Сполохи (СИ) - Ростова Ирина. Страница 38

– И что нам делать? – риторически спросила Мист, потому что Воин, конечно, отвечать не собирался. – Нет, я не сомневаюсь в нашей способности победить любую местную фауну, но стоит ли оно того? Может, там уже всех сожрали на обед, а мы придем, помешаем уважаемым людям…. монстрам. Я даже не представляю, что это за зверь такой на них напал, если что. В Подземелье такие не водятся, и сказки есть разве что о снежных людях всяких, но я всегда считала, что это сказки такие, не слишком удачные.

Мист покружила по заснеженной, истоптанной лощине, выглядывая, пытаясь увидеть продолжение следов ниже или самих путников.

– Помощи им ждать неоткуда, правда? – сказала она, вспоминая собственное вчерашнее испытание, свой страх, одиночество, отчаяние. – Значит, надо помочь. Идем, и будь начеку.

Последнее предупреждение было, конечно, излишним. По Воину в этом отношении можно было время сверять. Он совершенно спокойно двигался вровень с Мист некоторое время, но потом резко потеснил ее назад, извлекая мечи и немного пригибаясь, напружинивая ноги. Это значило, что опасность уже близко.

Вместо того, чтобы идти по вполне различимым следам, Воин двинулся вбок и вверх, поднимаясь по небольшой каменной осыпи на кромку скалы и замер там, глядя вниз.

На первый взгляд, спасать было уже особо некого. Драма, которая разыгралась здесь, закончилась не час и не два назад.

Возле зияющего входа в пещеру были хаотично набросаны обломки предметов, обрывки ткани, обглоданные и еще недоеденные кости. На сухих останках вежливо сидели птицы-падальщики, терпеливо ожидая конца трапезы крупных собакоподобных существ, пирующих на полурастерзанном одноруком теле. Насколько Мист могла разглядеть, это был один из следопытов, которых они с Воином недавно видели в компании профессора Коурона, что вполне согласовывалось со сложившимся представлением о событиях.

Из пещеры доносились чавкающие звуки, гулко отдающиеся естественным эхом. Там тоже кто-то жевал с отвратительным аппетитом.

– Я даже не представляю, как атаковать, если атаковать, – пробормотала Мист себе под нос. – Да и зачем? Кажется, тут уже всех сожрали.

И как назло, уже почти убедив себя, что надо срочно возвращаться и уносить ноги, пока не поздно, она услышала отзвук испуганного человеческого вопля из пещеры. Это меняло дело – там был кто-то живой, и задача из гипотетической становилась практической.

– Итак, дано, – перечислила Мист, хмурясь. – Пять волкообразных, которые, скорее всего, нападут, стоит только приблизиться. И одно, или даже не одно, местное существо, способное без проблем справиться с, как минимум, четырьмя взрослыми и подготовленными мужиками. При этом в пещере кто-то живой, поэтому просто устроить обвал не годится. Ваши предложения, коллега? Никаких предложений, что и ожидалось. Поэтому действуем по-моему.

Мист сосредоточилась, выдохнула, вдохнула и позвала, нащупывая на морозном ветру нити, ведущие в Домены, по очереди трех богов, одновременно видя перед собой снежную лощину реальности и густой снегопад мира Ллоединн. Мист поймала морозный ток и отправила его обратно, в тело следопыта.

Тело дернулось, издало булькающий звук разорванной глоткой, и начало подниматься, заставляя волкообразных хищников нервно забегать вокруг и начать подвывать. Один из них попытался укусить внезапно задвигавшуюся добычу, но стихийный восставший мертвец вслепую отвесил такой удар, что зверь отлетел в сторону вместе с оторванным куском плоти, ударился боком о камень и жалобно заскулил.

Мертвец начал нелепо подниматься на ноги, упираясь рукой в землю и пытаясь найти баланс на частично обгрызенных ногах, и сделал несколько неуверенных шагов, заставляя падальщиков разбегаться и разлетаться каждый раз в новом направлении. Возня снаружи явно привлекла внимание трапезничающего внутри чудовища, и оно, явно насторожившись, начало выходить – Мист четко различила тяжелые, угрожающие шаги. Впрочем, того пугающего присутствия, как у Пешек, все равно не было, что сильно облегчало восприятие.

Чудовище оказалось, в самом деле, изрядных размеров, почти два полных человеческих роста, полностью покрытое густой грязно-белой шерстью, с выступающими из огромного рта клыками размером едва ли не в руку взрослого человека. По крайней мере, они казались гротескно большими, как на картинках, изображающих доисторических животных. Но что это за реликтовый зверь, Мист, к некоторому собственному разочарованию, понятия не имела, и Раха рядом не было, чтобы уточнить. А как было бы хорошо повернуть чуть голову, спросить одними губами: “Рах, это что?!”, – и получить через пару секунд занудно-познавательный ответ. Что, дескать, это чудовище чудовищнус, считается вымершим, и вообще-то это поразительно, что они с ним встретились, и стоило бы сохранить подобный экземпляр в неприкосновенности.

Но нет, такого не будет. Рах и его энциклопедические знания, расцвечивающие любую ситуацию ворохом бесценных сведений, остались там, в глубине веков – и Мист только могла надеяться, что Торрен получил всю ту помощь, которой сейчас так порой не хватало ей самой.

Сейчас – так очень не хватало. Мист замерла за камнями, наблюдая за происходящим внизу, и зверюга, двигаясь на задних лапах, как настоящий прямоходящий, подошел к покачивающемуся восставшему трупу, с подозрением принюхиваясь. Падальщики, кроме того, что был отброшен и убежал скулить подальше, зализывая раны, сгрудились на почтительном расстоянии, явно ожидая, когда добычу сделают безопасной снова.

Конечно, такой жидковатый мертвяк ничего не мог противопоставить огромному монстру, но Мист на это и не рассчитывала. Она подняла ладони, щурясь на картину внизу и выстраивая прямую линию между своими ладонями и целью, и, сосредоточившись, ударила молнией.

Заклинание вышло не таким уж слабым, молния кое-где успешно прожгла даже такую толстую шкуру и подпалила шерсть. Реликт взревел, мечась вокруг себя в поисках источника боли, и Мист выпустила в него еще несколько молний – ровно до тех пор, пока силы не иссякли, заставив ослабеть и схватиться за бутылку симбельмина. Внизу зверь метался и горел на ходу, потом, явно сообразив что-то, упал и начал кататься, пытаясь сбить пламя о снег.

– Стреляй, – сказала Мист Воину, и тот послушно и методично начал стрелять в их цель из ручного арбалета, двойника того, что остался у Эрраха.

Чудище, сбив пламя, быстро сообразило, откуда на него сыпятся арбалетные болты, и, поднявшись, полезло вверх, на карниз, не догадываясь обойти. Это выгадало Воину немного времени для прицеливания, и зверь, вопя, сорвался вниз, когда болт попал ему точно в глаз.

Однако, вопреки надеждам Мист, от этого он не остановился – наоборот, кажется, только разозлился и обратно полез еще шустрей. Падальщики, лая и подвывая, крутились внизу, то и дело совершая высокие прыжки в попытках взлететь повыше, но им явно не хватало крыльев. Кроме того, стихийный мертвец, сбитый было с ног катаниями зверя, поднялся снова и, привлеченный их прыжками, подходил все ближе, явно намереваясь принять участие в драке. Мист не могла управлять его действиями, но это было и не важно – на карниз, где они с Воином обосновались, такая шаткая конструкция не залезла бы, а вот внести сумятицу в ряды противника могла.

– Стреляй, пока лезет, потом пытайся теснить, чтобы свалился, – обозначила команду Мист, на всякий случай готовясь спрятаться в Домены. Зверь неумолимо приближался, проползая по стене, но Воину никак не удавалось выбить ему второй глаз или зарядить в нос или рот – тварь старательно прикрывалась относительно целым предплечьем с густой шерстью, в которой запутывались болты.

– Ну-ка, дай сюда, – сообразила Мист, зажигая ладони огнем и касаясь следующего подготовленного болта. Дело пошло веселей – горящие болты застревали в шерсти, и сбросить их толком у зверя не получалось. В конце-концов, утомившись от беспрестанного штурма, он попятился обратно в пещеру, явно собираясь пересидеть бурю. Меж тем болтов у Воина оставалось не так много. Мист остановила его руку и указала на падальщиков, некоторые из которых продолжали следить за высоко сидящими целями, а другие, освоившись, с разных сторон нападали на восставшего мертвеца. Дела у них шли, можно сказать, неплохо, потому что мертвец стремительно терял плоть и из-за медлительности успевал ответить только на одну из пяти, может быть, удачных атак противников.