Добродетельная женщина - Карлайл Лиз. Страница 25

Взгляд ее смягчился, что немного насторожило Делакорта. Было бы лучше, если бы она шипела и царапалась. Но огромные голубые глаза Сесилии вызывали в нем целую бурю пугающих ощущений: досаду, гнев, растерянность… даже искушение, черт побери! Но он ни за что ей этого не покажет. Не хватало еще уронить свое достоинство в ее присутствии.

Дэвид так сильно сжал сцепленные руки, что у него онемели пальцы, и очень спокойно произнес:

— Ты можешь себе представить, Сесилия, что последние шесть лет я страдаю от неразделенной любви? — Запрокинув голову, он через силу рассмеялся. — А может, от неутоленного желания. Но мужчина обычно не стремится подавлять столь ничтожные чувства, тем более, когда их так легко удовлетворить с кем-либо другим.

Взгляд Сесилии заметался по комнате. Она подняла руку, потом неуверенно опустила ее на пояс, словно готовясь его оттолкнуть. Так ли это? Дэвид пытался поймать ее взгляд, но она старательно его отводила.

Тогда он шагнул ближе и, пристально смотря в ее глаза, различил в них тщательно подавляемое негодование. Но было там и нечто другое.

Желание — вернее, слабая его тень. Но Делакорт понимал, что оно мучает ее, ибо был весьма опытным соблазнителем.

Нежно дотронувшись до подбородка, он приподнял ее лицо. Огненно-рыжий локон скользнул по его запястью, точно шелковистый язычок пламени.

Делакорт, с трудом загасив наплыв неожиданных чувств, заставил себя опомниться. Только расчетливый флирт и беспощадный сарказм!

— Да, я хочу тебя, Сесилия, и хотел всегда, — признался он наигранно-безразличным тоном. — А какой нормальный мужчина тебя не захочет?

— Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, сэр! — Сесилия так резко отпрянула от него, будто боялась, что он овладеет ею прямо здесь, посреди кабинета.

— Ты не веришь мне? Ах, Сесилия, какая же ты наивная! — Он замолчал, насмешливо прищурившись. — Я легко могу предоставить тебе довольно… ощутимое доказательство.

Сесилия отскочила, округлив глаза. Делакорт еще немного приблизился, и она, отступая, наткнулась на письменный стол.

— Нет! — вскричала она. — Вы же говорили… Уже не внимая голосу разума, Делакорт всем телом притиснул ее к столу.

— Что именно я говорил, милая? — пробормотал он, любуясь ее длинными черными ресницами. Темные брови Сесилии сошлись на переносице.

— Насколько я помню, милорд, вы говорили, что скорее откажетесь от плотских утех до конца жизни!

— А может, я лгал, Сесилия? — прошептал он, поднося ее руку к губам. — Я очень часто лгу. — Повернув ее руку ладонью вверх, он легко коснулся языком пульса. — И у меня неплохо получается.

Произнеся это, Дэвид взглянул на нее из-под опущенных ресниц. Дыхание Сесилии сделалось частым и прерывистым, испуг в ее душе сменился чувственным волнением. Он нежно прикусил ее ладонь и мысленно засмеялся, очарованный немедленной реакцией: раздув тонкие ноздри, она прикрыла глаза.

О Боже, как же он ее хочет!

А она — его.

И он не знал, что пугало его больше.

Лучше бы сразу положить конец и тому и другому. Дэвид опять прижал пылающие губы к ее ладони.

— Знаешь, милая, мне кажется, что если кому-то из нас надо уйти, так это тебе. Как видишь, я с трудом сдерживаю свои животные инстинкты и, пожалуй, могу в любой момент потерять над собой контроль.

Сесилия, тут же очнувшись, отдернула руку.

— Наглец! Ты флиртуешь с каждой встречной женщиной! Скажи, ради Бога, зачем тебе еще я? Он поднял на нее глаза.

— Потому что ты жаждешь принадлежать мне. Согласись, Сесилия, что я прав! Ты хочешь, чтобы я с тобой флиртовал, вел себя как распутник. Оправдал твои ложные представления обо мне. Ведь настоящий джентльмен не может вызвать желания в сердце добродетельной женщины, верно?

Сесилия на мгновение потеряла дар речи.

— Ты не вызываешь во мне никаких чувств, кроме презрения, — выдавила она наконец.

Внезапно его сарказм улетучился — его вытеснило более опасное чувство. Делакорт подступил ближе, заставив ее отпрянуть.

— Послушай, Сесилия, — прошептал он, всколыхнув своим дыханием, мягкий локон у нее на виске, — мне почему-то кажется, что ты лжешь — так же, как и я.

Неожиданно для самого себя он поцеловал ее, а она, как ни странно, не оказала сопротивления.

Сесилия была растеряна, слегка возбуждена и очень напугана. В прошлый раз Делакорт был пьян, потому и решился на такое безумство, но сейчас… он обнял ее нежнее, упиваясь страстным поцелуем.

Сесилия, словно по мановению волшебной палочки, перестала негодовать. Ее пальцы, вначале жестко упиравшиеся в грудь Дэвида, машинально сомкнулись на лацкане его сюртука.

Делакорт пытался внушить себе, что по-прежнему играет с ней, оставаясь при этом бесстрастным, но тут она тихо застонала, и он вконец потерял голову. Его ладонь скользнула к изящному изгибу ее спины. Пышная грудь Сесилии прижалась к его торсу. Делакорт перестал гадать, почему она ему нравится, — он был способен думать только о том, как долго ее хотел.

Вдруг Сесилия приглушенно вздохнула, и восторг момента неожиданно испарился. Ощутив ее смятение, Делакорт прервал поцелуй и выпустил ее из объятий.

Она смотрела мимо него на что-то за его плечом.

— Оставь меня в покое, Дэвид, — тихо попросила она, — и пожалуйста, убери руки.

— Мои руки при мне, Сесилия, — отозвался он, чувствуя, что порыв непрошеного чувства пропал окончательно. — А вот где твои?

Опустив глаза, она с ужасом увидела, что рука ее все еще сжимает лацкан сюртука.

Дэвид осторожно кашлянул.

— Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что другую руку ты найдешь где-нибудь под сюртуком. Скорее всего, на талии.

Сесилия отшатнулась от него как от огня и, округлив глаза, зашла за стол, будто эта материальная преграда могла помочь ей сохранить благоразумие.

— Убирайся! — прошипела она. — Не… не заставляй меня…

— Ты не должна бояться, Сесилия, — мягко перебил он, — я не из тех мужчин, которые принуждают женщин к любви.

— Нет? — с вызовом спросила она. — Значит, женщины сами падают к твоим ногам? Делакорт лениво улыбнулся:

— Бывает и так.

— Можешь на это не рассчитывать! К своему удивлению, он уловил в ее тоне неуверенные нотки.

— Сесилия, — ласково сказал он, оставив насмешки, — желанием нельзя управлять, как бы тебе этого ни хотелось. И заставлять другого человека подчиняться нехорошо. Надеюсь, ты понимаешь, о чем именно я веду речь?

— Скажи мне, Делакорт, — бросила Сесилия с вызовом, — какая женщина захочет быть соблазненной мужчиной, оскорбившим ее?

Внезапно он понял, что тяготило ее — презрение к самой себе, а хуже этого ощущения и быть не может.

— Милая, — ласково произнес он, — не пора ли тебе простить меня за то, что я когда-то заставил тебя испытать плотское желание? И самое себя — за то, что ты возжелала мужчину, которого не слишком уважаешь?

Кровь отхлынула от ее лица.

— Пойми, Сесилия, — продолжал Делакорт, — взаимное притяжение, которое вдруг возникает между двумя людьми, — это ее величество Судьба. Удача или злой рок — назови как угодно, но суть от этого не изменится. Помоги нам Господь! Только не нужно меня обвинять. Это несправедливо.

Сесилия то ли усмехнулась, то ли всхлипнула — она, и сама не смогла бы разобраться.

— Это похоже на сумасшествие, Сесилия, — тихо продолжал он. — Человек просто сходит с ума от желания, но достаточно это сделать — и все пройдет.

«А может, и не пройдет», — подумал он, но вслух не сказал.

— Ты в этом большой дока, не так ли? — прошептала она еле слышно.

— В чем именно?

— В искусстве соблазнять.

Дэвид молча покачал головой. Похоже, разговаривать с ней бесполезно.

Сесилия провела ладонью по столу.

— Может, все-таки уйдешь? — попросила она. — Иначе придется уйти мне.

— Ладно, Сесилия, иди, — сказал он с горькой усмешкой. — Пусть у меня будет еще одна причина для угрызений совести.

— Да никогда в жизни ты не испытывал угрызений совести!