я слышу, словно издалека.

Что ожидает Нону? Общественное осуждение? Наказание? Нечто страшнее?.. А меня?..

Народный суд…

Если человек совершил незначительный проступок, к нему на определённое время могут приставить фантома другого эдема, который будет наблюдать за провинившимся. Это должно помочь стать лучше. Но если Народный суд посчитает недостойное поведение систематичным, эдему могут пригрозить временным отстранением от Истинной молитвы и праздников. Уже такого общественного порицания всегда оказывается более чем достаточно. Но существует и настоящее наказание…

За двадцать восемь лет после Великого Пожара такое случилось лишь однажды. Народный суд признал одного эдема настолько виновным, что его изгнали из Фрактала. С тех пор обвинение «Ты служишь мраку прошлого» негласно стало самым страшным из всех возможных.