Люби ее или потеряй ее (ЛП) - Бейли Тесса. Страница 31

Доминик едва осознавал, что придвигается ближе. Он оказался позади Рози, нацелившись на веснушку у нее за ухом, когда она разгружала пакеты с покупками. Черт, она пахла достаточно хорошо, чтобы откусить от нее кусочек.

— Ты хочешь, чтобы я включил твою музыку?

Она вздрогнула, нащупала баночку со сметаной и уронила ее на прилавок.

— Да, это было бы здорово. Спасибо. — Ее зрачки полностью превратились в карие глаза, когда она оглянулась через плечо. — Я приготовлю эмпанадас.

— Значит ли это, что ты счастлива?

— На этот раз это значит, что я хочу, чтобы ты был счастлив.

В то время как обычно он прижал бы бедра к ее заднице, поцеловал ее гладкую шею и скользнул руками под ее футболку, Доминик вместо этого попятился. Боже, это было неестественно — уходить от силового поля, которое так сильно притягивало его. Как отделять застрявшие магниты. С тех пор как она ушла, кухня казалась такой огромной и пустой, теперь она с таким же успехом могла быть размером с душевую кабину. Его руки покалывало от желания пробежаться по ее коже. Однако понимание ее мыслей удовлетворяло другую его часть. Простое заявление о том, что она хочет, чтобы он был счастлив, заставило его грудь раздуться до размеров бас-барабана марширующего оркестра. Смотреть, как она это доказывает? Еще лучше.

Рози приехала, помыла его грузовик, а теперь готовила ему еду. Это был рай на земле, и ничто не могло его разрушить. Даже его подавленное сексуальное влечение.

Доминик повернул ручку старого радиоприемника, который стоял у кухонного окна, из динамиков потрескивала музыка сальсы. Устройство принадлежало ее матери, и хотя несколько рождественских праздников назад он купил ей новое, она продолжала пользоваться этим, несмотря на помехи и все такое. Традиция. Его жена любила традиции, но за последние несколько лет эти маленькие проявления были редки. Или, может быть, она просто держала их при себе.

Воспоминание о том, как она обычно танцевала на кухне во время готовки, заставило Доминика с трудом сглотнуть, когда он наблюдал за ней, прислонившись к противоположной стойке. Он фиксировал каждое движение ее рук, перемешивающих овощи и мясо в миске. Слушал, как она напевает под музыку, ложкой выкладывая начинку в тесто и закрывая эмпанадас вилкой. Когда она повернулась, чтобы поставить их в духовку, Доминик заметил ее поверхностное дыхание и понял, что она все это время чувствовала, что он наблюдает за ней. “ Осторожнее, чувак, ты позволяешь проявиться своей пожизненной одержимости ею. ”

— Они должны быть готовы через тридцать минут, — выдохнула она, ерзая, глядя на него, — ты хочешь посмотреть телевизор или…

— Нет, — прежде чем он понял, что придумал, Доминик шагнул в теплое пространство комнаты, взяв ее левую руку в свою правую. — Мы можем потанцевать, Рози?

— Потанцевать?

Доминик подошел еще на дюйм ближе и голова Рози откинулась назад, как будто была перерезана струна, открывая ему свое запрокинутое лицо.

— Я не знаю, я… не уверена, что это хорошая идея.

— Ты не уверена? — Голод расцвел в его животе, но он сохранил невозмутимость. — Психотерапевт сказал, что нам разрешено целоваться. Танцы должны быть в списке одобренного у хиппи, верно?

— Вау, — неуверенно сказала она, ее взгляд опустился на его рот. — Сначала ты хочешь танцевать, а теперь… целоваться. Ты не можешь просто так сказать это.

Доминик ухмыльнулся и провел большим пальцем правой руки по кругу вокруг ее ладони.

— Я не говорил целоваться. Я сказал, что хочу потанцевать. — Он скользнул левой рукой вокруг ее поясницы и прижал их тела друг к другу. — Ты совершила этот шаг, сладкая девочка.

Рози на мгновение зашипела, но если и заметила, что Доминик покачивает ее в такт низкой, медленной музыке, то не подала виду.

— Так я и сделала.

— Я прощаю тебя за то, что ты сексуализировала меня.

— Заткнись, — сказала она, хихикая, а затем оборвала себя, задыхаясь, когда поняла, что они танцуют. — О, ты думаешь, что у тебя хорошо получается?

— Ты серьезно забыла, сколько у меня талантов, Рози? — Он крепче прижал ее к своему телу, внутренне застонав от сисек, которые упирались ему в живот, от соприкосновения их бедер. — Может быть, тебе нужно напоминание”.

— Может быть, и так, — прошептала она, ее дыхание обдало его рот. — Просто помни правила, хорошо?

Доминик издал горловой звук, который каким-то образом говорил о страдании и удовлетворении одновременно. Было удивительно просто снова обнять свою жену. В течение последних пяти лет, когда бы они ни соприкасались, он почти сразу же испытывал нетерпение удовлетворить ее. Порадовать ее. Теперь он задавался вопросом, не пытался ли он компенсировать, что не дал ей того, в чем она действительно нуждалась. Слова. Близость без секса. Доминик провел языком по складке губ, заметив, как дрогнули ее веки. Что он должен был сделать сейчас? А, точно. Напомнить ей, что у него еще есть таланты.

— Ммм, девочка. Твои руки действительно хорошо обработали мясо для эмпанады.

Она расхохоталась ему в грудь, дрожа всем телом.

Глубокий смех Доминика присоединился к ее и напряжение спало с его плеч. Черт возьми, ему нравилось смешить ее, а таких случаев было слишком мало и они были слишком редки.

— Что? — Он коснулся подбородком ее лба. — Ты хочешь сказать, что мои таланты устарели?

— Это твои слова, а не мои.

На мгновение они улыбнулись друг другу, но Доминик почувствовал, что протрезвел.

— Когда ты стояла на кухне, закат проникал в окно. Превращая все вокруг тебя в золото, даже эти маленькие завитки возле ушей. Я подумал: хотел бы я быть художником или фотографом, потому что держать что-то настолько красивое при себе делает меня эгоистичным ублюдком. Даже несмотря на то, что я хочу быть таким. Все для меня. — Он закрыл глаза и резко вдохнул через нос. — Каждый идеальный гребаный дюйм.

Пока он говорил, кончики ее пальцев скользнули в вырез его рубашки, ее тело стало податливым. Каким-то образом они продолжали медленно вращаться в центре кухни, но Доминик понятия не имел, как он это делал, когда все его тело затекло и болело.

— Просто шучу — пробормотала она, поднимаясь на цыпочки, втягивая воздух, когда Доминик притянул ее выше к своему телу. — Твои таланты по-прежнему на высоте.

Слова “на высоте” сорвались с ее губ и едва не сломили его. Доминик чуть не сорвал с нее штаны для йоги. Два шага, и он мог бы поднять ее на столешницу, полизать эту сладкую киску, по которой ему чертовски не хватало. “ Нет. Ради всего святого, не облажайся.” Если он оттолкнет ее, а она отступит и уйдет, он возненавидит себя за то, что испортил этот момент.

— Поговори со мной кое о чем, сладкая девочка, — прохрипел он. — Ты назначила встречу, чтобы посмотреть старую закусочную. Ты ведь еще не ходила, верно?

— Нет, — сказала она слишком быстро, все еще стоя на цыпочках, цепляясь за его воротник, позволяя ему кружить ее, по быстро темнеющей кухне, — но я опробовала свое фирменное блюдо на Джорджи и Бетани. Им очень понравилось.

— Конечно, понравилось. Ты великолепно готовишь. — Он сжал губы — Это был “асадо”?

Она выдохнула смешок, и скользнула пальцами по его ключице.

— Конечно, это было оно. Надеюсь, когда-нибудь ты его попробуешь. Что ты делал без меня? Ты готовишь?

— Боже, нет. В основном я ужинаю у Сварливого Тома. После работы. Пиво и бургер или что-нибудь еще, что по проще. — Он провел пальцами по ее пояснице, пытаясь дотянуться до нее и прижать, как можно ближе. — Спал с включенным телевизором. Я знаю, ты ненавидишь это, но в остальном здесь слишком тихо.

— Я надеюсь, ты не намекаешь, что я обычно заполняю тишину храпом.

— Я бы не посмел. — Он усмехнулся. — Нет, ты не храпишь, но ты… что-то бормочешь.

Она посмотрела на него, плотно сжав губы. Так близко.

— Я это делаю?

Доминик кивнул.

— В основном о том, что для приправы нужно больше паприки. — На мгновение он коснулся ее лбом, хотя умирал от желания задержаться. — Иногда ты просишь меня…