Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора. Страница 45

— Вам скучать некогда будет. Хакан позаботится о вас, а Леотар обучит тебя, Илекс, целительной магии. Если Анариэль согласится, то ты овладеешь боевыми силами, — она перевела взгляд на Элида и тут же посмотрела на порог, приметив там знакомую фигуру.

— И как же тебе не стыдно обвешивать мальчишку такими надеждами? — раздался вдруг басистый голос Анариэля, который уже несколько минут слышал их разговор и наблюдал за ними. — Твоя манера всегда останется при тебе. Пожалуй, не это ли прекрасно?

— О чем ты? — спросила Афелиса в изумлении.

— С годами у некоторых людей исчезает и все прекрасное, время стирает не только имена, но и свет души. А ты, как вижу, не поддаешься соблазнам временного течения, — переступив порог, он прошел к ней. — А насчет него… — тут же кинул он свой острый взгляд на Элида, не двигающегося с места, — с него можно что-то слепить.

— И все же, я не прогадала, — она вскочила с дивана, желая смотреть ему прямо в глаза.

— Мы можем поговорить наедине? Я говорил, что хотелось бы многое обсудить с тобой, так не составишь ли мне..?

— Хорошую компанию? — улыбнувшись, она вопросительно изогнула бровь.

— Да, точно. Читаешь мысли, Афелиса, — в замешательстве проговорил Анариэль, но вскоре заговорил твердым и властным тоном.

— Я согласна, но дай мне немного времени. Как видишь, выгляжу я не лучше болотной ведьмы, — губы расплылись в усмешке и, пройдя к дверному проему, она обернулась, попрощавшись с Элидом и Илекс.

Спустя минуту они вновь остались одни. Анариэль молча последовал на выход, а в коридоре Афелисы и след простыл. Леотар увела ее в небольшую пустующую комнатку, в какой тускло горела свеча, озаряя лишь огромную кровать, на какой лежали несколько легких платьев; на столике в углу уместилось зеркало, в каком отразился растрепанный, неряшливый вид ее. Длинные русые волосы беспорядочно улеглись на плечах; от косы осталась лишь тонкая тряпка, запутанная среди всклоченных волос. Афелиса взглянула на оставленную одежду и выбор ее пал на черную блузку с пышными рукавами и серебряными пуговицами на запястьях. Поверх она накинула кожаный жилет коричневого цвета, затянув пояс из того же материала. Застегнув пуговицу темных штанов, она вновь подошла к зеркалу.

— Пусть и не роскошно, но надобно ли так наряжаться? — проговорила она вслух. — Если уж я воительница, то и одеваться подобающе нужно. А вот волосы… Не лучше ли состричь?

Она тут же схватилась за ножницы на столе и взвела к волосам. На пол неспешно посыпались пряди. В стенах комнаты то и дело раздавалось цоконье осртых ножниц. Наконец, спустя некоторое время, она в нетерпении взялась за расчёску, в которой только и оставались состриженные волосы. Впрочем, это лучше, чем ничего. Афелиса никогда не забивала голову бредом о том, как она выглядит. Всяко лучше удобство, чем красота.

Вдруг раздался стук в двери. Афелиса обернулась, бесшумно кладя расчёску на стол. Поспешив к двери, она отворила ее, и перед глазами вырос Анариэль.

— Надеюсь, я не помешал тебе, — виновато сказал он.

— Нет, я как раз закончила.

Улыбаясь, Афелиса вышла и затворила за собой дверь.

— Значит, решилась на перемены? — внимательный взгляд скользил по ней. — Ты прекрасна во всяком виде. Что же, пойдем.

— Пойдем.

Афелиса кивнула, и они пошли вдоль коридора, растворяясь во тьме.

16. Гадание

Вот уже день прошел после всей той нелепости, какую успела перенять на себя Розалинда. А сколько крику, шуму, скандалов, толков! Бессвязные, безочередные мысли порой заслоняли и испепеляли то, над чем нужно задуматься, иначе погибнет вся идея, вся ее суть! Какой беспорядок вертелся вокруг бедной девочки, загоняя ее в бешенный ураган накала чувств и сомнений. Все это недоразумение сплеталось в вязкую, сложную паутину глупости, однако виновных нет. Иногда казалось ей, что ум мешается и обыкновенная утомленность погружала ее в бездну раздумий и неожиданных решений. Вот только решения эти менялись с каждой попыткой остаться наедине со своими чертями.

Часовая стрелка медленно ступала по минутам, а иногда стремительно быстро вращалась по циферблату, подгоняя время к той самой наипротивнейшей и мерзкой встрече…

Утром в дверь настойчиво стучали. Сон вмиг улетучился и, кажется, что все надежды на что-то ясное и хорошее насмешливо надругались над ней. Спросонья, когда еще не приходит осознание и нужно быстрее опомниться, Розалинда, не подавая и звука, молча нежилась среди подушек, вновь проваливаясь в сон. Вдруг по стенам затрещал сильный и решительный стук. Глаза тут же распахнулись, и в волнении Розалинда вскочила из-под мягкого одеяла. Зрачки дрожали, рыская по комнате в исступлении. Атласный халат на тумбе тут же бросился в глаза, и, схватив его, она мигом накинула его на плечи. Медленно, точно будто бы теряя сознание, девочка в трепете шагала к двери, нервно сжимая кружевной край белоснежной сорочки. «Это Дарья, это все Дарья! Она подослала ее ко мне… а убежать не выйдет, ветер сильный… — думала она, прислонившись боком к двери, — Если отворю, то конец. Все и так потеряно. Все к черту пойдет! Да и в окно бросаться… рано еще. Впрочем, была не была! Выкручусь!»

Только ее нежные пальцы прикоснулись к ручке, так сразу раздался оглушительный крик.

— Розалинда! — выкрикнула она громко и отчетливо, отчеканивая каждое слово, — Прошу, отворите дверь! Не мое требование, а желание хозяйки. Если сейчас же Вы не выйдете, придется принимать меры! Совсем скоро приедет семейство Ивиал, назначена встреча!

Она тут же отпрыгнула от двери, щуря глаза от звукового удара по ушам. Словно не в себе, девочка резко дернула ручку под воздействием злости и едкого желания. Высокая женщина в черном скромном платье испепеляла ее недовольным взглядом. Настолько тонка, что можно без усилий перегнуть надвое. Этот высокомерный, гордый взгляд кошачьих глаз окончательно разогрел в Розалинде мучительный гнев. Именно мучительный, точно на пытке. Не поклонившись, она раскрыла свои тонкие, сухие губы и противный до боли голос отозвался в барабанных перепонках.

— Приношу свои извинения, но Вы своим упорством заставляете меня кричать, — проговаривала она четко, с большими паузами. — Никому это не угодно. Еще раз извиняюсь. Хозяйка приказала мне взять ответственность за Ваш внешний вид. Прошу, пройдемте.

Розалинда отошла от двери, понимая, что спор принесет лишние хлопоты. Легкой походкой служанка вошла в комнату и тут же отворила шкаф. Ненавистное послевкусие от криков и писклявого визга отзывалось ударами в голове, точно пульс. «А сколько ругательств вертелось на языке! Горда эта служанка, как павлин, будто не осознает, что натворила,» — ругалась про себя Розалинда, не сделав и шаг с места.

Все это мелькнуло перед глазами в несколько секунд.

Женщина вытащила из шкафа кружевное, необъятное платье бежевого цвета. Положив его на не застланную постель, она оценивающим взглядом пробежалась по наряду, а после что-то вроде одобрения отразилось на смуглом лице. Вдруг вся она встрепенулась, вспоминая о времени.

— Потеряли уйму времени… но, обещаю, уложимся, — пригласительным жестом она указала на стул подле столика с зеркал. — Быстро наведу Вам красоту.

Фыркнув, Розалинда нехотя уселась на стул, с непреодолимой злобой уставившись в зеркало.

«Может, я вовсе не понравлюсь этому… Как его? Филгену. А меня никто и не спросит — понравился ли он мне или нет. Все равно власть в руках матери. Даже мое право голоса она спокойно может отобрать. Обычные русые волосы, карие глаза, так еще и веснушки на щеках. Неприметные с первого взгляда, но все же. Есть девочки намного краше меня, ну и слава всему поднебесью! Не нужно мне этого на плечах… Что же так сильно дергать? — служанка до того скоро водила расческой по волосам, что порой хотелось вскочить и покончить со всем разом. — Черт бы побрал ее!»

— Пожалуйста, наклоните голову… Да, вот так.

Все же, на благо разочарованию, эта женщина оказалась любительницей сунуть нос в дела личные и совсем ее не касавшиеся. Опасения потихоньку сбываются, и Розалинда готова поклясться, что если Филген хоть раз провинится или скажет сумасшествие какое-нибудь, то непременно она, вопреки всем последствиям и мнениям, уйдет тотчас же без каких-либо лишних слов. Волнительную тишину снова подорвал тонкий голос над головой.