Красивая, как ночь - Карлайл Лиз. Страница 45

Бентли издал еще один громкий звук, теперь больше похожий на сдавленный кашель, и внезапно жуткая картина умирающего от воспаления легких брата мелькнула перед глазами Кэма. Он не должен был тащить мальчишку с собой, не успев все спланировать как следует.

Тут Бентли положил руку ему на грудь, прижался к нему и томно вздохнул прямо в ухо. Кэм возмущенно оттолкнул его руку, но Бентли, не просыпаясь, дважды причмокнул губами, ласково похлопал брата по груди и плотнее завернулся в покрывало.

Кэм отодвинулся, пытаясь не обращать на него внимания, и опять вспомнил события, которые так взволновали его во время их вчерашнего путешествия. Первые восемь миль крайне неудачной поездки он намеренно провел в карете Крей-на, где они некоторое время довольно скованно вели беседу. Кэм мало знал о жизни Хелен во время их разлуки, но по какой-то непонятной ему причине ее прошлое уже не волновало его. Зато крайне тревожило ее будущее. Он не мог позволить, чтобы ее имя было запятнано из-за его несдержанности. И, даже бесконечно доверяя старому камердинеру, он понимал, что обязан дать ему какое-то объяснение по поводу той компрометирующей ситуации, в которой он застал их с Хелен.

Большая дорожная карета неторопливо катилась на юг, а Крейн молча наблюдал за хозяином. Кэм пробормотал что-то насчет мушки, попавшей в глаз мисс де Северз, но камердинер сохранил невозмутимое выражение лица, только губы у него дрогнули в усмешке.

— О да, — согласился Крейн, пока граф нервно теребил свою курительную трубку. — Мушка в глазу — очень неприятная вещь и, без сомнения, требует серьезной помощи.

Кэм с преувеличенным интересом рассматривал трубку, и старик начал задавать вопросы. Его светлости пришлось подойти очень близко, не правда ли, чтобы помочь мисс де Северз избавиться от вредного насекомого? Правда, стороннему наблюдателю даже показалось бы, что его светлость целовал гувернантку своей дочери.

— Ничего подобного, черт возьми! — рявкнул Кэм, судорожно роясь в карманах в поисках табака.

— Разумеется, — с готовностью согласился Крейн. — Ведь мисс де Северз — леди в полном смысле этого слова. Она бы ни за что не стала целовать мужчину, к которому не питает теплых чувств.

— Совершенно верно, — ответил Кэм, но потом, забыв о трубке, пристально взглянул на камердинера. — Что это ты имеешь в виду, Крейн? Ты хочешь сказать, что она… что женщина не захочет меня поцеловать? А если мои… если мои намерения благородны? Если бы я был волен это сделать, и все такое?

Крейн лишь пожал плечами, не отрывая глаз от окна.

— Наверное, вам следует задать этот вопрос мисс де Северз, милорд.

Лицо Кэма залилось алой краской.

— Это был риторический вопрос, Крейн, — упорствовал он.

Черт побери, что он делает? То разговаривал со своей кошкой. Теперь вот ищет совета в любви у своего камердинера. Как он жалок!

После долгого молчания Крейн наконец ответил:

— Я и сам очень люблю эту молодую даму. И всегда любил, еще в те времена, когда она была девчушкой. Сколько очарования, сколько живости, так я всегда думал. — Старик замолчал и слегка кашлянул. — Вы тоже ведь неравнодушны к ней, милорд?

— К чему этот вопрос, Крейн? — хмуро спросил Кэм.

Камердинер приподнял брови.

— Действительно, милорд. Я только поддерживаю беседу. Вы сами, насколько я помню, привязали лошадь к карете и пересели ко мне, чтобы «выпустить пар и поболтать», как вы точно выразились.

— Да, — сердито признал Кэм, засовывая трубку и мешочек с табаком в карман. — Ты совершенно прав. Да, я тоже очень симпатизирую мисс де Северз. Она… превосходный учитель. И как ты сказал, очень красивая дама.

Крейн изучающе посмотрел на него.

— Что-нибудь не так, милорд? — спросил он. — Вы сами не свой последнее время.

Кэм внимательно рассматривал носки своих сапог.

— Все в порядке, Крейн. Просто Бентли ужасно выводит меня из себя.

— Да? — поинтересовался камердинер. — Значит, это юный Бентам повинен в том, что у вас отвратительное настроение? А я думал… но, возможно, я ошибаюсь… что это мисс де Северз.

Кэм с преувеличенным вниманием стал рассматривать манжеты рубашки.

— Не понимаю, о чем ты, Крейн. Тебе ведь известно, что я должен жениться на мисс Белмонт, она совершенно прелестная девушка. Я ни в коем случае не хотел бы причинять ей боль.

— Простите, что я говорю это, сэр, но мисс Белмонт пока еще не ваша жена. И помолвка еще не объявлена. Хотя это, разумеется, не мое дело, интересно, вы уже обсуждали брачный договор и остальные детали с вашей тетушкой Белмонт? Знаете, невольно возникает вопрос: что это — истинная привязанность или надуманное чувство долга?

— Я знаю Джоан с пеленок. И конечно, привязан к ней.

Крейн нахмурился.

— Тогда, милорд, позвольте мне выразиться следующим образом. Вы попросили руки мисс Белмонт? Она согласилась?

— Ты хочешь знать, сделал ли я официальное предложение? Нет, но это подразумевается.

— Правда? И кем же? — прищурился Крейн. — Вы женитесь не на миссис Белмонт. А вдруг юная Джоан хочет брака по любви? Мы ведь живем не в средневековье.

— Что ты хочешь сказать, Крейн? — насторожился Кэм.

— Лишь то, милорд, что, хотя слово для мужчины — дело чести и его следует непременно держать, однако все же следует быть абсолютно уверенным в том, что знаешь, в чем именно состоит твой долг.

После этих слов Кэм застучал кучеру, вылез из кареты и вскочил на своего коня. С того момента он не знал ни минуты покоя.

Как часто бывает, дни, последовавшие за бурей в Котсуолдсе, выдались солнечными и безоблачными. Однако настроение у Хелен по-прежнему оставалось мрачным. Правда, к ее радости, Кэтрин часто наведывалась в Халкот. Во второй приезд она рассказала Хелен о письме брата, в котором тот сообщал, что положение в Девоне налаживается и он намерен вернуться через две недели.

Жизнь Хелен немного скрашивали визиты Томаса Лоу, приходившего через день, и, хотя его племянницы казались ей чересчур шумными, было очевидно, что их визиты полезны: они вытянули Ариану, пусть и не без труда, из ее раковины. Однажды, когда девочки играли среди кустов в прятки, Хелен даже послышалось, что Ариана тихо засмеялась.

Для самой Хелен время без Кэма тянулось слишком медленно, и она обнаружила, что ее преследуют два абсолютно не связанных между собой вопроса. Почему Ариана не желает говорить, хотя умеет? И что означали последние слова Кэма перед его отъездом в Девоншир?

Что касается Арианы, то она прекрасно справлялась в классной комнате. Хелен все больше убеждалась, что с ребенком все в порядке и даже начала подумывать, не сказать ли девочке, что она знает о ее способности говорить. Но пока ей не известна причина, заставившая Ариану молчать так долго, и она не хотела нанести девочке ненароком еще одну травму.

Но что имел в виду Кэм, говоря: «Я вернусь… и мы во всем разберемся». Когда Хелен сказала, что не станет его любовницей, он ничего не ответил, а продолжал целовать ее. И она позволяла ему, вместо того чтобы отхлестать его по щекам.

Хелен ужасно обидело, что Кэм завлекал ее к себе в постель, хотя помолвлен — и давно — с Джоан Белмонт. Господи, они чуть было не занялись любовью прямо на полу в его кабинете! На что она рассчитывала? Что он женится на ней?

Теперь, когда она узнала о его помолвке, праведный гнев не давал ей спать по ночам. Как он смел предлагать ей роль содержанки? Возможно, кто-то мог бы сказать, что это право дало ему распущенное поведение Хелен, но как же больно сознавать, что он сделал это в то время, когда собирался жениться.

Такое поведение было несвойственно благородному человеку, каким она считала Кэмдена Ратледжа. А ведь она думала, что знает его. Пусть Бентли насмехается над суровостью брата сколько ему заблагорассудится, но жизнь в конце концов научит его, как она научила Хелен, ценить человека, который ставит долг и честь превыше всею.

Даже в юности непоколебимая твердость Кэма влекла к нему Хелен. Его сила и постоянство были для нее словно маяк в море порока и зла. Когда он давал слово, то всегда его держал. Спору нет, это благородная черта, но именно она делала нынешнюю ситуацию особенно печальной.