Первый. Бывший. Единственный (СИ) - Суботина Татия. Страница 48

Он опомнился, когда к нему вдруг заявилась Нина, няня Матвея, в сопровождении Нины Валерьевны, его домработницы.

«Две Нины спелись», – подумал мужчина тогда, мечтая заглушить головную боль.

– Простите, Иннокентий Петрович, – помялась в дверях женщина. – Я бы не пришла, не будь это важно. Матвей…

– Что случилось? – нахмурился Дубравин.

– Инга, она ведь и неплохая женщина, – как-то совсем издалека зашла Нина. – Вроде не злая, не жадная, но….

– Не могли бы подойти ближе к сути? – попросил он, жадно припадая к горлышку бутылки с водой.

– Матвею с ней плохо, – сказала няня сына и отвела взгляд.

– Что значит ему с ней плохо? – не понял Дубравин. – Вы откуда это взяли?

– Раньше Инга даже посидеть с сыном могла, а теперь стала такой нервной, и минуты в его обществе проводить не хочет, сразу в крик срывается. А Матюша – он же особенный мальчик, все тонко чувствует…

– Если вы пришли поделиться со мной чем-то конкретным, то сейчас самое время перестать ходить вокруг да около, – не выдержал мужчина. От этих разговоров молоточки в его голове лишь набирали силу, головная боль становилась нестерпимой пыткой.

– Она его щипает, – выпалила Нина, словно в пропасть сиганула.

– Кто? Кого?

– Матвей постоянно плачет, как только увидит мать, закатывает истерики, пока она не уйдет. Я все понять не могла, что за новые реакции. А недавно увидела, как Инга его ущипнула, а потом оттолкнула от себя, назвав отродьем. Матюша схватил машинку и решил дать сдачи. Эта попытка закончилась переломом пальца.

– Инга сломала ему палец?! – ошалел он.

– Нет, что вы! – испугалась Нина. – Матюша неудачно упал и… вот так получилось. Но я просто не могла вам не сообщить, у меня сердце за мальчика болит. Посодействовали бы, Иннокентий Петрович, а? Вы когда к Матвею приходили, то и Инга была поспокойнее, а тут…

«Как муж не состоялся и как отец, – подумалось тогда ему. – Пить вздумал, о сыне забыл, от мира спрятался. Медаль тебе, Дубравин, на шею».

– Я вас понял, – кивнул он. – Соберите, пожалуйста, вещи для Матвея и себя.

– З-зачем? – насторожилась няня.

– На море вас отправлю. Вы же наверняка не успели в этом году отдохнуть?

– Не успела, – покачала головой женщина.

– Вот и отдохнете. Заодно и Матвей оздоровится.

– Так а как же…

– Не беспокойтесь, – прервал ее Дубравин. – Я все решу.

И решил.

Инга, конечно, попробовала скандал закатить. Мол, на звонки не отвечал, к сыну не являлся, а тут вдруг решил поиграть в папочку.  Дубравину нестерпимо сильно хотелось свернуть шею этой гадине, он и сам не понял, как сдержался.

Только мысль, что ему стоит быть хитрее и не устраивать сейчас сцен, и помогла не отхлестать эту горе-мамашу по щекам. Да и понимание, что он-то от нее тоже далеко не ушел.

В итоге получилось договориться миром.

Загорская подписала разрешение на вылет. Ее несговорчивость быстро прошла, стоило Дубравину назвать нужную цену за спокойствие сына. О том, что знает про ее выкрутасы, мужчина умолчал. Приберег козырь до лучших времен.

После выборов он решил отсудить сына у Загорской, а пока потихоньку начал подготовку к этому.

Как только голова нормально заработала, Дубравин и про видео, что показывала Вася, вспомнил, и о несостыковках во всей этой мутной истории. Да и помощь частного детектива, которого он нанял несколько ранее, очень пригодилась.

Вместе с ним Дубравин вскоре вышел на мразь, что подгадила ему с женой.

ГЛАВА 23

Богомолов

Лучше всего на свете Стас умел ждать: подходящего момента, подходящего на запланированную роль человека, подходящее время для решающего удара.

Судьба любила терпеливых и всегда подкидывала Богомолову выигрышные ходы для его игр. Он понял это еще тогда, когда первая в его жизни драка обернулась для Стаса двухнедельной госпитализацией.

Больше Богомолов кулаками не махал. Предпочитал роль стратега, да и будущая профессия научила просчитывать все заранее – вести прицельный бой на поражение.

– Запускай, – дал Стас отмашку своему собеседнику.

– В вечерний эфир? – уточнил тот.

– И утренний тоже, – скорректировал мужчина. – Желательно, чтобы эта новость стала вирусной и разлетелась по сети.

– Мне даже стараться не надо будет, материал – бомба, а жареное пипл схавает. Разве я тебя когда-то подводил?

– Это стало бы концом нашего сотрудничества.

– У меня не бывает осечек.

– Приятно будет еще раз в этом убедиться.

– Убедишься. Как только обещанный аванс поступит на мой счет.

– Можешь не сомневаться. Деньги будут, – сказал Стас и завершил разговор.

Дубравин давно был ему костью поперек горла.

Этот идиот считал его братом! Богомолов и сам поначалу верил в эту сказочку, пока не понял, что слишком большая разница между ними – пропасть.

Дубравину всегда доставалось все самое лучшее: богатство, дядюшка, который  исполнял его прихоти, уважение в любой компании, тачки, девки… Вкус на последних у них совпадал. И, конечно же, между Дубравиным и Богомоловым телки отчего-то выбирали не его. Видимо, клевали на смазливую внешность друга и подвешенный язык.

Стасу оставалось довольствоваться «объедками с барского стола» и жить в тени Дубравина. Он превратился в вечного мальчика на подхвате, оруженосца, а ведь достоин был гораздо большего…

Богомолов совершенно не завидовал, нет. Он просто знал: Кеша всего этого не заслужил.

Катя стала настоящим камнем преткновения для их и так хромающей дружбы. Стас на нее запал. Впервые так крепко, что спать перестал, непривычно оробел и дышать боялся в сторону зазнобы. Его даже, кто бы мог подумать, посещали мысли о женитьбе!

Эта любовь его окрыляла! А потом спустила с небес на землю.

Пока Богомолов нарезал круги вокруг девчонки, не зная, как подойти, Дубравин успел снять все сливки. Еще и обрюхатил девку, а та возьми да из окна сигани от неразделенной любви.

Сейчас Богомолов даже не смог бы вспомнить лицо той Кати.

Была ли она в его жизни или выдумана?

На самом деле для него это стало не столь важно. Больше тревожил тот факт, что Дубравин опять отнял то, что должно было принадлежать Стасу. Отнял и не заметил даже.

Поначалу Стас терпеливо ждал, когда судьба все расставит по своим местам, но справедливость не спешила брать свое, и тогда ему пришлось начать руководить процессом. Потихоньку, шаг за шагом, год за годом Богомолов плел смертельную сеть.

Недаром же говорят, что месть – блюдо холодное.

Стас искренне им наслаждался.

Ему было недостаточно просто отомстить Дубравину, он хотел стереть даже напоминание о нем, уничтожить как личность – убийство было бы слишком простым решением, – чтобы больше никому и в голову не пришло оставлять Богомолова на вторых ролях.

Растоптать, унизить, отобрать все…

Лучшим моментом для грандиозного провала Дубравина, чем предвыборная кампания, ничего и не могло быть.

Кеша всем рискнул ради победы на выборах. Стас просто не мог допустить, чтобы удача была на его стороне. А как подорвать состояние друга иначе, если не ударить по его тылу?

Тем более что он прекрасно знал все бреши этой любовной лодки, поэтому удары получились эффективными.

Вася. Василиса. Не Премудрая, но Прекрасная.

Вася, которая тоже выбрала не его. Не Стаса. А ведь именно Богомолов купил те злосчастные билеты на спектакль!

Но с ней вопрос Богомолов решил. Жаль, не сдохла – обид Стас не прощал, – но свое получила. Да и помогла растоптать Дубравина. Ведь контрольный в голову его друг получил как раз от жены. Эпично, что тут скажешь.

Под такие мысли Стас даже не смог сдержать улыбку.

– Чему ты улыбаешься? – насторожилась Инга, но ответа так и не получила, была проигнорирована.

Богомолов любил действовать чужими руками. Сам же оставался чистеньким. Выгодно, безопасно, в рамках закона.

На выборах Дубравина ждал грандиозный провал.